Бывший узник “Тора Фарм” Айман Наур, имевший смелость выставить свою кандидатуру в президенты против Хосни Мубарака, говорит: “Наконец воры в тюрьме, а честные люди на свободе!”
В одной из камер сидят заключенные №23 и №24. Имя заключенного №23 — Гамаль Мубарак, имя заключенного №24 — Алаа Мубарак. Еще совсем недавно эти сыновья президента были кронпринцами Египта. Гамаль занимался политикой, Алаа — бизнесом. Когда-то принадлежавшие им газеты печатают репортажи о житье-бытье своих бывших боссов в тюрьме, основанные на интервью с надзирателями.
Оказывается, экс-кронпринцы — понятливые и послушные зэки. Они еще не пришли в себя от столь резкой перемены своей судьбы. В особенности потрясен младший брат Гамаль. Иногда он отказывается от пищи и уже потерял значительно в весе. “Имейте в виду, что они сломлены. Они делают все, что им приказывают. Никто из них даже голоса не повышает”, — говорит один из тюремщиков. В камере братьев две кровати и телевизор без спутниковой связи. Есть еще маленький холодильник. Заключенные, пока им не вынесли приговор, имеют право получать пищу со стороны вместо тюремной баланды. Как пишут американские СМИ, сыновей Мубарака подкармливает мультимиллионер Хишам Талаат Мустафа, тоже заключенный. Он попал за решетку за убийство своей любовницы — знаменитой ливанской поп-дивы Сюзанны Тамим. Еду “синей бороде” доставляют из лучших пятизвездных ресторанов Каира.
Кстати, “Тора Фарм” называют “пятизвездочным отелем”, хотя это самая рядовая тюрьма. Вот только ее постояльцы — египетская элита. А сейчас — даже Мубараки. Как рассказывают тюремщики, Гамаль тяжелее переносит заключение, чем Алаа. Он более потрясен. Плохо ест, плохо спит, ни с кем не общается. Редко покидает свою камеру. Как и остальные обитатели “Тора Фарм”, братья Мубарак одеты в белые спортивные костюмы. Им разрешено покидать камеру на три-четыре часа в день.
Помимо сыновей экс-президента в “Тора Фарм” находятся уже бывший премьер-министр Ахмед Назиф — египетский патриций, еще недавно утверждавший, что египтяне “не доросли до демократии”, спикер парламента Фатхи Сорур, ближайший советник Мубарака Закария Азми и другие “столпы режима”, снесенного революцией.
Самого Хосни Мубарака в “Тора Фарм” нет. Его только ожидают. Он находится под стражей в одном из военных госпиталей Каира (здоровье пошатнулось). Тем не менее во вторник, 19 апреля, его должны допросить по обвинению в коррупции специальные следователи генпрокуратуры.
Репортажи из “Тора Фарм” — главная тема разговоров египтян. Их обсуждают в кофейнях, дома, на улице и, конечно, на знаменитой Тахрир-сквер в Каире, которая свергла режим Мубарака. Люди читают и не верят своим глазам: неужели монолит разбит и повергнут? В прошлую субботу была официально запрещена правящая мубараковская партия, именовавшаяся “национально-демократической”. Но трезвомыслящие египтяне, одобряя “справедливость истории”, подчеркивают, что это лишь подведение черты под прошлым. Знаменитый писатель и глава Союза писателей Египта Мохамед Салмави говорит: “Само по себе расставание с прошлым еще не означает движение навстречу будущему. Мы пока движемся, повернув головы в прошлое, говорим о том, что произошло, судим прошлое. Но реальная конструктивная работа еще не началась. Ее почему-то откладывают”. Вновь бушует Тахрир-сквер — на сей раз против военной хунты, управляющей страной после падения Мубарака. (Парламентские выборы должны состояться в сентябре.)
Правительственные структуры парализованы. Туризм — главная доходная статья Египта — дышит на ладан.
Тем не менее тюрьма “Тора Фарм”, как и площадь Тахрир-сквер, стала символом исторических перемен.
— Бог и вправду велик, раз они оказались за решеткой, — говорит посетитель кафе под открытым небом на Тахрир-сквер по имени Халид Юсеф. Друзья, попивающие кофе вместе с ним, поддакивают ему. Так думает и чувствует постмубараковский Египет.
