V фестиваль отечественного кино “Московская премьера” идет как обычно — в день по премьере. А то и по две. В воскресенье зрители принимали первый дебют в основной конкурсной программе — “Великолепной семерке “МК” — фильм Александра Касаткина “Слушая тишину”.
В этот день у фильма состоялись сразу две премьеры: в 16.00 в Доме кино по билетам, которые можно было обменять в свое время на купоны “МК”, и в 19.30 — в “Художественном” по специальным пригласительным. И там и там — принимали очень живо. Неудивительно, ведь с редкой для режиссера-дебютанта смелостью Александр Касаткин называет вещи своими именами. Его герои искренни и чрезвычайно естественны — что в своей борьбе за жизнь, что в желании убить. В центре конфликта — молодая девушка (Алина Сергеева) из Узбекистана, приехавшая в Москву, чтобы стать композитором. А в Москве — старшая сестра с больным ребенком и 20 тысяч долларов, которые нужны на операцию…
— Начиналось все с идеи, — говорит Александр Касаткин. — Сценарий был сложным: мы трудились два с половиной года, параллельно пытаясь его продвигать. И как-то он попал на стол к Рубену Дишдишяну, и ему понравился. А дальше под покровительством Леши Сидорова, режиссера “Бригады”, все это воплотилось в жизнь…
— Надо отдать должное смелости продюсеров…
— Да, потому что когда мы давали читать сценарий разным людям, получали отзывы: “Ой, дети умирают. Это же пошло…” А я ездил в эту республиканскую больницу, смотрел, как это происходит, общался с этими детьми. И знаете что? У них нет и тени скорби. Хотя они все живут на какой-то грани, буквально на пороге смерти, это не мешает им так же смеяться и веселиться, как нам. У меня, наоборот, была цель не давить на глаза, не выжимать всеми силами из зрителей слезу.
— Может быть, поэтому они и плачут?
— Не знаю. Я считаю, что каждый фильм нужно снимать так, как будто это первое и последнее кино в твоей жизни. Моя популярность не имеет для меня значения. Я хочу, чтобы было популярно мое кино, чтобы люди его пересматривали, любили актеров, которые в нем играют.
— Пожалуй, есть только одна сцена в фильме, за которую можно вас упрекнуть: когда героиня Марии Звонаревой, мать больного ребенка, сидит перед следователем и говорит, что будет отстреливать тех, кто их не замечает…
— Я люблю повторять, что после завершения работы над картиной творческий процесс не останавливается — он продолжается в залах, во время просмотра. Как зритель почувствует эту сцену, такой она и будет.
Дмитрий Марьянов, которого после съемок у Касаткина критики уже нарекли “русским Марлоном Брандо”, пришел на премьеру с огромным рюкзаком за спиной и в бандане — точь-в-точь как в фильме. Оказывается, актер их коллекционирует. В смысле — банданы. Сразу после представления картины Дмитрий стремительно покинул зал: спешил на съемочную площадку другого проекта. “МК” поймал актера буквально в дверях.
— Всегда приятно работать с режиссером, который знает, что он хочет, — Дмитрий выразительно смотрит на часы. — Касаткин многого требовал от актеров, но всегда оставлял пространство для импровизаций. Это очень хорошо. Такой живой, дышащий человек. Ну? У нас все? Тогда бегите в зал — фильм начинается!
