Специальный фонд поддержки кинематографа получил из бюджета 2,8 миллиарда рублей. Из них 849 миллионов рублей отойдут по старинке Министерству культуры, которое продолжит выделять средства, но теперь только на поддержку детского, авторского и экспериментального кино. Остальные же 2 миллиарда поделят (по 250 миллионов на брата) восемь кинокомпаний, которые по причинам, объявленным “объективными” и “прозрачными”, записали в лидеры российского рынка. Вот их имена: “СТВ” Сергея Сельянова, “Дирекция кино” Анатолия Максимова, “Тритэ” Никиты Михалкова, “Централ партнершип” Рубена Дишдишяна, “Профит” Игоря Толстунова, Art Pictures Федора Бондарчука и Александра Роднянского, “Базелевс” Тимура Бекмамбетова и “Рекун-фильм” Валерия Тодоровского. Предполагается, что их возглавляют те люди, которые если не заработают, то хотя бы вернут вложенные в производство миллионы.
В планах лидера рейтинга на данный момент, “СТВ”, три полнометражных мультфильма, один художественно-документальный проект, один дебют и две картины давних локомотивов кинокомпании: драма Алексея Балабанова “Кочегар” и комедия Сергея Бодрова “Дочь якудзы”. Итого — в среднем 100 с лишним миллионов на каждый проект. Примерно столько, сколько стоил последний на данный момент фильм Балабанова — “Морфий”. Похоже на правду. А что у остальных?
Вот, например, студия “Тритэ” Никиты Михалкова. Кроме документальных фильмов во славу Путина и Шойгу за последние пять лет из нее вышло пять полноценных фильмов. Причем последний на данный момент — “12” самого Никиты Сергеевича, чей заявленный бюджет не превышал 75 миллионов рублей, — вышел в прокат еще в 2007 году. Куда же девать остальные миллионы? Покрывать расходы на продолжение “оскароносных” “Утомленных солнцем”, которые вот-вот заполонят все экраны нашей страны?
Еще хуже дела обстоят у компании “Профит” Игоря Толстунова, которая весь кризисный год провела практически в бездействии. И “выживала” во многом благодаря телевизионным проектам, заморозив съемки почти всех полнометражных фильмов. Последние более-менее успешные премьеры этой студии датируются 2008 годом. Это школьная драма ныне модного режиссера Валерии Гай Германики “Все умрут, а я останусь” и праздничная комедия “Тариф новогодний”. Но все это меркнет перед результатами компании Федора Бондарчука, который снимает масштабное и дорогое кино, а потом сам жалуется в интервью, что не может вернуть хотя бы бюджет картины. И он теперь что, успешный менеджер?
Прежняя система распределения денег не была идеальной. Нужно было подать заявку в Министерство культуры, подождать, пока ее рассмотрят, и надеяться, что чиновники, ответственные за конечную резолюцию, примут созвучное здравому смыслу и хорошему вкусу решение. Но у нее был один большой плюс: средства на новый фильм мог получить любой режиссер, независимо от прошлых заслуг. И не то чтобы такая система была совсем уж провальной. Наоборот, с каждым годом сборы российских фильмов только росли.
Конечно, Эльдар Рязанов, Станислав Говорухин, Карен Шахназаров, Павел Лунгин или, например, Алексей Попогребский, чей фильм недавно взял две награды в Берлине, могут получить деньги от государства и сейчас. Один путь: загримироваться под “авторское” и “экспериментальное” кино и по привычке пойти в Минкульт. Второй: обратиться за деньгами в одну из восьми избранных кинокомпаний.
Но если раньше деньги режиссеру и продюсеру давали безымянные чиновники, то теперь — их собственные коллеги. А между коллегами, особенно в таком деле, как кино, вкусы совпадают не так часто. Не говоря уже о личной неприязни многих кинематографистов друг к другу, которую только распаляли каждый год бесконечные судебные тяжбы за кресло председателя Союза кинематографистов.
В выборе восьми компаний есть еще одно несоответствие. Всю кутерьму с перераспределением средств задумали по причине недостаточной финансовой эффективности прежней. Но при этом среди критериев, по которым определяли “большую восьмерку”, есть какие угодно: оценка зрителей в кинотеатрах (кстати, любопытно было бы посмотреть на это исследование), участие в кинофестивалях, получение наград и продолжительность деятельности на рынке. Нет среди критериев только одного — кассовой выручки.
Конечно, у составителей этого рейтинга есть свои оправдания: мол, в разные годы фильмы выходили на разных количествах экранов. Как будто нельзя посчитать и сравнить наработку каждой отдельной копии. Впрочем, оправдания в нашей стране находятся всегда.
А вот каким образом эти восемь избранных будут снимать фильмы, способные отбить в прокате 250 миллионов рублей, — большой вопрос.
