Ровно два года назад, 20 июня 1996-го, в России произошло событие, ставшее мировой сенсацией. Ельцин уволил трех своих самых верных соратников — начальника СБП Александра Коржакова, директора ФСБ Михаила Барсукова и первого вице-премьера Олега Сосковца. В голове такое не укладывалось: казалось, нет у президента человека ближе, чем Коржаков. Грешным делом, я был уверен (и даже прогнозировал на страницах газеты), что рано или поздно старик отойдет и вернет любимцев. Отчасти я оказался прав. Несколько недель назад Михаил Барсуков, состоявший все это время на лубянской службе, вновь пришел во власть. (Состоял на службе — это, правда, громко сказано. Просто раз в месяц ему приносили зарплату в конверте.) За терпеливое молчание Ельцин поставил Барсукова руководить комиссией по вопросам спецслужб при президенте. Не за горами и воскрешение Сосковца. Все эти годы Олег Николаевич, подобно Михаилу Ивановичу, тихо сидел в углу, не влезал в политические дрязги и никого не разоблачал. То ли дело Коржаков. Его книга "От рассвета до заката" по праву может быть названа порнографической. Он раздел Ельцина и его близких догола. И не только раздел... В общем, понимаете сами. Противостояние Коржаков—Ельцин и К° захватывает куда сильнее, чем все латинские сериалы вместе взятые. Чего стоит одно только избрание Коржакова депутатом Госдумы. Или последовавшее за этим увольнение пятерых сотрудников СБП, осмелившихся выпить в честь победы бывшего начальника. В прессе немало было написано об этой истории. Однако никому до сих пор не удавалось взять интервью у "жертв антиалкогольной кампании" 97-го года — личного шеф-повара президента Дмитрия Самарина, ельцинского фотографа Дмитрия Соколова, начальника Центра охраны СБП Виктора Зорькина и старшего референта Коржакова Валерия Козлова. Правда, есть еще и пятый — врач Александр Антропов. Но когда готовился материал, в Москве его не было. (Лето.) Поэтому нашим пятым собеседником стал сам Коржаков. Замена, я думаю, не худшая. ТЕЛО МЕРТВОГО ПРЕЗИДЕНТА Личные фотограф и повар Ельцина, руководители СБП утверждают: их уволили лишь за то, что они поздравили по телефону Коржакова с победой на выборах в Туле Александр КОРЖАКОВ, экс-начальник СБП: "Начальником СБП может командовать любой шибздик" — Вся эта ситуация с увольнением ребят как будто вернула меня на десять лет назад. Когда Ельцина сняли с секретаря горкома, отношений с ним я не порвал. Мне говорили: "Зачем ты ему звонишь? Он же в опале!" Я возражал: "Но Ельцин ведь член ЦК. Значит, партия доверяет ему". То же самое и теперь. Меня избрали депутатом. Бывшие подчиненные позвонили, поздравили, подняли рюмки. Что в этом криминального? — Александр Васильевич, не секрет, что сотрудники Федеральной службы охраны в большинстве своем продолжают относиться к вам с нежностью. Новые хозяева Кремля не боятся этого? — Они постоянно об этом думают. А что делать? Можно, конечно, поставить преданных людей, только где их найти? Кто будет преданно служить предателю? Все возвращается на круги своя. Как мы говорили: Леонид Ильич умер, но тело его живет. СБП продолжала охранять тело умершего для нас человека. Многие хотели уйти из солидарности, но я приказал всем остаться. Сегодня часть из них уволилась. Другая ждет выслуги. — СБП сейчас существует? — На бумаге. В 91-м году руководитель Государственной службы охраны Плеханов приехал в Форос и приказал Медведеву, начальнику охраны Горбачева, покинуть его. Медведев подчинился. Теперь то же самое: придет Крапивин (руководитель ФСО. — А.Х.), скажет Кузнецову (начальник СБП. — А.Х.) "пошел вон" — и Кузнецов бросит Ельцина. Над ним стало слишком много начальников. Если раньше СБП была независимой службой, то после известных событий она превратилась в одно из подразделений ФСО. Все здесь решают Крапивин и Юмашев. — Кузнецов не серьезный шеф СБП? — Конечно. Над ним столько начальников — начальник ФСО, все его замы, начальник штаба, комендант Кремля! Любая Танечка, любой шибздик, Савостьянов какой-то могут командовать Кузнецовым. И тот обязан взять под козырек! — В своей книге вы пишете, что Кузнецов, тогда еще адъютант президента, пришел к вам рано утром 20 июня и предупредил, что семья уже начала обрабатывать Ельцина в пользу "коробейников". На Кузнецове это не отразилось? — На нем другое отразилось. Когда 22 июня он отнес мое письмо Ельцину. Неудобно даже говорить, что сделал Ельцин... Таким Толю я не видел никогда. Валерий КОЗЛОВ, старший референт начальника СБП, ныне — помощник депутата Коржакова: "А в соседнем кабинете пил Чубайс" — На самом деле "виноват" во всем я. 10 февраля 97-го года Александр Васильевич выиграл выборы в Туле, я позвонил ему, поздравил. А потом передал трубку находящимся у меня Антропову, Зорькину, Самарину, Соколову. Телефон Коржакова прослушивался, и весь наш разговор был записан. В черный список попало пять человек. — А как же "пьянка"? Утверждалось, что уволили всех именно из-за нее? — Собственно, никакой организованной пьянки и не было. Все получилось спонтанно. Люди приходили в бывшую приемную Коржакова поднять рюмку за победу Васильича. Одни — заходили, другие — выходили. — И сколько человек набралось? — Минимум пятнадцать. Точную цифру назвать сложно. Получилось так: метрах в двадцати от нас, в буфете, Чубайс и его команда отмечали назначение Сванидзе председателем российского телевидения. В туалете мы и столкнулись с одним из участников "мероприятия" — Доренко. Соколов, фотограф президента, не удержался. "А, — говорит, — Дуренко. Привет". Дуренко, видно, нажаловался. Было это в понедельник. А в четверг на докладе у президента Чубайс, если я был правильно информирован, заявил: "Борис Николаевич, у нас в СБП работают предатели. Я бы их убрал". И нас убрали. — Как? — Под разными предлогами. Объяснили: либо уйдете по-хорошему — по болезни, либо по-плохому — безо всяких положенных льгот. В первую очередь, конечно, ушли тех, чьи голоса остались на пленке: Соколова, Зорькина, Самарина, Антропова, меня. Но и с остальными участниками "банкета" постарались расправиться. В принципе, от той, прежней СБП, осталась только половина людей. Одних уволили в ходе реорганизации. Другим предложили заведомо непроходные должности. Крапивин — не Коржаков. Биться ни за кого не стал. — Сколько времени вы проработали с Коржаковым? — С марта 92-го, после 18 лет службы в 9-м Управлении КГБ (предшественнице ФСО и СБП. — А.Х.). — С Коржаковым трудно? — Легко. Он очень коммуникабельный, уравновешенный. И главное — став руководителем СБП, Александр Васильевич абсолютно не изменился. Остался таким же простым и доступным, как и прежде. Потому-то Коржакова до сих пор очень уважают и в СБП, и в Федеральной службе охраны. Потому-то и я с удовольствием пошел работать в Думу. — Насколько я помню, после ухода Коржакова вы стали помощником нового начальника СБП Кузнецова. Почему? — Это была просьба Александра Васильевича — помочь Кузнецову. Могу сказать, что Анатолий Леонидович (Кузнецов — А.Х.) очень добросовестный, исполнительный человек. В том, что произошло в СБП, его вины нет. Он поставлен в такие рамки. Крапивин полностью подмял службу под себя. — Вы были рядом с Коржаковым в день его отставки. Как он реагировал на происходящее? — Не поверишь... Вызвал меня и говорит: "Отнеси наши с Барсуковым рапорта президенту". "Шутите, что ли?" А они с Михал Иванычем смеются. Мне показалось, что ко всему Коржаков с Барсуковым отнеслись спокойно, даже с каким-то облегчением. — Нескромный вопрос: вещей после него осталось много? — Через несколько дней мы все вывезли — кабинет отходил новому начальнику. А вещей — нет, было немного. Только географические карты, память о поездках с президентом. Пара запасной обуви, рубашки, комплект генеральской формы — в жару ему часто приходилось забегать переодеваться. Всевозможных сувениров, подарков практически не было. Александр Васильевич очень не любил подарки. Принимать — принимал, но потом отдаривал другим. Долго у него ничего не задерживалось. — Сегодня Коржаков — депутат. Кому, как не вам, его помощнику, знать — депутат он хороший? — Да. Он очень доступен. К нам приходит масса людей — кто за советом, кто за помощью. И никто не остается без поддержки. Писем больше, чем он, получает только Илюхин. Но Илюхин — председатель комитета, народный трибун. А Коржаков — рядовой депутат, на трибуну почти не выходит. — Чувство обиды у вас осталось? — Не то чтобы обиды... Неприятно. Мне не хватило до 25 лет выслуги семнадцати дней. Обычно, когда столько прослужишь, на пенсию провожают с почетом, благодарят. А нас просто вышвырнули. Но самое главное, никто из уволенных не жалеет о случившемся. Согласись, это о чем-то говорит. Дмитрий СОКОЛОВ, личный фотограф президента: "Ельцин ненавидел сниматься" — О том, что произошло в ночь с 19 на 20 июня, я узнал часа в три. Заснуть, понятно, не смог. Рано утром примчался в Кремль, в приемную Ельцина. Васильич с Барсуковым были уже у президента. — Вот так запросто? Взял и пришел в приемную? — Обычно я сидел там постоянно, в задней комнате. Вдруг срочно потребуюсь. Пока с аппаратурой добежишь из корпуса в корпус, Ельцин начинает сердиться. "Почему вы так долго?". ...Вышли, значит, они от президента. Довольные. Все нормально. Нормально-то нормально, но на душе у меня какая-то тревога. А тем временем в приемной начинает потихонечку собираться народ. Приезжает Татьяна Борисовна с заплаканными глазами, Анатолий Борисович, Виктор Степанович. Шу-шу-шу. И такая тусовка продолжается до четверти первого. Вдруг из кабинета выходит Ельцин. "Ну-ка, соберите мне всю прессу". Журналистов дернули с заседания Совета безопасности, привели в Каминный зал. "Я вам все время рассказываю что-то интересное, — говорит Ельцин. — Так вот, только что своим указом я освободил Барсукова, Коржакова и Сосковца". Мы стояли рядом с Толей Кузнецовым. Чуть не повалились друг на друга. Онемели. Сделал я пару кадров, и бегом в приемную к Васильичу. Он уже все знал. — Какие чувства возникли? — Ни у кого в СБП не было настроения работать. Я снимал по инерции. По-моему, даже в личной охране ребята работали спустя рукава. Нас успокаивали. "Ну что ты, — говорил шеф президентского протокола Шевченко, — Кузнецов — нормальный мужик, хуже не будет". Но мы все поняли — служба наша кончилась. Уже на другой день, 21 июня, некоторые люди из ФСО начали делить шкуру медведя. Не убитого, а только раненого. — Вернемся назад. Раскройте секрет: как стать фотографом Ельцина? — А черт его знает. Когда Ельцина назначили секретарем МГК, своего фотографа у него не было. Я работал тогда в ТАСС, был аккредитован на первом съезде народных депутатов. Много снимал. Постепенно ко мне стали приглядываться, начали брать в поездки. — Ельцин любил фотографироваться? — Не-на-ви-дел. Всякий раз уговорить его сняться для портрета было настоящей мукой. — А Наина Иосифовна? — Любила, как и всякая женщина. После каждой съемки я или Донской (фотокорреспондент ИТАР-ТАСС, имевший доступ к телу. — А.Х.) отдавали им кипу снимков. Первое время Ельцин благодарил. Потом перестал. — Снимать его трудно? — Когда был помоложе — нет. Очень здорово тогда он смотрелся на теннисе — большой, мощный, быстрый. Потом, в силу известных обстоятельств, стало тяжелее. Я никогда не делал постановочных снимков. Приходилось долго за ним "охотиться". Если он знал, что его фотографируют, кадры получались дубовые. Ретушью я тоже не пользовался. Разве что вытравливал на компьютере фон для официальных портретов. Помню, подтравливал серые тени за ушами, когда снял его на удостоверение. — Были случаи, когда ему сильно не нравились какие-то снимки? — Однажды он написал на групповом фото, которое я сделал в президентском клубе: "Таких фотографий больше подписывать не буду". Именно "таких фотографий", а не "такие фотографии". Не знаю уж, что его разозлило. Видно, это была очередная блажь. — Чиновники, наверное, часто просили снимать их поближе к президенту, дрожали над каждой карточкой? — Практически все старались попасть в кадр. Скажем, Костиков. Обязательно выглядывает из-за плеча. Или Семенченко, зав. президентской канцелярией. "Сынок", как мы его называли. Вечно прибегал запыхавшийся в приемную. "Папа меня не спрашивал?" Обожал светиться твой лучший друг, директор ФАПСИ Старовойтов. Плечи расправит, лицо — повнушительнее... — Я сейчас подумал: многие западные компании дорого бы дали за то, чтобы на президентском фото была запечатлена их продукция: рубашка, машина, кроссовки. Таких предложений не было? — Нет. Единственно, руководители ГОНа (Гараж особого назначения. — А.Х.) просили меня снимать президента в машине, чтобы было видно — это "Мерседес". Вроде бы нам за это давали солидные скидки. — В 95-м году разгорелся жуткий скандал. Ельцин лежал в ЦКБ, ходили слухи, что он очень плох. И тут в прессу попала фотография, сделанная якобы в больнице: крепкий, свежий Б.Н. Однако оказалось, что этот кадр — подложный, четырехмесячной давности. Раскройте тайну: что это было? — Теперь уже можно все рассказать. Июль 95-го. Только-только президент попал в ЦКБ. Звонит Коржаков: "Знаешь, я сейчас говорил с Игнатенко (директор ТАСС, впоследствии вице-премьер правительства. — А.Х.), им срочно нужна весенняя фотография из Кисловодска. Они хотят публиковать". Дело в том, что весной я снимал Ельцина в Кисловодске, и те карточки никуда не пошли. Однако вместе со мной работал и личный телеоператор президента Кузнецов. Причем снимал то же самое. Разумеется, пленки должны были сохраниться в телевизионных архивах. Я честно предупредил шефа: "Журналисты наверняка раскопают все, сличат. Будет скандал". "Ну, Игнатенко гарантирует". Надо — значит, надо. Мое дело маленькое. Я отдал фото. Начался скандал. Газеты, в том числе и "МК", опубликовали весенний снимок и стоп-кадр, отснятый с монитора. Уже в Барвихе президент отчитал меня. "Как вы допустили!" Возражать я не стал. Смолчал. Не пойму только, зачем это было нужно Игнатенко. Может, ВиТАССик специально хотел организовать провокацию? — Как вас увольняли? — После сабантуя вызвали меня с Зорькиным (зам. нач. СБП. — А.Х.) Собкин, зам. Крапивина и Коля Кузнецов — кадровик. "Ребята, напишите заявления, мы вас по-хорошему уволим". "Давайте, — предлагаем, — возьмем все на себя". Нам по-любому надо было уходить. А остальных мужиков жалко. "Нет!" — Уходить по-любому? Почему? — Ястржембский, пресс-секретарь Ельцина, решил меня выжить. Ему очень не нравилась моя независимость. Я мог напрямую позвонить Наине, Татьяне. Зайти в кабинет к самому. А "Ястреб" хотел быть монополистом. Под его напором функции съемки и киносъемки передали из СБП в пресс-службу президента. На мое место Ястржембский притащил своего друга, бывшего фотографа Горбачева, Чумичева. Мне говорят: "Сдайте архив". Но в распоряжении ведь как было написано — "Крапивину передать все имеющиеся снимки". Я и отвечаю: "Пусть Крапивин все передает". В конце концов, есть закон об авторском и смежном праве, подписанный тем же президентом. И по закону право издания принадлежит автору. Хотя кое-что, конечно, отдать пришлось. Бесплатно. Ни копейки за эти снимки я не получил. Как и за любимую карточку Ельцина — "Голосуй сердцем": он стоит спиной к березе, обхватив дерево руками. С нее был сделан знаменитый предвыборный плакат. На плакате нажились все: художники, дизайнеры, продюсеры. Кроме автора. — Говорят, семейство Ельцина неплохо к вам относилось. Как-никак 8 лет вместе. Они простились перед уходом? — Даже и мысли такой не было. Это вообще в манере Ельцина. Люди для него всего лишь подсобный материал. Стал не нужен — выбросил и забыл... Виктор ЗОРЬКИН, начальник Центра охраны, заместитель начальника СБП: Трудно ли убить президента? — День отставки Коржакова для меня один из самых неблагодарных дней за всю 30-летнюю военную службу. Мое понимание того, почему стало возможным отстранение А.В.Коржакова от должности начальника СБП РФ, есть тема отдельного обстоятельного разговора, скажу только, что с его уходом в Службе безопасности Президента России очень скоро сошел на нет наработанный с таким трудом опыт успешного функционирования Президентской спецслужбы и существенно изменился далеко не в лучшую сторону психологический климат в коллективе. Дело в том, что Службу безопасности лишили, на мой взгляд, не просто начальника, а руководителя, который сумел создать в коллективе особую атмосферу взаимоподдержки и взаимопонимания. Коржаков мог отстаивать интересы конкретного сотрудника Службы безопасности даже перед Президентом России, причем такие далеко не единичные факты имели место быть в жизни, а не на словах. Были не единичные случаи, когда сотрудники СБП РФ, которые "не понравились" в силу тех или иных причин "охраняемым лицам", продолжали работать. Александр Васильевич умел за них постоять, чего нельзя сказать о некоторых руководителях ФСО РФ, кто сегодня курирует деятельность Службы безопасности Президента России. — Почему вы, являясь членом "команды Коржакова", после его отставки продолжили работу в Службе безопасности Президента России? — Некоторое отступление: сразу же после отставки Коржакова Служба безопасности Президента России как самостоятельная структура существовать практически перестала. Парализованной оказалась деятельность Штаба, оперативных и технических подразделений СБП РФ, и лишь руководимый мною Центр охраны продолжал работать в том же напряженном режиме, как и все предыдущие годы. Дело в том, что сотрудники Центра охраны обеспечивали непрерывную круглосуточную физическую охрану Президента России и членов его семьи во всех местах их постоянного и временного пребывания, а посему прекратить их деятельность, даже временно, объективно не представляется возможным в принципе, даже если бы этого пожелал сам Президент России. У меня был выбор уйти с "государевой службы" вслед за своим руководителем или же продолжать работу, причем выбор лишь на первый взгляд относительно прост. Во-первых, была убедительная просьба А.В.Коржакова, в том числе и ко мне, продолжить работу, поскольку даже после его отставки никто не снимал ответственности с подчиненных А.В.Коржакова за безопасность Президента России, к тому же впереди был второй тур выборов. Во-вторых, для меня было более чем понятно, что основу реорганизованной Службы безопасности Президента России составит Центр охраны, а это значит, что я был в ответе за судьбы нескольких сотен своих подчиненных, осознавая, что на меня в определенной степени будет возложена работа по подготовке соответствующих предложений, касающихся их дальнейшей работы в составе Федеральной службы охраны России. Я хотел бы быть правильно понятым, что это не высокие слова и "осознание собственного величия", а реальный взгляд на происходящие в тот момент события. Так в принципе и получилось, поскольку техническая работа по разработке соответствующих нормативных документов по новой структуре, штатному расписанию и иным вопросам была поручена мне и некоторым моим подчиненным. При этом удалось решить несколько важных вопросов — в частности, сохранить кадры Центра охраны (из него ушли на "гражданку" лишь несколько человек), создать предпосылки для дальнейшего функционирования подразделения охраны Президента России в составе ФСО РФ и, что немаловажно, не дать повода недоброжелателям обвинить в недееспособности Службу безопасности Президента Российской Федерации, созданную А.В. Коржаковым. — Было ли увольнение неожиданностью для вас? — После 20 июня никаких иллюзий у меня не осталось. К уходу был внутренне готов. Посему, когда мне предложили уволиться под соответствующим предлогом — из-за постоянной аритмии — я не стал сопротивляться. — Чем занимался Центр охраны СБП? — Персональной охраной, обеспечением безопасности президента с позиций физической силы. — Вы возглавляли центр три года. За это время были случаи, когда возникала реальная угроза жизни президента? — Вопрос достаточно деликатный. Ну вот, скажем, предвыборная кампания. Проход президента через многотысячную толпу — это уже угроза. Его просто могли раздавить. Периодически мы получали ориентировки о появлении в Москве лиц, вынашивающих конкретные намерения. Если же говорить о реальных ситуациях, то в 94-м году в том месте, где должен был приземлиться на вертолете президент, мы обнаружили снаряд времен войны. В отличном состоянии, он мог взорваться даже от вибрации вертолета. Времени на раздумья не было. Сотрудник Центра специального назначения СБП вынес снаряд на себе и обезвредил, за что и был поощрен начальником СБП РФ. Ему присвоили офицерское звание. — Я слышал, что как-то раз на дачу Ельцина проник посторонний. Было такое? — Факты проникновения посторонних на охраняемую территорию имели место. Другой вопрос — были ли у них враждебные намерения. Мне такие случаи неизвестны. — А как же известный случай с задержанием майора российской армии Кислова? Его взяли на чердаке Старой площади, и он признался, что хотел убить президента. — Дело Кислова в большей степени касается не Центра охраны, а оперативных служб. Ведь задача СБП — не только охранять, а прежде всего своевременно выявлять готовящиеся преступления, иметь полную картину происходящего. Короче, профилактика. — В принципе, насколько легко убрать президента? Только честно? — Я ответил бы так: сегодня безопасность президента — это общегосударственная задача. Спокойствие президента зависит не только от СБП — от всех правоохранительных органов. А легко, тяжело — сказать однозначно нельзя. — Но вы ведь знаете слабые стороны? — Знаю. Но говорить о них никогда и ни с кем не буду. — В таком случае скажите, кого из членов семьи президента охранять легче... — В принципе, в подходах к охране разницы нет. Разве что по количеству участвующих в мероприятиях сотрудников. Понятно, что вокруг президента задействовано больше людей, чем, например, вокруг его внучки Маши. Сложность в другом — в психологической совместимости охраняемого и сотрудника охраны, в человеческом контакте. Подавляющее число членов семьи — женщины. — Не было ли идеи поставить на их охрану тоже женщин? — Такая попытка была, в состав смен охраны включались и женщины, однако оказалось, что здесь есть свои нюансы. Конечно, в вопросах чисто бытовых женщине с женщиной легче. Но психологически охранник-мужчина с женщиной находят контакт быстрее. — Они не сработались? — Не то чтобы не сработались... Не получилось. Хотя в ФСО продолжают служить женщины. Как правило, их используют для обеспечения разовых мероприятий и в охране высоких зарубежных гостей. — Любопытно: чисто внешне они отличаются от обычных женщин? — В нерабочее время — ничем. Все в порядке у большинства и с личной жизнью. На службе же сотрудницы ФСО более собранны, энергичны, организованны. — Как реагируют внучки президента на постоянную охрану? Они ведь не могут даже закрутить роман... — Естественно, это создает большие неудобства для молодых людей. Не раз были споры. В итоге президент принял решение по Катерине — снял с нее охрану. (Как известно, вскоре после этого старшая внучка Б.Н. ушла из семьи. — А.Х.) Такое право дано ему законом. Да, СБП должна обеспечить непрерывную охрану. Но это вовсе не значит, что сотрудник будет сидеть на одной скамейке с внучкой президента, пришедшей на свидание. — Бориса, сына Татьяны Дьяченко, тоже охраняют? Он ведь учится в Англии. — Рядом с ним постоянно находится сотрудник охраны. Для президента и членов его семьи безразлично, где может произойти эксцесс, в России или за ее пределами. — Как и все мальчишки, Борис наверняка способен подраться. Каковы действия сотрудника в этом случае? — Он должен не допустить, чтобы к охраняемому лицу было применено физическое воздействие. Служба в СБП — нелегкий хлеб. Одной силы и сноровки мало. Нужно быть педагогом, психологом. Вы думаете, сотрудник просто стоит за спиной у президента? Нет, он очень внимательно отслеживает людей в своем секторе, держит под контролем всех, кто вызывает сомнения. — За время существования Центра охраны его бойцам приходилось применять оружие? — Нет, это крайний случай. Если бы это произошло, значит, система не сработала, допущена грубая ошибка. — Об ошибках. После отставки Коржакова настроение у людей было не из лучших. А если бы в этот момент жизнь президента повисла на волоске, ваши сотрудники прикрыли его? Пошли бы на смерть? — Пошли бы. Если обязанность журналиста — объективно описывать действительность, то задача сотрудника охраны — обеспечить безопасность объекта охраны вне зависимости от того, какие чувства он испытывает. Несмотря на уход Александра Васильевича, система продолжала работать. По инерции. Во всяком случае до того, как СБП начали реформировать, переподчинять. Оперативные, оперативно-технические службы, силовые центры сразу же оказались парализованными. — История знает немало примеров, когда в покушении на первых лиц государства принимали участие их же спецслужбы. Как по-вашему, в России это возможно? Ведь июнь 96-го сотрудники СБП вряд ли забудут? — Я твердо убежден, что такого быть не может. В СБП по-прежнему служат высокопрофессиональные люди. Может быть, не так, как при Коржакове — тогда мы все работали с вдохновением. Дмитрий САМАРИН, шеф-повар президента: "Ельцин ел с моих рук" — К увольнениям у меня уже был иммунитет. Первый раз меня уволили в марте 96-го, за три месяца до Васильича. В своей книжке он подробно об этом пишет. (Самарину не очень удобно поднимать эту тему. Как следует из книги бывшего начальника СБП, Ельцин приказал уволить повара и всех официантов за то, что они таили от Самого водку. Сказали, что спиртного нет, а президент полез в холодильник и обнаружил две непочатые бутылки.) Но в Кремле я все равно остался. Коржаков дал команду работать, как и раньше. А от Самого я просто прятался... Когда произошла эта история с победой Коржакова на выборах, некоторые газеты написали, что президентского шеф-повара выгнали, потому что он резал салат. Ничего я не резал. Просто заглянул к ребятам. А потом вышел покурить и столкнулся с Чубайсом. Он очень внимательно на меня посмотрел, запомнил. Все. — Вы кормили Ельцина с... — ...85-го года. Я работал на особой кухне в Кремле. Когда Ельцина назначили первым секретарем горкома, поехал с ним в первую же командировку. А в 89-м я по собственной инициативе пришел в Верховный Совет. — У вас есть возможность сравнивать вкусы президента и бывших руководителей страны. Разница существует? — Каждый любил что-то свое. Леониду Ильичу готовили крупных лещей. Михал Сергеичу — утку. Очень уважал поесть Косыгин. Благодаря ему я впервые увидел настоящего лобстера. Что же касается Бориса Николаевича, то самые его любимые блюда — это, пожалуй, лосиная губа и свиные ножки-фри. Как таковых пристрастий у него не было. Главное, чтобы на столе стояло что-то кислое и соленое. Периодически, правда, на него находило. Одно время он всех нас ставил на рога с орехами. Требовал, чтобы обязательно их подавали. Потом были угревая эпопея, карасевая. Помню, мы поехали в Венгрию. В поисках карасей я облазил половину Будапешта. — Наина Иосифовна рассказывала, что он любит простую кухню. — Сомневаюсь, чтобы она могла судить о вкусах мужа, по одной простой причине — Наина никогда этим не занималась. И в Свердловске, и в Москве она была первой леди. — Она плохо готовит? — Не то чтобы плохо. Но с профессиональной точки зрения — несерьезно. Хотя он часто ставил нам ее в пример: "Вот, у Наины Иосифовны такие мягкие котлетки. Почему вы таких не делаете?". Я говорю: "Борис Николаевич, мы можем такие приготовить, но не имеем никакого права. Мы стоим на защите вашего здоровья". (Фотограф Дмитрий Соколов рассказывает очень поучительную историю. Однажды Наина Иосифовна попыталась приготовить французский супчик. Перепортила все продукты. Но, поскольку все уже знали, что скоро подадут суп первой леди, его спешно сварили два кремлевских повара.) — А Ельцин умел кашеварить? — Я слышал только одну историю. Якобы в молодости он очень любил сосиски. И утверждал, что они гораздо вкуснее, если отваривать их со сливочным маслом. Полная несуразица! Да, поучать-то он любил. — Поучать как? — Когда у него плохое настроение или состояние — все не так. Раньше было проще — капризов меньше. Одно время пробовали, чтобы он заказывал блюда, но очень быстро это закончилось. Приходилось формировать меню самим. — "Семья" давала рецепты? — Однажды Борис Николаевич вспомнил, как покойная мать готовила какие-то великолепные чиненки. Пытался у него узнать, что это за чиненки, но без толку. Пошел к Наине Иосифовне. "Это, — говорит, — пироги с щавелем". Сделали. Ему не понравилось. Оказывается, в деревнях готовили по-иному. Наина часто нас учила. Рассказывала, как она делает медовые пироги, бисквиты. Одно время просто замучила своими пельменями. — Повар президента — это ко многому обязывает. Видимо, за качеством продуктов следили не приведи господь. — Я считаю, пеклись о его здоровье даже чересчур. Все продукты поступали к нам после спецпроверки. Кстати, поэтому мы никогда не предлагали ему экзотические блюда — акул, улиток, лягушек. Свежими они не бывают. Даже за рубежом кормили его сами. Скажем, на официальном приеме: их официанты обслуживают своего. Ельцин — ест с наших рук. — Дмитрий, мне не очень понятно, почему вы состояли на службе в СБП? Даже носили майорские погоны? — Уж не из-за того, чтобы за кем-то подглядывать. Информация о быте президента, его жизни, планах — куда поедет, где остановится — это секретная информация. Лучше, если ей владеет сотрудник спецслужбы. — Сегодня вы — шеф-повар одного из московских ресторанов. Если в ваше заведение придет Ельцин, накормите его, несмотря ни на что? — Повара, как и врачи, не имеют права отказывать никому. Только, во-первых, он не придет. А во-вторых, мне не дадут. Моя же служба не даст. И правильно сделает...
