Не буду спрашивать, как вы относитесь к представителям нетрадиционной сексуальной ориентации. Бессмысленно. В сущности, что мы знаем о них? В толпе вы вряд ли отличите гея от натурала. Вы можете мирно общаться, неплохо проводить время и не узнаете шокирующую правду до тех пор, пока дело не дойдет до "самого главного". Метаморфозы в сознании современного подрастающего поколения играют свои злые шутки, и геев становится трудно определить даже по поведению: даже излишне утонченные и пафосные мужчины не всегда питают страсть к представителям того же пола. Возможно, это просто имидж или стиль.
Не буду спрашивать, что вы думаете таких мастерах, как Дэвид Финчер и Люк Бессон. Бессмысленно. В сущности, что мы, обычные смертные зрители, можем знать о жизни именитых продюсеров? Нет, в толпе-то мы их, наверное, узнаем… Но понять, какие мотивы ими двигали при выборе того или иного сценария, сможем навряд ли. А факты из их личной жизни для нас вообще останутся тайнами за семью печатями до тех пор, пока сами мэтры не пожелают обнародовать эти самые факты.
Вы спросите, что подтолкнуло меня на эти мысли? Что, мне больше всех надо? Ведь я точно такой же простой смертный зритель, как подавляющее большинство. Вы вряд ли обратите на меня внимание в толпе… Незримо нас отличает то, что я уже посмотрел фильм "Любовь и другие катастрофы", а вы пока еще нет. Просто потому, что картина пока не вышла на широкие экраны.
Признаюсь честно, польстился на звучные имена – шутка ли, помимо Финчера и Бессона афише промелькнули имена таких актеров, как Гвинет Пэлтроу и Орландо Блум. Кто же знал, что фильм абсолютно не характерен для Бессонна (а для Финчера и подавно), а актеры согласились даже не на второстепенные, а эпизодические роли. Однако приманку я заглотил – пришлось остаться до финала.
Первая половина картины прошла под девизом "Господи-что-за-муть-и-как-я-сюда-попал". Судите сами, появляется ощущение, что в якобы чопорном и напыщенном Лондоне почти не осталось натуралов, а те, что остались, занимаются сексом лишь для того, чтобы на время утихомирить свое либидо. Прецеденты разнополой любви едва ли не единичны и воспринимаются подавляющим большинством (в недавнем прошлом – меньшинством) как признак атавизма.
Лишь со второй половины фильма зритель начинает понимать тонкую стратегическую линию: "Не важен пол человека, которого любишь. Важно то, что настоящая любовь (будь она разнополая или однополая) сопряжена с одними и теми же проблемами".
Фильм насыщен шутками, которые начинают восприниматься со временем. "Муть" незаметно трансформируется в умилительную комедию вне зависимости от ориентации зрителей. Ближе к финалу аудитория, включая вашего покорного слугу, взрывалась смехом едва ли не каждую минуту.
Именно в финале приходит осознание всего истинного величия. Ведь изменить мнение зрителя, которому картина не понравилась с первых кадров, сложнее, чем просто снять "кассовое" кино. Бессону и Финчеру это удалось. Если вы разделите мою точку зрения относительно их талантливой задумки, буду рад.
