Один из лидеров политического объединения «Русские» Александр Белов в КС не прошел, при этом он — один из самых популярных националистических лидеров. Ультраправые активисты объясняют его низкий рейтинг при голосовании именно неприятием его фигуры либеральным электоратом. Характерно, что первое место в националистической курии КС занял заключенный Даниил Константинов, признанный оппозиционерами «политическим». Его открыто поддерживали и Сергей Давидис («Солидарность»), и депутат Дмитрий Гудков, и Гарри Каспаров, который даже вызвался поручительствовать за него в суде. Теперь отец Даниила, Илья Константинов, представляет сына на заседаниях КС и, по мнению некоторых представителей правого движения, «явно подыгрывает либералам». Также оппозиционные выборы выиграли национал-демократы Константин Крылов и Владимир Тор, являющиеся националистами умеренного, европейского толка. Правда, неожиданностью стало попадание в состав совета ультраправого петербуржца, председателя «Русской партии» Николая Бондарика и националиста Игоря Артемова, который находится в розыске по уголовному делу за экстремизм. Но объясняется их прохождение в КС поддержкой адептов МММ, принявших довольно активное участие в оппозиционном голосовании.
Действительно ли «болотный» электорат сплошь либеральный? Корреспондент «МК» поговорил с Александром Беловым о том, в чем, по его мнению, кроется причина низкого рейтинга националистов в КС.
— Отражает ли нынешний состав КС политические предпочтения протестного движения?
— Он отражает предпочтения тех людей, которые готовы публично указать свои данные и свою причастность к оппозиции, открыто заявить: «Я против Путина». А тех, кто в критической ситуации будет способен выйти на улицы, бить фонари и штурмовать Кремль, нет среди голосовавших на выборах в КС.
— То есть радикально настроенные протестующие испугались процедуры регистрации и верификации (с предъявлением паспортных данных)?
— Дело не только в этом. Разумеется, в том, что касается необходимости зарегистрироваться и проголосовать, агитация была со стороны националистических ресурсов недостаточной. Она захватывала лишь либеральную аудиторию «Эха Москвы», телеканала «Дождь» и прочих подобных ресурсов. Рядовых националистов не смогли убедить в том, что нужно отправить свои имена, фамилии, фотографию паспорта какому-то Леониду Волкову в Екатеринбург.
— И сколько, на ваш взгляд, людей, которые пойдут «штурмовать Кремль»?
— Их количество зависит от трагичности ситуации, от индивидуальной вовлеченности. Например, нас упрекают в том, что реакция на приговор Мирзаеву была недостаточной. Им возмущены огромные массы людей, но на улицу они бы не вышли. Иван Агафонов не ассоциируется в сознании с русским героем.
— Если я вас правильно поняла, количество людей, способных выйти на улицы, может быть и очень большим, если настанет критический момент?
— Именно. За Егора Свиридова выступили около десяти тысяч человек, а в более жесткой ситуации, как, например, в 1993 году было с Верховным Советом, — 50 тысяч. Националистические идеи распространены в массах, но для того чтобы люди проявили себя в качестве защитников Родины, нужен толчок, определенный критический момент.
Константин Крылов в беседе с корреспондентом «МК» представил зеркальную точку зрения. По его мнению, националисты преобладают среди нынешних с виду либеральных протестующих, просто боятся себя таковыми признать:
— Националистами являются многие, но не все готовы это признать. Виной тому 20-летняя пропаганда и ментальные барьеры, установленные в массовом сознании. Для обывателя националист — бритый налысо (и притом заросший по самые брови) персонаж, расчленивший и съевший таджикскую девочку. Одна из главных наших задач в КС — этот стереотип разрушить. Объяснить, что русским националистом быть так же нормально и естественно, как польским или чешским. Более того, если вы им не будете, то в скором времени вашим народом завладеют другие националисты.
