За бронированной дверью, в комнате-сейфе, способной выдержать 5-часовой пожар, хранится наше будущее. Фильтрованный воздух, стерильная обстановка. Доступ разрешен узкому кругу лиц. Войти сюда можно только в специальном защитном костюме. Будущее покоится в пробирках, погруженных в жидкий азот при температуре минус
196 градусов. Это криоцентр, спрятанный за кордонами охраны на подземном этаже Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии Российской академии медицинских наук. Здесь хранят стволовые клетки, выделенные
из пуповинной крови новорожденных. Все наслышаны о чудотворном влиянии этих клеток. Но что правда, а что ложь? На вопросы корреспондента “МК” ответил директор ГУ НЦ АГиП РАМН, академик Владимир КУЛАКОВ.
— Правда, что русские ученые были первыми, кто обнаружил ценность стволовых клеток, а потом уже, как водится, их “открыли” за рубежом?
— Да, открыли наши ученые. Но в чем-то нас опередили. Англичане первого ребенка из пробирки получили еще в 1978 году, первыми сделали клонирование, овечку Долли. Мы пуповинной кровью начали заниматься всего три года назад и создали первый в России банк стволовых клеток.
— Термин “стволовые клетки” пресса замусолила, реклама уже предлагает “омоложение за три дня” с их помощью...
— Незаконной деятельностью коммерсантов от медицины должны заниматься соответствующие службы. До последнего времени ни одно медучреждение России не имело лицензии на использование стволовых клеток. Недавно нескольким центрам, в том числе нам, дали такое разрешение. До этого шла клинико-экспериментальная работа на добровольцах, с которых брали подписку, что они не возражают против того, чтобы участвовать в работе врачей на так называемые поисковые темы.
— Что ученым достоверно известно про стволовые клетки?
— Это клетка-родоначальница, из которой развиваются все 250 видов клеток организма: эндотелий, почечная ткань, сосудистая, костная, мозг и т.д. Стволовые клетки есть в небольшом количестве в жировой ткани, в костном мозге. Известно, что после химиотерапии или облучения, когда костный мозг человека погибал, ему пересаживали донорский — и человек выздоравливал. Потом из костного мозга научились выделять стволовые клетки. А потом обнаружили, что их можно брать из крови пуповины и хранить. С возрастом количество стволовых клеток в организме уменьшается. К примеру, у 50-летнего человека их приблизительно 100 тысяч, а в пуповинной крови — миллион. Сейчас известно, что стволовые клетки пуповинной крови можно использовать для лечения более чем 100 заболеваний.
— Вы сказали, что стволовая клетка может превратиться в любую из 250 видов клеток, которые существуют в нашем организме. Как врачам удается заставить клетку сформироваться именно в то, что нужно пациенту?
— Мы еще не совсем научились делать из стволовых клеток то, что нам нужно. Вводим их в организм и надеемся, что они найдут слабое, пораженное место и будут превращаться при инфаркте миокарда, например, — в кардиомиоциты, при циррозе печени — в гепатоциты, при переломе кости — в остеоциты и т.д. Но с каждым годом появляются новые технологии, позволяющие использовать стволовые клетки. Может быть, мы научимся их дифференцировать через какое-то время. Если, например, глаз поражен — сможем выращивать клетки для глаза, мозг — клетки для мозга.
— Любопытно взглянуть на список болезней, которые на сегодняшний день лечатся с помощью стволовых клеток.
— Лейкозы, злокачественные заболевания, некоторые, как правило, несовместимые с жизнью наследственные заболевания. Использование стволовых клеток может оказаться очень эффективным при лечении инсультов, инфарктов миокарда, диабета, хронического цирроза печени. Животным восстанавливали перебитый позвоночник. Известны единичные случаи излечения людей, которые были обречены на неподвижность. Мы в центре лечим стрессовое недержание мочи (с этой проблемой сталкивается каждая пятая женщина в менопаузу). Но самое главное — с помощью стволовых клеток у нас в центре лечат детей, родившихся с тяжелой травмой. Скоро Россия должна перейти на классификацию Всемирной организации здравоохранения, которая учитывает рождение ребенка весом от 500 граммов и от беременности в 23 недели. Сейчас статистические данные идут только с 1000 граммов и 28 недель. Если ребенок весом 500—600 граммов выживает, его берут в статистику, если умер — считается как поздний выкидыш. За год в России рождается 17 тысяч детей весом до 1000 граммов, выживает 3700, из них 67 процентов становятся инвалидами... А если мы перейдем на классификацию ВОЗ, детская и младенческая смертность у нас подскочит сразу в 4 раза. В России уже около миллиона детей инвалидов с детства! Это никуда не годится. Недавно в нашем центре родилась девочка весом 520 граммов, мы ее выходили, используя ее же стволовые клетки, и сейчас она нормально растет. Я думаю, новые технологии будут все активнее использоваться. За стволовыми клетками — большое будущее.
— За рубежом банки, где люди хранят свои клетки, существуют с 1992 года...
— Да, в Америке, Англии, Германии, Австралии и других развитых странах созданы коммерческие криобанки. Женщина рожает, пуповинная кровь забирается, это как бы страховка на будущее, если с ребенком случится что-то неблагоприятное. Клетки хранятся в азоте десятки лет, их можно разморозить и использовать при лечении. Есть так называемые общественные банки, когда государство субсидирует забор пуповинной крови у рожениц с тем, чтобы набрать определенное количество образцов. Чтобы подобрать донора, нужно 25—30 тысяч образцов, никак не меньше. У нас пока, к сожалению, только один общественный криобанк, там около 1,5 тысячи образцов. Им надо еще минимум 4—5 лет работать, чтобы набрать образцы. За рубежом используют для государственных целей и коммерческие банки: дают им деньги для забора и хранения образцов.
— Насколько вероятна совместимость клеток пуповинной крови ребенка и матери?
— Для мамы и папы вероятность 50 на 50. Очень важно, кстати, сохранить стволовые клетки ребенка для семей, члены которых — разных национальностей. Здесь подбор донора не всегда возможен. У различных национальностей различная специфика крови. Мы каждый год открываем все новые и новые параметры крови — на молекулярном уровне, на генетическом. В России трудно подобрать донора пациенту с кавказской кровью, еще трудней — с китайской. А если сохранена пуповинная кровь ребенка, то проблем нет.
— Входят ли данные московского криоцентра в мировой регистр банков пуповинной крови?
— Мы официально сертифицированы по международным стандартам и выполняем все инструкции зарубежных аудиторов. Скоро в Москве построят гематологический детский центр, но у них нет материала, который можно было бы использовать для лечения детей. Его покупают за рубежом, платят по 15—20 тысяч долларов за образец. Мы говорим: пожалуйста, дайте нам деньги, чтобы мы могли брать и обрабатывать пуповинную кровь у женщин, которые рожают у нас. Чтобы сделать образец, нужна приличная сумма — около 1000 долларов — на реактивы, приборы и т.д. Если государство даст нам эти деньги, мы сделаем общественный банк.
— Смогут ли ученые через какое-то время увеличить количество клеток из собранного материала?
— Для некоторых разновидностей стволовых клеток это мы уже научились делать. Гораздо сложнее, я уже говорил, клетки дифференцировать. Например, из стволовой получить нейроны или, допустим, клетки кожи, чтобы лечить ожоги. Хотя определенные успехи достигнуты: можно взять фрагмент кожи, выделить и размножить клетки в культуре в специальной среде, а затем использовать для покрытия ожоговой поверхности.
— Размножение клетки и клонирование — не одно и то же?
— Клонирование — это другое. Берется яйцеклетка, из нее удаляют ядро... Вы хотите, чтобы родилась девочка, похожая на вас? Берем у вас клетку кожную, или кишечную, или из слизистой носа — и выделяем ДНК. Пересаживаем ДНК в яйцеклетку, где убрано ядро, помещаем в определенную среду (жидкость с биологически активными веществами) и начинаем стимулировать, чтобы она дала рост. Это достигается путем воздействия на нее электрических разрядов. Вот, например, чтобы получить клетку Долли, пришлось сделать несколько тысяч таких разрядов. И клетка начала функционировать. Дальше идет ее дробление, еще дальше — эмбрион... Мы тут многого не знаем.
— За границей девочка-клон родилась...
— Это треп. Если бы родилась, то показали бы... Долли родила свой клон, но вместо того чтобы жить 7—10 лет, как все овцы, она в течение 1,5—2 лет “сгорела”. Появились некоторые отклонения в ее развитии... Стволовые клетки взрослого организма можно использовать для терапевтических целей, а вот когда развивается эмбрион, мы не знаем, как его клетки поведут себя в непривычной обстановке. Что регулирует все эти вещи, развитие его систем? Чего-то нам не хватает...
— Может... души?
— Может быть, может быть... Но продолжать работать надо.
