Несколько столетий назад, в одной из самых загадочных и могущественных стран мира – Китае – появилась книга, ставшая причиной загадочных смертей, философских и литературных изысканий; ставшая основой целого литературного направления, одновременно являясь образцом декадентства в этом жанре. Этой книгой стал роман «Цзинь, Пин, Мэй» - «Цветы сливы в золотой вазе». В самом конце XVI и в первые годы XVII столетия образованные граждане Великой Империи Мин, зачитывалась необычным романом, который расходился в списках.Создавалось это произведение в одно время с «Дон Кихотом» и «Божественной комедией», и многие ее откровения в традиционном Китае уже тогда не могли не вызвать бурю протестов, разногласий и толкований. Книга писалась нескольких лет и была завершена к 1596 году. Какое-то время роман ходил по рукам в рукописи. Впервые он был отпечатан с деревянных досок около 1610 года. Второе издание появилось после 1617 года. Сразу же по выходе книги власти объявили ей войну. Начиная с 1687 и по 1736 год роман особыми указами запрещался семь раз, а его тиражи уничтожались!Чем же так интересна эта книга? Почему вокруг нее на протяжении стольких лет не смолкают споры? «Цзинь, Пин, Мэй» в полном объеме до сих пор запрещена на родине – целиком ее читали только профессора филологии, хотя китайцы гордятся, что такая книга появилась именно в их стране. Это и откровенный эротический роман, который может послужить энциклопедией «любовных утех», и первый классический роман, драма и поэма, и философское произведение, вобравшее практически все течения мысли того периода, и исторические хроники, по которым можно изучать жизнь средневекового Востока, и учебник по традиционной китайской медицине, и, наконец, первая «мыльная опера», в которой с напряжением следишь за судьбами героев.Современники автора, скрывшегося под псевдонимом «Ланьлинский насмешник», считали его творение «неофициальной классикой»; известный писатель и историк литературы Чжэн Чжэньдо (1898-1958 гг.) уверял, что вряд ли найдется какое-либо другое произведение, столь полно отражающее самые различные стороны китайской действительности; современный японский исследователь Оно Синобу называет этот роман «эпохальным», а голландец ван Гулик – «великим».Ланьлин — уезд в восточной провинции Шандун, славившийся своим вином. Для любого китайца традиционный ланьлинец — весёлый пьяница и острослов. Есть легенда, что неизвестный принес удивительную рукопись издателю. Тот, как принято, потребовал указать фамилию и имя автора. Но писатель только улыбался в ответ и молчал. Когда издатель начал сердиться, незнакомец взял кисть и написал на титульном листе «Насмешник». «Припишите хотя бы — откуда вы родом!»- требовал издатель. Автор увидел за окном вывеску гадальщика из Ланьлина и не долго думая поставил название этого уезда перед псевдонимом.Да и у названия романа много трактовок. Эстеты видят в нем изумительный натюрморт: в золотой (цзинь) вазе (пин) красуется веточка сливы (мэй). Цветущая ветка зимней сливы в Китае традиционное украшение в Новый год по лунному календарю. Другие ищут истоки в аббревиатуре имен главных героинь — Цзинь-лян, Пин-эр, Чунь-мэй. Третьи находят символы трех главных искушений человека — богатства (цзинь), вина (пин) и сладострастия (мэй). В Китае есть даже целая наука об этом романе – цзинь-сюэ. И хотя до сих пор не найден сколь-нибудь близкий к оригиналу автограф рукописи, китайский «Декамерон» и в существующем виде представляет огромный интерес. Предисловие к первой публикации романа начинается сакраментальной фразой: "Да, в "Цзинь, Пин, Мэй" изображен порок". Автор предисловия - некто Играющий жемчужиной из Восточного У.Некоторые китайские литературные критики укоряют создателя романа в том, что книга "содержит слишком много сексуальных и непристойных описаний, которые могут оказать неблагоприятное воздействие на читателя". Но сам автор тут же опровергает обвинения: "Дни того, кто в распутстве погряз, сочтены. Выгорит маслосветильник угаснет, плоть истощится - умрет человек", и сурово осуждает своего главного героя - богатого кутилу и гуляку Симэнь Цина, обладателя большой аптечной лавки, шести жен и многочисленных любовниц. Герой вступает в интимные сношения со своими и чужими женами, вдовами, певичками и служанками, но нигде в романе нет даже намека на то, что эти бесконечные связи укрепляют его жизненную энергию или продлевают жизнь.Завязкой романа послужил один из эпизодов средневековой китайской классики - «Речных заводей», откуда взяты и герои — богач-горожанин Симэнь Цин и его возлюбленная – пятая жена красивая, жестокая и коварная развратница Пань Цзинь-лянь, отравившая мышьяком своего первого мужа — неудачника-торговца лепешками. Второстепенные персонажи «Речных заводей» становятся центром повествования «Цзинь, Пин, Мэй». Пань Цзинь-лянь, которая принесла в дом второго мужа только горе, гибнет от карающего меча своего бывшего деверя — богатыря У Суна (образ, также заимствованный из «Речных заводей»). А перед этим от чрезмерного распутства умирает и сам 33-летний Симэнь Цин. Сын главного героя, родившийся в день его смерти и являющийся как бы новым воплощением души покойного отца, еще пятнадцатилетним мальчиком должен стать монахом. Это наказание отцу за грехи и прекращение его рода. Формально действие романа происходит в 12 веке, но вскрывает современного автору китайского общества 16 века. «Цзинь, Пин, Мэй» дал импульс развитию бытового и любовного романа и непосредственным продолжениям с теми же героями и переделкам, вроде «Тени цветов за занавеской» («Гэ лянь хуа инь»). Первая попытка издать роман в полном объеме в России была предпринята в середине 90-х годов прошлого века. Иркутское издательство «Улисс» выпустило три из задуманных пяти томов. Было и несколько более ранних переводов (например, прекрасное однотомное издание «Художественной литературы»), Но целиком в нашей стране роман не издал никто.Похоже на нем действительно лежит проклятие. По поверью, все, кто, так или иначе, связан с этой книгой, переживают определенные жизненные катаклизмы, попадают в катастрофы, погибают. «Все страницы пропитаны ядом» - говорили в свое время об этой книге. И по существующей легенде, страницы первой рукописи «Цветов сливы…» действительно были пропитаны ядом. Таким образом, автор романа отомстил убийце своего отца – богатому сановнику, преподнеся ему в дар отравленную книгу. Тот сделал ложный донос на военачальника-отца писателя, чтобы занять его место возле императора. Зная о пристрастии злодея к чтению, юноша обещал ему принести увлекательный роман в рукописи. Дома мститель спешно сел за сочинительство. А закончив рукопись, пропитал её страницы мышьяком: вельможа имел привычку слюнить пальцы, перелистывая страницы. С каждой страницей в рот читателя попадала очередная доза яда. Утром увлекательный роман был дочитан. Но неожиданно язык вельможи одеревенел и почернел. Дозировка яда была строго рассчитана. Злодей умер, как только закрылась последняя страница романа… Так гласит легенда. Но первая смерть повлекла за собой другие. И на протяжении нескольких столетий кровавый шлейф за «Цзинь, Пин, Мэй» продолжает тянуться. Одними из последних жертв стали переводчик, редактор и еще целый ряд людей, причастных к иркутскому изданию. Катаклизмы (прежде всего пожары и ограбления) происходили и с помещениями, которые, так или иначе, соприкасались с книгой. Потом приказало долго жить издательство «Улисс». Постигли внутренние перетряски «Художественную литературу» и «Терру». Да и во всем мире издатели этого романа плохо кончали - терпели либо финансовый, либо житейский крах.«Цзинь, Пин, Мэй» продолжает создавать вокруг себя ореол тайны.
Олег ФОЧКИН.
