— В вашей биографии говорится, что вы ушли от криминала. Что имеется в виду?
— Когда я был подростком, не любил школу, терпеть не мог дисциплину. Понимаете, мне хватало семейных порядков, поэтому не хотелось каких-то ограничений вне дома. Когда мне было 13 лет, ребята по соседству часто околачивались перед нашим домом. Они пригоняли украденные велосипеды в гараж моих родителей. Там мы разбирали их по частям, стирали серийные номера, отклеивали всякие стикеры и потом перепродавали. Позже мы перешли на краденые машины, вовлеклись в подпольные азартные игры и проституцию. Должен сказать, что сейчас я с этим не имею ничего общего.
— У вас были серьезные проблемы с полицией?
— Да нет, больших проблем не было. Просто мне хотелось выйти из этого и порвать ненужные связи. Мне не нравились окружавшие меня люди. Кому можно доверять, а кому — нет? Я перестал понимать, кто в действительности является моим другом.
— Раздражает, когда люди спрашивают о вашем родстве с Аль Капоне?
— Зависит от того, кто спрашивает. Обычно мне все равно. Когда я только пришел в киноиндустрию, я вообще использовал другое имя. Но мой агент сказал: “У тебя одна из самых известных фамилий всех времен, будет безумием ее не использовать”. В результате я решил оставить фамилию. Есть люди, в США мы их называем “присоски к знаменитостям”, которые хотят знать слишком много информации. Непонятно, чего им надо — они просто фанаты или что-то большее? Приходится быть осторожным, когда ты что-то ты рассказываешь, потому что бывает не ясно, с кем ты имеешь дело.
— Вы унаследовали что-то от своего двоюродного дедушки?
— Очень много. Я не только похож на него внешне. Есть некоторые черты характера, с которыми я родился, а потом узнал, что Аль был таким же. Я считаю себя преданным человеком, каким был и мой дедушка. Другая черта — это гостеприимность. Я всегда дружелюбен с теми, кого даже не знаю. Еще я стараюсь относиться ко всем с уважением и считаю, что каждый имеет право на шанс. Когда я повзрослел и прочитал много книг о дедушке, узнал, что Аль был таким же. Он считал, что каждый имеет право на шанс. Кроме того, я всегда ненавидел школу, больше, чем что бы то ни было. Я помню, когда был в третьем классе, мама высаживала меня из машины у школы и уезжала. Но я шел не на уроки, а гулять по аллее или играть в видеоигры. Потом я узнал, что Аль тоже терпеть не мог школу.
— В вашем семейном альбоме есть фото Аль Капоне?
— Да, есть какие-то снимки. Сохранилась даже фотография, где у меня на шее весит цепь, которая ему принадлежала. Вообще, когда он умер, многие вещи пропали. Многие его родственники поменяли фамилию. Они не хотят иметь ничего общего с этой фамилией, стараются не высовываться. Я один из немногих потомков, кто держится открыто.
— Внучатая племянница Аль Капоне Диердри Мари Капоне тоже вышла из подполья и даже написала о нем книгу…
— Мы с ней не поддерживаем связь. Она... даже не знаю, как сказать... У нее своя программа. Она считает себя единственной, кто может извлекать выгоду из фамилии. Она очень любит себя.
— С другими потомками Аль Капоне вы поддерживаете связь?
— С кем-то я контактирую. Но мы не особо общаемся. Как в обычных семьях, очень многие родственники не общаются между собой. Максимум встретятся на чьих-то похоронах или свадьбе.
— Как вы относитесь к тому, что многие зарабатывают деньги на сувенирах и товарах, связанных с Аль Капоне?
— Мне нравится эта идея. Я думаю, это здорово, и я должен получить с этого свою долю. Как Капоне. Он бы сказал: “Хотите продавать сувениры — тогда вы должны мне отрезать кусок пирога”.
— Как думаете время мафии прошло?
— Нет. Мафия до сих пор жива. Гангстеры, конечно, не ходят с автоматами Томпсона на плече, но они по-прежнему попадают в тюрьмы. Хотя большинство превратились в “бизнесменов”. Занимаются преступлениями “белых воротничков” — финансовые махинации, мошенничество, прочие экономические делишки.
— Вы когда-нибудь были в России?
— Нет. Я никогда не был в Европе и за океаном вообще. Но хотел бы. Вообще у меня по материнской линии прабабушка из России. Она умерла, когда мне было 20 лет. Прабабушка была замечательным человеком, со всеми людьми обращалась как с членом своей семьи. И она готовила потрясающие итальянские блюда, ведь вышла замуж за итальянца. Мы не знаем и не ценим то, что имеем, пока это не потеряем. Когда взрослеешь, понимаешь, что дедушки и бабушки — это основа любой семьи.
— Вы часто играли гангстеров. Думаете, это ваше главное амплуа?
— Не главное. Я профессиональный актер и учился этому несколько лет в одной из лучших актерских школ в Чикаго. Я всегда знал, что хочу работать в индустрии развлечений. Я не хотел быть одним из тех, кто приходит с улицы, не имея подготовки, и говорит: “Эй, я хочу быть актером! Хочу играть гангстеров!” Поэтому я хотел научиться тому, как вести себя перед камерой и как работать на съемочной площадке.
— Фильмы про мафию становятся все менее востребованными?
— Думаю, они всегда будут пользоваться спросом. Фильмы про гангстеров, на мой взгляд, одни из самых популярных жанров на все времена.
— Какие у вас творческие планы на ближайшее будущее?
— Сейчас я старюсь уделять больше времени актерской работе, а не продюсерской деятельности. Мне хочется быть перед камерой. У меня нет связей за рубежом, но я хотел бы поработать в Европе и сняться там.
— Хотели бы сниматься в России?
— Я не против. Я люблю путешествовать, встречать новых людей, заводить друзей. И тут я — как дядя Ал: он заводил очень много связей. Но он делал это в США, я же хочу налаживать связи по всему миру. Раз меня знают больше как потомка Аль Капоне, может, имеет смысл приехать в Россию и создать новую мафию? Вы можете быть моими нуждающимися друзьями.
