Авиация НАТО, два месяца гвоздящая ракетами территорию Югославии, уже по десятому кругу корежит топливные хранилища. Тучи копоти, поднимающиеся от них в небо, каждый раз выглядят утешительно: раз горит, значит, что-то там еще осталось. Другой вопрос — сколько. Ответить на него сегодня не рискует никто. Оба сербских нефтеперерабатывающих завода превращены налетами союзников в груды битого щебня вперемешку с металлоломом. А югославам кровь из носу нужно готовое топливо — начнись завтра наземная операция, им, возможно, нечем будет заправлять свои танки. По этому поводу на Западе многие уже потирают руки. Но так ли безысходна сложившаяся ситуация? Что такое топливное эмбарго, югославы опробовали на своей шкуре еще в 1992—1995 годах. Напомним, что тогда к этой мере прибегла ООН, пытаясь "прикрутить" разгорающуюся резню между сербами и хорватами. Через пару месяцев результаты эмбарго были видны даже невооруженным обывательским глазом: местные газеты наводнили объявления о продаже любого количества контрабандного бензина по 2 немецкие марки за литр всем желающим. В цену входила, кстати, бесплатная доставка товара. Ответ на вопрос, откуда дровишки, то бишь топливо, скупо освещали скандалы, вспыхивавшие время от времени. 29 января 1992 года караван барж, толкаемый буксиром "Пихач", отвалил от причала Рени (украинский нефтеналивной терминал на Дунае), загрузившись нефтью под завязку. Дальше участок Дуная принадлежит румынам. Эмбарго к тому времени уже действовало, и в проходе по румынским водам "Пихачу", понятное дело, отказали. Однако капитан решился на военную хитрость: сделав вид, что возвращается обратно в Рени, он вдруг развернул караван и попер напролом мимо румынских таможенников. В кратком радиосообщении, румынам же и адресованном, кэп посоветовал не преследовать его, пригрозив в противном случае изгадить пол-Дуная, спустив груз в реку. Дальше события развивались вполне детективно. В тот же день главе украинского МИДа звякнул тогдашний госсекретарь США Уоррен Кристофер. Детали их беседы так и остались тайной. Зато видимые последствия не заставили себя ждать. Во-первых, Украина публично отреклась от нефтепоставочных махинаций и немедленно заложила бывшего старшего братца по Союзу, заявив в мидовском обращении от 29 января 1993 года, что именно российская компания "Салаватнефтегазсинтез", наплевав на эмбарго, на протяжении только последнего времени (ноябрь—январь 1992 года) успешно толкнула воюющей Боснии и Герцеговине 3 тыс. тонн дизтоплива. А всего-де за тот же период бдительные украинские погранцы засекли аж 5 караванов под флагом СРЮ, в общей сложности из 30 барж с нефтепродуктами, которые затаривались топливом где-то в дунайских водах. Во-вторых, дабы прекратить нефтехамство, из Штатов в Рени срочно вылетели три офицера таможенной службы. Но не родился еще чиновник, равнодушный к взятке. Посланцы янки оказались не более устойчивыми к шелесту "зелени", чем другие международные наблюдатели, обильно расплодившиеся вдоль всей югославской границы некоторое время спустя. По крайней мере скандалы вокруг "не замеченных" (но регулярно прибывающих, по сообщениям местных источников) контрабандных танкеров больше не возникали. Исключение — случай, относящийся к февралю 1993 года, когда капитаны четырех югославских нефтеналивных посудин, забрав топливо из того же Рени, опять внаглую прошли мимо румын и болгар, добавив к привычной угрозе слить за борт груз обещание еще и поджечь его. Другой проверенный способ разжиться горючим в предыдущих югославских войнах заключался в нелегальном провозе его через границу с Македонией в автоцистернах. Заслуженной популярностью пользовались поначалу махинации с путевыми листами. Югославская фирма нанимала македонскую или греческую цистерну, которая шла из Болгарии в Венгрию или из Венгрии в Македонию проездом через Сербию. К месту назначения она, естественно, прибывала уже порожняком. Запрет, наложенный вскоре ООН на транзитные перевозки югославов, упростил схему до мыслимого предела: теперь цистерны дожидались на пограничных пунктах пересменки международных наблюдателей. Процедура проходила раз в сутки и занимала от силы минут пятнадцать, чего с избытком хватало, чтобы проехать от одного пограничного шлагбаума до другого. Однако сейчас — дело другое. Разрушенные мосты, несудоходный Дунай — явные признаки того, что, наступив на грабли нефтяной контрабанды еще во времена сербохорватской войны, Вашингтон постарался на этот раз своевременно грабли разогнуть. Да и странам, выполнявшим когда-то роль сливных труб, а ныне стоящим в очереди на вступление в НАТО, заниматься контрабандой вроде бы не с руки. Но это — странам. А конкретным людям, конкретно живущим в них? Явная брешь в этом смысле — российская позиция по эмбарго. Она отличается, как всегда, здоровой оригинальностью. С одной стороны, мы в нем участия не принимаем. С другой — контракты отечественных нефтедобывающих компаний предусматривают транспортировку топлива только судами покупателей. Другими словами, Россия готова плеснуть солярки кому угодно без проблем, нужно только подсуетиться и подставить посуду. Для нефтеторговцев, желающих заработать на Югославии, — это вопрос чисто технический. Для успеха концессии необходимо всего две вещи — деньги и еще деньги. Глядя на особняки выходцев из Восточной Европы, выстроенные в самых престижных кварталах Вены в середине 90-х, понимаешь, что подпольным нефтедилерам под силу преодолеть любые барьеры. А значит, Милошевичу найдется чем поддержать пламя наземной войны с НАТО.
