Сразу два неординарных события “Новая опера” преподнесла московским меломанам: эстонец Эри Клас занял место главного дирижера этого театра. А немецкий режиссер и сценограф Ахим Фрайер поставил “Волшебную флейту”. Премьера собрала столичный бомонд и породила весьма разноречивые мнения.
Маэстро Эри Клас принял музыкальное руководство театром, который не так давно стал носить имя Евгения Колобова, с большим энтузиазмом. Один из самых востребованных дирижеров Северной Европы, г-н Клас живет в Таллинне, но теперь, по его собственному выражению, обрел второй дом в Москве. И вот — его дебют в статусе главного дирижера: “Волшебная флейта” Моцарта в постановке Ахима Фрайера.
Персонажи — клоунские маски: лица, раскрашенные белилами, красные рты до ушей, разноцветные костюмы. Царица Ночи (Екатерина Боканова) выглядит довольно страшно: на ней грим злобной клоунессы — уголки рта резко опущены, а на пальцах длиннющие кроваво-красные когти. Жутковат и Зарастро (Владимир Кудашев) вместе со своей милитаризированной хоровой свитой. У всех нарисованные черные усы (в том числе и у женщин), которые неизбежно ассоциируются с образом Сталина. Кругом серпы и молоты, пятиконечные звезды, помпезные памятники вождям и прочие символы тоталитаризма.
Принц Тамино (Антон Иванов) — клоун-путешественник. Никаких таинств масонских посвящений, пусть даже в пародийном ключе (как это было написано Моцартом). Все эти пресловутые испытания — всего лишь балаганные пытки, которые ради удовлетворения собственной злобности затевает Зарастро. В конце концов Царица Ночи и Зарастро вступают в бой, в котором благополучно погибают на потеху Тамино и Памине. Тот факт, что Памина (Татьяна Печникова) — дочь вышеупомянутой Царицы, никого особенно не тревожит. В финале новоиспеченные клоунские семьи — Тамино с Паминой, а также Папагено (Илья Кузьмин) с Папагеной (Наталья Бороздина) и кучей папагенчиков уплывают по нарисованной реке, оставив за собой гору трупов. Прямо как в песне: “Может, мы обидели кого-то зря, календарь закроет этот лист, ведь без приключений нам никак нельзя …” и т.д.
От музыки по ходу этого несколько нервозного действия невольно отвлекаешься. Хотя ухо периодически ловит довольно агрессивное звучание оркестра (что вполне оправдано режиссурой) и средне-статистического уровня вокал.
Что же до Ахима Фрайера, то, похоже, он вступил в достойное соревнование с Грэмом Виком, не так давно поупражнявшимся на бессмертном шедевре в Большом театре. При несхожести концепций (у Вика капустник, у Фрайера политический балаган) обе постановки могут выступить в одной номинации, которую можно было бы назвать Fish & Chips. В смысле “откушайте, россияне, сугубо европейского блюда. Оно, правда, из дешевого буфета, но для вас сойдет”.
