- Павел, вы выглядите очень артистично, сами танцуете?
- Мне танцы всегда были интересны, но профессионально я этим никогда не занимался. В детстве только. Тогда были и танцы и вокал, но потом встал вопрос зарабатывания денег и некогда стало танцевать. По профессии я — физик-технолог, но работать пришлось в шоубизнесе организатором гастролей. Быстро перезнакомился со многими выдающимися артистами, возил всех наших, делал гастроли Ларе Фабиан, "Scorpions", Deep Purple, общаясь с танцорами, постепенно стал понимать, что такое танец, и в результате занялся этим уже профессионально, но как директор. Танец мне более интересен, чем вокал, потому что многие певцы в России халтурят, а в танце как схалтуришь? Тут или работаешь, или нет.
- Вы выступаете не только как директор, то есть организатор, но и как художественный руководитель?
- У меня хорошее воображение, и все что придумывается в моем балете - придумывается мной, я выступаю и как режиссер, который должен создать какие-то образы, и как продюсер. Я - не хореограф, но настоящий руководитель обязан многое понимать в своем направлении, я понимаю. Во многом я ориентируюсь на зарубежные шоу, там есть от чего вдохновиться.
- Наши танцевальные шоу уступают западным? Почему так происходит?
- Я бы сказал, что западные постановщики не зацикливаются на одном стиле, они всегда видоизменяется и совершенствуются. В России все однозначнее, может быть потому, что финансовая часть - более тяжелое бремя. Билеты ведь слишком дорогие не сделаешь, а мы, например, возим с собой декорации, свет, это очень дорого. Но я все равно иду на такие траты, потому что вижу ту огромную разницу, которая существует между нашими и западными постановками. У меня есть русские друзья, которые живут за границей, и я их привлекаю к своей работе. Они по духу русские люди, но с западным опытом работы. У меня занят очень известный режиссер, она русская, но работает в Германии. За границей она проводила очень масштабные шоу — например, ставила День города в Берлине. И я хочу, чтобы мое шоу было масштабным, и мы придумаем какие-то новые идеи, дорабатываем их, доводим до совершенства.
- Вы сами отслеживаете выступления вашего коллектива, сопровождаете его на гастролях?
- Конечно. И я всегда выхожу в зал, чтобы почувствовать энергетику, заметить, на что больше реагирует публика, на что меньше. Скажем, после каждого нашего шоу зрители хлопают, стоя, но я хочу чтоб они вставали и бисировали во время представления. Сейчас тяжеловато, конечно, кризис, но не всегда же так будет! И если уж сейчас что-то делать, то более новое и интересное.
- У вас очень много номеров чувственных, граничащих с эротикой, наверное, тяжело не скатиться до стриптиза? И как вообще поймать эту грань?
- Грань эта очень тонкая. Надо иметь безупречное чувство вкуса, чтобы танец не оказался пошлятиной, но при этом на сцене были элементы эротики. Здесь все зависит только от тебя, от твоего вкуса, чувства меры, от твоего собственного правильного восприятия. Но я всегда слежу за публикой. На сцене должно происходить не то, что я хочу, а что хочет видеть зритель. Скажем, сейчас очень популярен фильм «Пятьдесят оттенков серого», и мне его надо посмотреть, не потому, что мне интересно, а для того, чтобы понять: отчего люди с ума сходят? И как это перекрутить в голове, чтобы понять, что людей там цепляет.
- Ваш балет неимоверно популярен в Китае, вы даже выступали с финалисткой китайского шоу «Голос», что просто удивительно. Как такое могло произойти: это следствие интереса Китая к России или именно вы так в них, что называется, «попали»?
- В Китае вообще есть сильный интерес к русским. Они очень хорошо к нам относятся, зачастую не зная английского, китайцы знают русский. Но и в нашем балете присутствует сильное слияние русского и китайского. У нас есть специальный номер из китайской истории. У нас танцует несколько танцоров, которые долго жили и работали в Китае. У нас в конце концов есть и китаец, который работает также и сольно. Так что здесь совокупность двух факторов.
- Китайцы танцуют необыкновеннее русских?
- Нет, мы в танце сильнее, хотя в китайцах есть своя самобытность. Вообще советские, российские танцоры - одни из самых сильных в мире, у нас своя энергетика. Знаете, как есть определенная энергетика у чернокожих и это выражается в их собственных танцах, так есть и у русских, что и дало нам наш, классический балет - один из самых знаменитых. Это в чем-то завязано даже на физику. Русская школа танца - самая сильная в мире.
- При постановке программы вы больше рассчитываете на русского зрителя или на иностранного?
- Я - русский человек и рассчитываю на русского человека, но я выбираю такую музыку, чтобы она была понятна всем. Скажем танец на песню "Я люблю тебя до слез", там в тембре голоса исполнителя есть некие особенные ноты, чувства, и, скажем, китайцы с удовольствием смотрят этот номер. Потом люди любят много треша, у нас такие костюма с загогулинами, меховые шапки, плащи, у девочек кокошники, как бы дополнительный акцент на русскую культуру, но с некоторым своим её понимании.
- Сталкиваетесь вы с какими-то чисто профессиональными проблемами, скажем, текучесть кадров, или переманивание артистов?
- Есть, конечно, проблемы, но я к танцорам хорошо отношусь, и им нравится наше шоу, потому что особенно часто состав нам менять не приходится. Наоборот, к нам едут, нас ищут. Сейчас, например, один танцор приехал с Украины, и еще один собирается к нам присоединиться. Причем, эти артисты много работали в Америке, солировали там в популярных театрах, но выбрали нас, просто талантливые люди видят, что мы работаем, набираем обороты, что у нас аншлаги...
- Часто случаются травмы и чья это проблема - танцора или вас как директора?
- Для меня каждый танцор - член семьи, ведь многих я вырастил, поэтому всякие разные травмы - это, конечно, наши общие проблемы. Для меня они как дети, я влюблен в свой балет. Вот, например, один наш танцор сейчас будет делать операцию на колене, которая стоит 120 тысяч, это не травма, просто ему надо менять штиф, конечно, я оплачу эту операцию. Я также оплачиваю своим танцорам тренажерные залы, занятия спортом.
- Кстати, а зачем танцору тренажерный зал? Разве репетиция и два с лишним часа концерта - не достаточная физическая нагрузка для артиста балета?
- Нет, им надо поддерживать форму, отдельно качать разные части тела. Например, ноги. Ведь когда танцуешь, работают все группы мышц, а если танцоры, скажем, после прыжка будут приземляться на слабые ноги, они покалечатся. И им надо разминаться, постоянно их тренировать, а потом они же тоже влюблены в свое дело. И если для руководителя танцор - это «мясо», конечно, к нему отношение другое. Но я танцорам своим гарантирую, что когда они закончат работать, то смогут заниматься бизнесом, открывать свои школы. Они мне верят и поэтому они со мной.
- Существуют какие-то возрастные ограничения для танцоров?
- Нет никаких ограничений, пока человек хорошо выглядит. У меня есть танцор, ему 33 года, но он блестяще смотрится на сцене. Бывает, люди и в 40 танцуют и в 42, это никакой роли не играет, если артист следит за собой. Большинство же артистов у меня в возрасте 25 лет, они ведь переживают на сцене сложные, взрослые чувства, дети этого показать не смогут, для того, чтобы станцевать страсть, любовь, чувственность, боль должна быть за плечами некая прожитая жизнь.
- Роды - это приговор?
- Почему? Вовсе нет. У нас недавно девочка после родов вернулась и танцует, я людям ничего не запрещаю, лишь бы они были заняты творчеством.
- Другие запрещают?
- У кого-то принято заключать контракты, там оговариваются условия. Конечно, когда у вас на сцене три человека, и один завтра вдруг не выходит, это проблема. Но у меня никаких ограничений нет.
- Вы обмолвились, что влюблены в свой балет, случаются у вас романы с танцовщицами?
- Ну нет, не скажу, что я - человек невлюбчивый, очень даже влюбчивый. Но балет- это мое детище, как можно спутать профессию и личное? Нет, любовь я ищу вне работы, а балетом просто живу.
