Пансионат для ветеранов труда. Он большой, рассчитан на 410 человек. Из них 130 — ходячих. И мы ходим по коридорам с дверями в жилые комнаты. На каждой — табличка с именами жильцов. В основном селят здесь по трое. По 4 квадратных метра на старика.
Мария Федоровна. Защитник Москвы, между прочим. 95 лет, всю жизнь проработала в хлебопекарне. Здесь оказалась “благодаря” дочери. Та продала свою квартиру, а из “ветеранской” квартиры маму выжила. Мария Федоровна так и говорит: “Предложила мне два варианта — психбольница или сюда”. Выбрала Мария Федоровна пансионат. Пришла, что называется, своими ногами, а устроили ее к лежачим. Еле вырвалась. И сейчас ей непросто на 12 “квадратах” втроем. Но самая большая претензия — на равнодушие персонала.
— Говорю им, в груди у меня боли, а не лечат. Считают, что здорова…
Мария Васильевна чемпион. Живет в пансионата уже 17 лет. Привыкла. Плохо вот только, что холодильника в комнате нет. И одежка все время не впору. То велика, то мала…
Мария Васильевна работала на заводе “Каучук”. Жила раньше дома с дочерью, но та умерла в 44 года. Внук, когда повзрослел, женился, подделал документы на квартиру, покуда она лежала в больнице. Теперь вот живет здесь. И тоже с жалобами.
— Сынок, я когда им на питание жалуюсь, то в ответ слышу: “Это не ресторан, а рабочая столовая!”
Анна Ивановна работала всю жизнь руководителем. История обычная для 90-х. Размен квартиры, обман, затем сюда. И здесь уж 5 лет. Детей у Анны Ивановны нет, только дальние родственники. Но она не сдается. Вместе с другими пенсионерами пытается изменить жизнь к лучшему. Жалобы писали аккурат в предвыборную кампанию. Помогло. Что-то изменилось. Желает еще, чтобы система соцобеспечения стала более прозрачной и понятной.
Претензии к прозрачности системы соцобеспечения и у Ивана Прокопьевича. Говорит, что требования к отдельно взятому пансионату найти еще можно, но вот информацию о всей системе, о том, на что он имеет право, отыскать сложно. Он в пансионате с прошлого года, а всю жизнь прожил в Казахстане. В 95-м году овдовел, пока был здоров, оставался в Казахстане, но в 2006 году перебрался в Москву. Говорит, дети сильно звали. Но как только раздал им Иван Прокопьевич свои сбережения, так стал он им неинтересен. Больше года жил у брата жены. По специальности нефтяник. Задаю жесткий вопрос: “Иван Прокопьевич, а стоила жизнь того?” Отвечает, будто знал о вопросе заранее. Говорит, что жизнь прожил сложную, но интересную. И сейчас не унывает. Безусловно, стоит жизнь того, чтобы ее прожить.
— Государство у нас молодцом! Дали на старости лет крышу над головой. Вот только средний медперсонал, бывает, хамит.
И всю дорогу его из комнаты в комнату перебрасывают. Сосед Ивана Прокопьевича, Хабиб Хасанович, вообще человек-легенда. До пенсии работал ни больше ни меньше, а главным инженером Центрального командного пункта системы предупреждения о ракетном нападении. У него довольно странная история. Сам москвич, жили с семьей в пятиэтажке. По программе сноса получили квартиру в новом доме. А дом-то голый! Недоделок много. Вот его сыновья и уговорили на время устранения недоделок пожить здесь. Только вот прописку оформили в пансионат постоянную. Сказали, так удобнее будет. И Хабиб Хасанович к еде претензии имеет. Часто невкусное бывает первое блюдо, говорит. И рыба с картошкой надоели.
…Только что в пансионате прошел ужин. Старики сидят в общем холле, смотрят новости. Вообще все написанное — не жалоба на притеснения ветеранов. В последнее время много показывали сюжетов о таких провинциальных пансионатах. Горят деревянные приюты. И условия в них, мягко говоря, отличаются от столичных. Это, скорее, вопросы ко всем нам: как так? что будет дальше? и почему дети (наше будущее) так легко расстаются с прошлым?
