Алексей Балабанов снимает кровавую и психологическую драму падения юного хирурга. Действие происходит в начале XX века. В разгаре весны на улицах уездного городка метель, а в душах героев — тьма и безнадега. Фильм выйдет на экраны в ноябре этого года. Переплюнет ли он нашумевший “Груз 200”, известно одному Богу. Ведь финал режиссер переписывал несколько раз, и преодолеет ли в итоге доктор Поляков пагубную страсть — до сих пор неизвестно.
В картине снимаются Андрей Панин, Сергей Гармаш, Ингеборга Дапкунайте и молодой актер Леонид Бичевин, открытый Балабановым в “Грузе 200”, в главной роли.
Съемочной группе строго-настрого запрещено разглашать, пропадет Поляков или завяжет. Леонид Бичевин, играющий доктора, проговорился, что герою воздастся по грехам его. Грехов много. Так что вполне возможно, финал будет трагическим.
Часть натуры снимали в Угличе и Ярославле, часть — под Гатчиной. Финальная сцена с массовкой в 250 человек пришлась на маленькие городки Кашин и Калязин Тверской области — они не слишком-то изменились за последние сто лет. А сейчас группа перебазировалась в павильоны “Ленфильма”, там выстроили коридор и палаты больницы.
По задумке Балабанова, цвет в фильме сильно погашен. Так легче передать атмосферу булгаковской повести. Оператор Александр Симонов (“Бумер. Фильм второй”, “Груз 200”) старался, чтобы в кадре было “темно и страшно”. Это понятно, когда смотришь на еле-еле тлеющие в больнице лампочки.
— Я наркотики не употреблял, но Булгакова понял и без них, — признался Балабанов в ответ на вопрос, как ему удалось прочувствовать драму героя.
Зато Бичевину пришлось потрудиться и пообщаться с настоящими наркоманами не раз, чтобы уловить суть своего героя. Его возлюбленную, медсестру, которая пытается его спасти, играет Ингеборга Дапкунайте. Актриса ждала съемок с восторгом и ради Балабанова бросила на время все свои заграничные проекты.
— Балабанов — мой гений, — призналась Ингеборга на площадке, — все, что он делает, безумно нравится! На Новый год я загадала желание, чтобы поскорее начались съемки “Морфия”. Желание сбылось, я счастлива.
На следующий день после этого разговора Ингеборга слегла с простудой. Говорят, она себя сильно нагружает, поэтому так часто болеет. А во втором павильоне “Ленфильма” продолжали рассматривать через объектив жизнь обыкновенной уездной больницы. По коридорам бегал фельдшер Андрей Панин и что-то кричал, Леонид Бичевин тем временем делал искусственное дыхание эпилептику.
— У него пена ненатуральная изо рта идет, давайте больше аспирина, — наседал Балабанов.
К слову, сомнения у режиссера были как раз по поводу главного героя. Перебрали десятки молодых претендентов, но нужного типажа так и не нашли. Леонида же отодвинули в сторонку: Балабанову показалось, что актер выглядит недостаточно молодо. И лишь когда съемки уже невозможно было откладывать, Балабанов все-таки позвонил Бичевину.
С остальными актерами тоже были пертурбации. Вторую даму Полякова должна была играть Рената Литвинова. Но она неожиданно отказалась. Балабанов не растерялся: взял на Екатерину Карловну известную сербскую актрису Катарину Радивожевич.
Василия Осиповича, помещика, живущего по соседству с доктором, теперь играет Сергей Гармаш. (По слухам, на роль сначала пригласили Никиту Михалкова, но у того в последний момент выплыли свои съемки, и он не смог совместить графики.)
Трудности были не только с актерским составом. Прошедшая зима выдалась бесснежной, потому на натуре пришлось применять искусственную порошу, что сильно увеличило смету. И костюмы героев дались большой кровью. Художник Надежда Васильева (“Про уродов и людей”, “Груз 200”) объяснила, что аренда костюмов очень дорого стоит, да к тому же настоящая одежда начала ХХ века на современных актеров часто не налезает, “габариты” не те.
Главная засада случилась с тулупами из овчины, которые фигурируют в кадре от первой до последней сцены. Как выяснилось, их теперь производят только в Татарстане и вывезти оттуда обмундирование невозможно. А ношеные армейские давно исключены из списка амуниции, списаны и уничтожены.
Вот эти-то “списанные” единицы и искала Васильева по всем российским гарнизонам. Когда приобрела, долго перешивала: из двух-трех получался один пригодный к употреблению. Настоящие в кадре только аксессуары. Очки, саквояжи, зонты, перчатки и, конечно, наганы военных. С этим “добром” проблем было как раз меньше. Помогли петербургские и московские антиквары.
Но, несмотря на все тернии, творческая группа продвигается к звездам. Прически и платья героинь, воссозданные по книгам и журналам той эпохи, получились великолепными. Особенно “холодная волна”, которую выкладывают на волосах Дапкунайте по нескольку часов ежедневно. Андрею Панину, кстати, каждый час подклеивают усы и бороду на тончайшей основе. Ведь его “растительность” быстро изнашивается.
Леонид БИЧЕВИН: “Теперь умею принимать роды!”
Леониду Бичевину 23 года. Но этим летом он станет знаменит. Он окончил Щукинское училище, и его пригласили в Вахтанговский театр, где он занят уже аж в восьми спектаклях. Его заметил Алексей Балабанов и снял в роли Валеры, бросившего героиню Агнии Кузнецовой на странном хуторе в “Грузе 200”. На Московский кинофестиваль этого года в конкурс отобрана картина Кати Шагаловой “Однажды в провинции”, где Бичевин сыграл простого, но обаятельного парня по имени Че, имеющего много сил, но напрочь лишенного возможностей к воплощению своей мечты. А на “Кинотавре” в программе Андрея Плахова “Летняя эйфория” покажут фильм Игоря Ворсклы “Закрытые пространства”, где Леонид играет роль главного героя — странного человека, которого болезнь загоняет в угол, а он крайне необычно ей сопротивляется. Опять же главная черта его героя — обаяние, хотя во всех трех киноролях он абсолютно разный, что говорит о его актерском диапазоне. Мы поговорили в перерыве между съемками.
— Леонид, что теперь умеешь делать в области медицины?
— Я спасал от дифтерии, делал искусственное дыхание, была у нас по сценарию и остановка сердца. Роды принимал, конечность ампутировал, ожоги лечил. А уколы я на счет “раз” теперь могу делать. Самое интересное было — “рожать” ребенка. Конечно, не настоящего. Это был дорогостоящий муляж-кукла, его чем-то обмазывали, потом я брал его на руки, мы с Ингеборгой хлопали младенца по попе, окунали в воду, и кукла начинала кричать и махать руками. Так как дублей было много, за день мы “родили” детей пятнадцать.
— А кому конечность ампутировали?
— Девушку нам на площадку привезла бригада “скорой помощи”! Всю смену ее ждали. (Смеется.) На самом деле пациентка была настоящей, а нога — из высококачественного пластика. Но правдоподобно выглядела, у меня мурашки по коже побежали. Представьте, там сухожилия наружу, кости, вены, в общем, открытый перелом. У лежанки — двойное дно. Актрису расположили так, что голова, руки и полтуловища в кадре были настоящими. Я должен был команду актрисе Светлане Письмиченко (актриса, которая играла девушку — водителя трамвая в первом “Брате”. — Н.Ч.) отдавать: “Пили!”, а сам растерялся, когда это месиво увидел. И побледнел по-настоящему.
— Я знаю, что наркотики ты не употреблял, но все же изучал их действие в теории. Куда ходил?
— Три дня подготовительного периода я использовал, чтобы сходить в клинику, где лечат наркоманов. Там я познакомился с Алексеем, который долго сидел на игле, завязал, а теперь работает с пациентами. Мы много разговаривали. Я понял, как человек начинает колоться, как проходит этот путь и чем заканчивает. Теперь я знаю, что бывших наркоманов не бывает. А еще я ходил на их анонимное собрание. И полтора часа слушал, что эти люди о себе рассказывают. Как они прожили вчерашний день, чего хотели, хотели ли “этого”, сделали “это” или нет? Главное условие, что туда нельзя приходить “нетрезвым”. Они это так называют. Передо мной сидели 40 человек, и каждый — со своей историей. Никто не знал, что я актер. Все думали, что я просто новичок. Они подарили мне книгу, я сделал много записей. А еще Алексей (режиссер Балабанов. — Н.Ч.) рассказал мне, кто из актеров, по его мнению, нормально играет наркоманов. Мы пересмотрели кучу фильмов на эту тему.
— Кто из актеров тебе на площадке помогает?
— Главный мой учитель — Ингеборга Дапкунайте. Ей нравится со мной возиться, она все объясняет, подсказывает. А Андрей Панин вносит на площадку неповторимую атмосферу веселья. Сцена, даже если она сложная, идет без напряга, стоит ему сделать какое-то неуловимое движение или ужимку. Он мне очень сочувствовал, когда я эпилептика спасал. Пена у того изо рта шла химическая, брррр… И я так наглотался этой смеси аспирина и еще неизвестно чего, что у меня этот вкус весь день во рту стоял. Пару раз чуть не стошнило, а уж обедать вообще не смог.
