Вообще-то, само понятие «прощальный бенефис» для Большого — несколько внове. Если в Парижской опере или, скажем, Американском балетном театре (ABT) такие прощания артиста со сценой, аккурат в конце сезона, давно добрая традиция, то в Большом ничего подобного за обозримое прошлое припомнить не удалось. Но японцу, родившемуся в Иокогаме и прибывшему в Россию в начале
И вот первое отделение прощального вечера — балет «Тамаши» (в переводе с японского — «дух»). «Дух» оказался пророческим и смотрится зрителями сейчас несколько по-другому, чем в пору его создания в
Надо заметить, что Ивата как хореографу особенно удается сочетать в своих работах классическую лексику с национальными мотивами и восточными боевыми искусствами. Такой, характерный для его творчества симбиоз и проявился как раз в балете «Тамаши» (помимо блистательного танца самого Ивата выделю Богиню Аматэру — Галину Степаненко и воина Тигра — Игоря Цвирко). Заметен он и в «Восхождении на Фудзияму». Этот номер станцован бенефициантом уже во втором отделении, где произведения из советской классики (здесь лучшим стал Денис Медведев в знаменитом «Героическом этюде» Голейзовского) разбавлены собственными хореографическими сочинениями японского танцовщика.
Особенно органичны его лирические миниатюры. Например, «Первый поцелуй», каким-то щемящим и трепетным чувством наполненный Егором Мотузовым и Коике Саори — отличной русско-японской парой из Кремлевского балета. Самое ценное — умеет Ивата раскрывать индивидуальность артистов, которых упорно не замечает балетное руководство Большого, занимая во второстепенных партиях. На вечере это очевидно с Михаилом Крючковым и Ниной Гольской, в еще одном исключительно удачном лирическом номере хореографа — «Клен».
На заднике — золотая осень. Словно опадающая листва, трепещут руки танцовщиков... Невесомые прыжки и движения в унисон передают и дуновение ветра, и шепот деревьев, навевая есенинские строчки: «Клен ты мой опавший, клен...» Сама миниатюра и исполнена, как есенинское стихотворение, — на одном дыхании. Наиболее привлекательная черта Ивата-хореографа как раз и состоит в том, что он дает возможность раскрыть потенциал артистов не столько в классике (Крючков, например, и без того лауреат многочисленных международных конкурсов), но показать эти дарования в новом свете.
