Апокалипсис за шлагбаумом
Вокруг «Я тоже хочу» было много разговоров. Говорили, что это самый личный фильм Балабанова и что, вероятно, самый последний. Публику в Венеции тоже подогрели. Предварительно распространили листовки, где на фоне синего неба, голубого льда и покосившейся обезглавленной колокольни спиной к зрителю сидит человек в тулупе и ушанке (Балабанов), а над ним надпись — «Новый фильм самого талантливого режиссера своего поколения».
Фильм и правда получился. При помощи одного джипа, пятерых героев, трех бутылок водки, нескольких камер своих друзей (в роли телерепортера мелькнет Авдотья Смирнова, в роли телеведущего — кинокритик Сергей Шолохов) и сына Балабанов рассказал свою версию конца света.
Здесь все те же аскетичные планы Питера, визитной карточкой которого давно уже стали не Исаакиевский собор и Эрмитаж, а облупившаяся штукатурка в подворотнях и баня ОАО «Имбирь». Тот же голос Леонида Федорова в саундтреке, и его партнер по группе «АукцЫон» Олег Гаркуша в кадре. Бандиты из «Кочегара» — Юрий Матвеев и Александр Мосин (близкие друзья режиссера). Даже девушка (дебютантка Алиса Шитикова) здесь снова выступает в роли обнаженного ангела. Впрочем, несмотря на образцовую целомудренность, и этот фильм оставляет достаточно поводов для упреков в неполиткорректности. Герои по очереди обсудят «чурок», геев, разрез глаз японцев и обезьян. Одну шутку, но уже про себя, Алексей Балабанов, член Европейской киноакадемии, приберег на самый конец.
В общем-то, нехитрое повествование — герои сначала собираются в поездку, потом долго едут, а добравшись до колокольни, умирают — катится гладко, как пустая бутылка по льду. А из жизни в смерть герои переходят так же стремительно и безболезненно, как фильм из лета в зиму, — просто проехав под шлагбаумом. К той пугающей легкости, которой Балабанов достиг в «Кочегаре», добавилось обаяние приближающегося Апокалипсиса. И вот парадокс. Если режиссер на протяжении всей богатой творческой биографии описывал жизнь через боль и страдания, то смерть у него вышла неприлично веселой.
Стоило посмотреть «Я тоже хочу» в зале Венецианского кинофестиваля (фильм Балабанова один из немногих в программе «Горизонты», чья премьера пройдет в главном зале — Гранде), чтобы понять всю ложность многолетнего заблуждения про его непереводимость и чрезмерную русскость. Образ, благодаря Балабанову ставший культовым на родине: бутылка водки, черная кожаная куртка, бандитский сленг — просто один из языков, на котором он говорит свободно, а значит, без фальши. В копилку к уже давно освоенным языкам Кафки («Замок»), Булгакова («Морфий»), Юрия Лозы («Груз 200»). Но, выступая и от лица декадентов начала XX века, и недобитых романтиков
Куда ушла весна?
В основном конкурсе тоже не обошлось без фильма о конце света — ставшего обязательной программой для каждого уважающего себя международного кинофестиваля. В этот раз серьезно убедительней всех высказались бельгийские режиссеры Питер Бросенс и Джессика Вудворт в эффектном фильме «Пятый сезон». Заключительная часть трилогии (первые две были сняты в Монголии и Перу), изучающей поведение человека в самых необычных ситуациях. Герои фильма — жители небольшой деревушки в Арденнах (горной гряде, связывающей Францию, Бельгию и Люксембург), в которую однажды не пришла весна. Недоброе они заподозрили, когда отказался гореть стог сена — символ прошедшей зимы. Следом отказались давать молоко коровы, а земля — урожай. Наполненный брейгелевской мощи (и брейгелевского же черного юмора) пейзажами и целым рядом запоминающихся сцен, этот неспешный эстетский фильм сорвал бешеные аплодисменты публики.
Еще одна удача — «Чрево» самого титулованного филиппинского режиссера Бриллианте Мендозы. В центре повествования — пожилая мусульманская пара, живущая на море, в ветхих деревянных домах на сваях. Муж — рыбак, жена — акушерка, но сама не может иметь детей. Понимая, что время уходит, она принимает попытку найти супругу вторую жену, гораздо моложе, которая сможет родить ему сына. Для этого ей придется не только заработать много денег (за согласие невесты нужно отдать 150 000 песо), но и расстаться с любимым. Погружая зрителя в историю не спеша, почти беззвучно, свой рассказ Мендоза ведет очень деликатно, делая упор на детали и чрезвычайно богатый местный колорит.
Полнейшим погружением, но на этот раз в мир якудзы, стал и новый фильм Такеши Китано — продолжение его же «Беспредела», показанного в Каннах пару лет назад. В последних двух фильмах Китано возвращается к своему раннему творчеству, упаковывая свои уникальные знания нравов якудзы в жанровые рамки криминального боевика времен дебютного «Жестокого полицейского». Вторая, как и первая часть «Беспредела», — настоящая энциклопедия криминальной жизни Японии, досконально описывающая отношения между якудза и полицией. Самое неожиданное в новых фильмах Китано — обнаружить в них универсальную модель капиталистического мира. Фильм с таким сценарием легко можно представить себе как в Европе, так и в Штатах. Не говоря уже про Россию.
Главный же корейский автор, Ким Ки-дук, вернулся в Венецию восемь лет спустя с драмой «Пьета», чье название вполне созвучно претенциозности фильма. Обыгрывая сюжет с Богоматерью, оплакивающей Христа, Ким Ки-дук рассказывает историю здоровенного детины с модельной внешностью, прикидом и презрительным взглядом. Живет он тем, что калечит нищих рабочих, чтобы те за счет полученной страховки могли расплатиться с долгами. Однажды на улице ему встречается женщина, называющая себя матерью, которая оставила его 30 лет назад. Сердце детины, конечно, дрогнуло (не сразу), но вместе с нежданным счастьем приходит уязвимость. Весь фильм герои либо орут, либо плачут, либо размахивают широким ножом. Зрители в зале занимаются примерно тем же.
Настоящим отдыхом для глаз (и наградой за просмотр всех остальных фильмов конкурса) стали «Отвязные каникулы» Хармони Корина. Бесстыжее, безудержное зрелище, в котором четыре школьницы (звезды канала Disney, заставившие венецианских девочек занимать места у вечерней красной дорожки с самого утра) за полтора часа практически ни разу не выпускают из рук пистолет и не надевают ничего поверх купальника. Это похоже на «Запрещенный прием» Зака Снайдера, действие которого происходит не в психушке, а в весеннем лагере (что практически одно и то же). Спецэффекты с лихвой заменяет крупный план льющегося на женские тела алкоголя, металлические фиксы Джеймса Франко и лучший в мире кавер на Бритни Спирс. В общем, глядя на экран, хочется забыть все на свете и за балабановскими героями (фильм Корина — тоже вполне себе колокольня Счастья, которая забирает только избранных) повторять: «Я тоже хочу».
Как говорил один пакистанец в бесконечно далеком — и настолько же скучном — фильме открытия «Фундаменталист поневоле»: «Боже, благослови Америку!»
