Вся жизнь Игоря Алексеевича прошла за рулем. Водителю-асу доверяли сопровождать самых высоких гостей фирмы. Представительный, пунктуальный, ответственный, он ни разу не опоздал на встречу.
Вот и 24 января приехал в аэропорт за полчаса до приземления борта из Вены. Услышав о теракте в “Домодедово”, родные кинулись звонить Игорю, но телефон был все время “вне зоны доступа”.
— Мы опознали папу сразу, — говорит его единственный сын Женя, который недавно закончил институт иностранных языков.
Проститься с Игорем Гаркиным пришли коллеги, родные, соседи по дому на улице Павла Корчагина.
— Добрейшей души человек, — говорит о погибшем старшая по дому. — Не мог мимо ни одной собаки во дворе пройти, чтобы не погладить. У него в багажнике лежал всегда большой пакет с кормом. Было несколько “точек” с бездомными дворняжками, которые Игорь объезжал ежедневно по дороге на работу.
Две кошки Гаркиных — Кузя и Муся — уже третий день мечутся по дому и мяучат. Не найдя хозяина, спять укладываются на его рубашку.
“Смерть самых лучших выбирает и дергает по одному”, — цитирует Высоцкого один близких погибшего. Друзья вспоминают, что Игорь очень любил барда. И сам нередко брал гитару, пел, подбирал мастерски мелодии.
Семья собиралась вот-вот отпраздновать 30-летие со дня свадьбы. А пришлось справлять поминки.
* * *
Трое мужчин из семьи Юрашку 24 января ждали в “Домодедово” четвертого — сына деда Коли. Николаю Васильевичу давно перевалило за 80, последнее время он чувствовал себя неважно и все боялся не дождаться своего Алексея, который давно переехал в Канаду. Поэтому, когда Алексей решил проведать родных, старик, сжав зубы, лично поехал в аэропорт — встречать. Путь неблизкий, из села Липицы, что в Серпуховском районе Подмосковья. Потому Николая Васильевича сопровождали муж дочки Николай Кочергин и муж внучки Денис Лапшин.
Всех их вчера похоронили на двух сельских кладбищах.
Перед панихидой у старого храма Благовещения Пресвятой Богородицы собралось много народу. Юрашку переехали сюда после войны, в конце сороковых, здесь родились и выросли их дети, внуки, так что большую семью Николая Васильевича знали все. И вчера пришли увидеться в последний раз. Отпевая погибших, отец Владимир уставшим, неуверенным голосом призывал простить террористов, которые не ведают, что творят.
Никто их, конечно, не простит.
Маленький зал храма не вмещал всех желающих, и скоро образовалась давка, но люди все входили и входили, потихоньку пробирались к гробам, прижимая к груди букеты красных роз и гвоздик. Панихида закончилась, и цветы начали класть к ногам умерших. Внезапно раздался протяжный стон: у молодого мужчины подогнулись колени, его подхватил и крепко обнял друг. Оба плакали.
На улице к этому моменту собрались человек 300, большинство хмуро молчали. Хмурилась и не плакала Лида Кочергина, потерявшая отца, мужа и зятя. “Это не трагедия… это какой-то абсурд или нонсенс, не знаю, — говорил знакомый погибших Валентин. — Видите, у нас такой богатый язык, но в нем нет слов, чтобы как-то описать, понять то, что произошло в “Домодедово”. Одна семья теряет сразу троих мужчин — как на войне”. Говорили, что у Юрашку учились жить и работать. Гробы и портреты погибших заносило снегом (вчера в Липицах был сильный снегопад), но люди, произнося слова, гладили и машинально чистили их теплыми руками.
Дениса Лапшина похоронили на пущинском кладбище, Николая Юрашку и Николая Кочергина — недалеко от храма в Липицах. Могила Николая Юрашку оказалась совсем рядом с забором недостроенного гаража бывшего совхоза, того самого, где он проработал всю жизнь.
