За плечами американского продюсера Марка Дэймона не один десяток успешных фильмов. В продюсерском бизнесе он с 1976 года, и такие фильмы, как “Девять с половиной недель”, “Дикая орхидея”, “У моря”, “Монстр”, — его рук дело. Сам он, правда, отрицает свою причастность к акулам Голливуда. Но признается, что съесть пару конкурентов все же пришлось. Сейчас Дэймон руководит съемками триллера “Плен” на “Мосфильме”. А режиссирует ее знаменитый Роланд Джоффе. О том, как стать звездой, об эротизме, о Шарлиз Терон и Микки Рурке Марк Дэймон рассказал “МК”.
— Все те ужасные вещи, что говорят про голливудских акул, — правда?
— Я думаю, что в чем-то — да, эти ужасы случаются с людьми, но мне повезло — я нечасто встречал голливудских акул.
— А вы не одна из акул?
— Надеюсь, нет. Мне кажется, акулы — те люди, которые пожирают людей и не испытывают по этому поводу никаких сожалений. Я же стараюсь не есть людей, но если все-таки приходится, то чувствую себя паршиво. Я верю, что в кинобизнесе крутится достаточно денег, чтобы заработать могли все. И если ты достаточно умен и обладаешь хорошим вкусом, то не пропадешь.
— Джон Эймос в интервью сказал, что Голливуд — это дурдом...
— Совершенно с ним согласен. Это хорошее определение для кинобизнеса вообще. Чтобы держаться в бизнесе много лет, ты сам должен быть немного сумасшедшим. Для меня кинобизнес был сложным, когда я был актером: ты часто зависишь от капризов продюсеров, их требования могут быть непрофессиональны и неоправданны. Поэтому я решил стать продюсером, и теперь вынужден принимать сложные решения, решать проблемы. Но это и приятный бизнес. Например, со своей женой Мэгги я познакомился на съемочной площадке фильма, где дебютировал в роли продюсера. Я влюбился без памяти, и поженились мы немедленно. Потом она оставила карьеру, стала матерью, домохозяйкой. А сейчас, впервые за тридцать два года, вновь вернулась на площадку — в “Плене” она сыграет полицейского психолога. В фильме — две параллельные истории. Одна — о пропавшей девушке и о том, как она пытается спастись. И другая — о людях, которые ищут ее и похитителя.
— Как вы думаете, что такого магического в этих голливудских холмах? Почему сотни юношей и девушек мечтают там оказаться?
— С одной стороны, просто: если хочешь быть актером и добиться успеха, тебе нужно оказаться в Голливуде. Здесь звезды, гламур, богатство, слава — все, о чем пишут в прессе, это очень привлекательно. И если ты мечтаешь стать суперзвездой, то должен сниматься в американском кино, потому что его смотрит весь мир. Но ведь многие приезжают в Голливуд только лишь потому, что хотят стать знаменитыми, любимыми миром.
— Знаете верный способ этого добиться?
— Лучший способ стать актером — серьезно относиться к профессии вообще. Перво-наперво надо учиться. Я учился двенадцать лет и потом преподавал актерское мастерство. Ты должен работать так много, как можешь выдержать. Один талант здесь не поможет — чтобы он раскрылся, ты должен его развивать. Есть много талантливых актеров, которые разменяли себя на пустяки и не стали значимыми.
— Но звезды вспыхивают и гаснут, а Джек Николсон, Мерил Стрип, Аль Пачино остаются...
— С Джеком Николсоном мы вместе играли, я ставил с ним его первую театральную пьесу, он даже некоторое время жил со мною по соседству.
— И каким он был соседом?
— Отличным, это было вообще прекрасное время. Я люблю Джека. Он очень серьезный актер, много лет учился. Актерская судьба недолгая — публика любит актеров лишь короткое время. Именно поэтому так важно иметь в своем арсенале не только привлекательную внешность, но и актерское мастерство. Такого класса, как у Джека, как у Аль Пачино. Важно играть характерные роли — как Мерил Стрип. И очень сложно, взобравшись на вершину, задержаться там. Том Круз и Брэд Питт — из тех, кому это удалось. Большинство очень несчастливы, потому что на вершине есть место для нескольких актеров, и к тому же характерных ролей Голливуд предлагает немного. Это очень сложная профессия, я никому ее не пожелаю.
Есть масса симпатичных актрис, которые держатся в бизнесе много лет, но вершин не достигают. Из этого разряда была Шарлиз Терон — она много и успешно играла, но вершин не достигла. И тогда я предложил ей сценарий “Монстра”. Для нее это был уникальный шанс сыграть действительно хорошую роль — у актрис таких шансов вообще выпадает немного.
— После этой роли стали говорить: чтобы актриса получила “Оскар”, она должна сыграть уродину — как Николь Кидман в “Часах” или Шарлиз в “Монстре”...
— Академия, которая голосует за ту или иную актрису, любит, когда красивая женщина не боится выглядеть непривлекательно. И когда она не только уродует себя, но и показывает свое актерское мастерство. Шарлиз это четко поняла. Представляете, что значит для женщины набрать лишних пятнадцать килограммов?
— Как продюсер вы сделали несколько эротических фильмов — “Девять с половиной недель”, “Дикая орхидея”, “Дневники красной туфельки”. Почему они были так популярны?
— Эротика — то, что происходит в воображении. И я думаю, эти фильмы предлагали отличные сюжеты для таких мечтаний, стимулировали у зрителя эротические фантазии. Последний эротический фильм, который я делаю, — “Плен”, история о девушке, которую похищают. Роланд Джоффе согласился со мной, что “Плен” — не просто триллер, в нем должна присутствовать доля эротики. Если двое оказываются взаперти, отгороженные стеклянной стеной, — они не могут прикоснуться друг к другу, не могут поговорить — все это лишь возбуждает фантазию.
— Вы работали с Микки Рурком, когда он был еще в зените славы. Сейчас он возвращается в большое кино. Что вы можете сказать об этом человеке?
— Микки — великий актер. Он долгое время сидел на наркотиках. Именно поэтому с ним ненавидели работать, и поэтому он со временем исчез. Но когда он перестал принимать наркотики, сыграл несколько ролей, люди увидели его и подумали, что он действительно отличный актер. И дали ему еще один шанс. Я сделал с ним два фильма, и это были не самые простые картины в моей продюсерской карьере. Я восхищался его актерским талантом и ненавидел его под кайфом. Вот вы говорили о садизме — так он настоящий садист. Тогда его не волновал никто, кроме него самого. Все шло от наркотиков — и сейчас он это сам понимает... Я не люблю Микки. Но уважаю его как актера. И то, что он прекратил принимать наркотики, говорит в его пользу.
— Есть еще в Голливуде по-настоящему талантливые актеры, кроме тех, о которых мы с вами уже говорили?
— Кевин Костнер. Я только что закончил фильм с его участием “Видимость гнева”, он отличный актер, и эта роль была специально для него, характерная роль. Именно то, о чем мы с вами говорили. Он стал старше, набрал вес, стал менее симпатичным, и пришло время менять амплуа. Хотел бы поработать с Хиллари Суонк, я встречался с ней на фильме “11:14”, она прекрасная актриса.
— Кстати, о фильме “11:14”. Это ведь малобюджетный проект и по всем признакам его можно отнести к независимым фильмам. Почему вы за него взялись?
— Потому что мне понравился сценарий, он очень умный, очень любопытный.
— Вы также работали с Кевином Спейси и его фильмом “У моря”...
— Да, оказался очень тяжелый проект. Кевин долго искал на него деньги. Фигура Бобби Даррина, которому посвящен фильм, — не самая популярная в Америке, его уже подзабыли. Кевин, когда принес мне домой сценарий, так отчаялся заинтересовать кого-нибудь им, что в качестве последнего средства сплясал и спел передо мной и моей женой Мэгги. Но фильм получился, я считаю.
— Вы сейчас в Москве снимаете фильм. Приехали в Россию, потому что здесь дешевле?
— Да нет. Я встретился в Лос-Анджелесе с русским продюсером Сергеем Коновым, гендиректором русско-американской кинокомпании “Рамко”, он меня очень заинтересовал. И потом, мне вообще лестно быть первым. Когда-то были советско-американские фильмы, но российско-американских не было. Приятно чувствовать себя первопроходцем.
