До этого Сандрин попробовала себя в роли документалиста — сняла фильм «Ее зовут Сабина» о родной сестре-аутисте. В Москве специально для Боннэр организовали закрытый показ фильма Любови Аркус «Антон тут рядом» — еще одной картины об аутисте, премьера которой вне конкурса недавно прошла на Венецианском фестивале. Из зала после «Антона...» французская актриса вышла под таким впечатлением, что первые минуты буквально не могла сказать ни слова — только молча обнимала режиссера. Прежде чем начать с Аркус долгий, откровенный разговор на общую и больную тему, Сандрин Боннэр сделала только одну передышку, ответив на вопросы «МК».
— Сандрин, в фильме «Разъярена его отсутствием» супружеская пара, распавшаяся после гибели ребенка, встречается снова восемь лет спустя. У нее — новая семья. У него — только пустота, которую он пытается заполнить общением с совершенно чужим для него ребенком — сыном бывшей жены в новом браке. Это стоит рассматривать как вашу версию взаимоотношения отцов и детей?
— Я специально не задавалась целью рассматривать взаимоотношения отцов и детей. Отправной точкой послужил реальный мужчина, которого я знала, когда еще была ребенком. Он должен был жениться на моей матери, но жизнь распорядилась иначе. Когда мне было 20 лет, я случайно с ним встретилась и поняла, что его жизнь перевернулась, превратилась в кошмар. Это ощущение послужило для меня отправной точкой в работе над фильмом. Я думала, если бы моя судьба сделала настолько крутой вираж, единственная причина, по которой это могло случиться, — потеря ребенка. И начала составлять различные варианты развития событий.
— Удивительно, но в фильме почти нет сентиментальности. Как будто он снят мужчиной. Считаете ли вы, что «режиссер» — слово мужского рода?
— Я думаю, что хороший фильм не должен носить на себе отпечаток мужского или женского рода. Но мне приятно то, что вы сказали о фильме.
— Я имею в виду — режиссура требует совершенно другого подхода. И совершенно других нервов и сил. Что лично вас побудило стать режиссером?
— Когда я сняла документальный фильм о своей сестре, мне действительно потребовалось потратить много энергии, чтобы донести до людей тот мессидж, который лежит в его основе. И после того как я его закончила, его заметили, я почувствовала себя полезной. Это дало мне силы сделать еще один фильм.
— Только что вы посмотрели фильм «Антон тут рядом». Его тема во многом пересекается с вашей первой документальной работой.
— Да, абсолютно. Этот фильм меня действительно потряс. С одной стороны, своей жесткостью, с другой — той любовью, которую несут те люди, которые его снимали. Он очень хорошо показывает расстройство общества, его несправедливость. Доходчиво дает понять: если этот мальчик отвергнут, если его не принимают, не уважают, на него опрокидывается полная невозможность что-либо сделать. Это косвенная смерть. Вот в чем польза таких фильмов.
— У нас в России очень тяжелая ситуация с аутистами. И если не найдется такой человек, как Любовь Аркус, который поможет, их ждет незавидная участь. Как с этим обстоят дела во Франции?
— Как ни странно это звучит, но ситуация у нас не столь далека от российской. Разве только помещения почище, все немного лучше замаскировано, скрыто. Но все равно остается бесконечное число аутистов, у которых выбора особенно нет. Что интересно в этом фильме — даже когда Антон находится в месте, которое на первый взгляд кажется для него вполне подходящим, тот факт, что им можно управлять меньше, чем другими, выливается в то, что он в какой-то момент становится исключением. Он как будто сам исключается из общества.
— Это лишнее подтверждение того, что кроме любви в общении с такими людьми больше ничего не работает.
— Да, именно. Это вопрос того, как строятся отношения аутистов с другими людьми. До какого предела лично ты готов дойти в своей помощи посторонним. Но в то же время и вопрос денег. Да, очень нужны люди, которые дарят свою любовь, время и заботу аутистам, но им тоже нужны средства, чтобы работать. Правда, это не избавляет нас от людей, которые выполняют свою работу без души, без сердца.
— Недавно мы отмечали грустную дату — 10 лет, как сошел ледник Колка, похоронивший группу Сергея Бодрова. Какие у вас остались воспоминания о совместной работе с ним в фильме «Восток-Запад»?
— Я помню его как человека очень смиренного. У него уже тогда было широкое признание, но он не давал об этом знать. Вел себя как любой из нас. Без претензий. Он довольно хорошо знал французский, гораздо лучше, чем Меньшиков, который как раз почти на нем не говорил. Но в то же время у него было меньше легкости, элегантности играть по-французски, чем у Меньшикова. Может быть, он больше боялся.
— Мы до сих пор переживаем последствия распада СССР. А что вы знали о Советском Союзе до того, как снялись в фильме Режиса Варнье «Восток-Запад»?
— Как и все. Какие-то основные понятия. Все следят за всеми. Малейшее самовыражение запрещено. Сталин, который создавал впечатление человека, при котором страна восстановится. Я больше интересовалась тогда не всеобщей историей, а конкретными рассказами очевидцев. До съемок, во время и после выхода фильма я много общалась с самыми разными людьми, которые рассказывали мне свои собственные истории. Это было очень интересно.
— Ваша карьера удачно складывалась с самого начала. Каково это — сразу почувствовать себя кинозвездой?
— Успех — всегда немного странно, особенно когда ты родом из рабочей семьи, как в моем случае. Как ни странно, но успех гораздо больше значит для моей семьи, чем для меня. Про мою сегодняшнюю жизнь можно сказать, что я чувствую себя удобно, комфортно. Успех сделал меня более спокойной, умиротворенной.
— Каким своим достижением вы гордитесь больше всего?
— Ролью в фильме Мориса Пиалы «Под солнцем Сатаны». Все дело в книге Жоржа Бернаноса, вошедшей в основу сценария. Тогда я впервые столкнулась с очень плотным текстом. До того я играла скорее на инстинктах, импровизациях. И когда сегодня я еще раз пересматриваю фильм, горжусь этой работой. Это смешение четкого, конкретного текста и модернистской, современной режиссерской манеры Пиалы.
— Ну и Жерар Депардье!
— Да, конечно, и Жерар Депардье. (Улыбается.)
