Хасавюртовское направление, боевой рубеж Дагестана и Чечни. После занятия высоты 323,1 граница на этом стратегически важном участке замкнулась на замок. Подразделения 106-й и 76-й гвардейских воздушно-десантных дивизий тщательно окопались, пристреляли районы возможного появления противника, заняв сопредельные высоты на чеченской стороне. Каждую ночь в "щадящем режиме" по переправам и "зеленке" работает артиллерия и минометы. Разведка доносит сведения о группах боевиков от трех до сорока человек... Не проходит суток, чтобы на том или ином участке не завязалась перестрелка. Однако после тяжелых потерь августа—сентября в прямое соприкосновение с десантниками боевики не идут. Их тактика изменилась и больше смахивает на партизанщину. Обстрелять из укрытия передвижную колонну, установить на дороге "фугас", захватить в мирном селе "сочувствующего федералам", перерезать его домашним горло. Увести в Чечню заложников. Такие действия хоть и смахивают на мелкие пакости, но все равно мучительны. Они держат армию в постоянном напряжении. А с учетом предполагаемой зимовки в горах, невыплат обещанных Путиным "гробовых" и вовсе обещают подавить боевой дух, резко возросший в результате недавних побед. "Армии необходимо движение, — сказал в кратком интервью "МК" командующий группировкой генерал-лейтенант Геннадий Трошев. — А те 10% бандитов, которые ушли из Дагестана, будут уничтожены в другом месте. Главное — не останавливаться на достигнутом". А что если остановимся, что если наши правозащитники снова поднимут вой в защиту обиженного нацменьшинства, национальным искусством которого является "резьба по горлу"? Командир 119-го полка, бравшего высоту 323,1, полковник Валентин Полянский рассказал, как боевики застали врасплох моторизованное подразделение внутренних войск. Колонна выдвинулась к высоте 715,3 на авось, без предварительной разведки местности. В результате 39 убитых и 40 раненых, брошенная техника, брошенное оружие и... женщина-врач. "Мы ее женили четыре раза, — сообщил радиоперехват (боевики переговаривались с базой в Чечне), — потом посадили на кол. Есть пленные, троим горло перерезали, остальных ведем с собой". Десантникам, получившим сигнал "SOS!", пришлось срочным порядком спешить на помощь. В результате бой продолжался трое суток. Умелыми действиями крылатой пехоты была отбита захваченная техника и спасены многие вэвэшные жизни. Впрочем, добро не бывает безнаказанным — при "разборе полетов" офицеры внутренних войск кинули десантникам упрек в нерасторопности, в "подставе"... Десантники только морщатся: "Что с них взять — им бы демонстрации дубинками разгонять, с бандюков бакшиш тянуть, а здесь война, здесь стреляют!" Правда, у генерала Трошева иное, "официальное" мнение. Глядя в круглый глаз кинокамеры ОРТ, он говорит: "Не хочу никого разделять, все хорошо воюют — и внутренние войска, и мотострелки, и морская пехота..." Командующий ВДВ генерал-полковник Георгий Шпак более конкретен: "Все высоты были взяты десантниками. Десантники выполняют самые трудные задачи. У нас сейчас 10 тысяч человек находятся в боевой обстановке. Каждый третий — в бою. Сотни представлены к наградам за храбрость. Вот что такое — десантники!" В одном боестолкновении солдаты сняли с убитого чеченского командира полевую сумку. Там оказалась рукописная инструкция по технике разведки и тетрадка с "зарплатой" боевиков. Каждый убитый с нашей стороны оценивался от 300 до 1000 долларов. Простой стрелок стоит 300, пулеметчик 400, офицер 800. С учетом массовой незанятости мужского населения Чечни и Дагестана есть за что воевать. В Чечню за "длинным баксом" приезжают охотники из ближнего и дальнего зарубежья. Против российских войск здесь воюют и "идейные" мусульмане из Средней Азии и Татарстана, и отморозки из Украины и Белоруссии, и принявшие ислам предатели русские, из тех, что попали в плен еще в чеченскую войну. Кроме того, за спиной чеченских командиров стоит сочувствующий им международный мусульманский мир в лице неофициальных лидеров Ближнего и Среднего Востока. Сюда закачиваются деньги, доставляется оружие, новейшие средства связи, литература. Здесь ошиваются "военные советники" и инструкторы всех мастей, среди них встречаются и наши офицеры, которым уже "все равно" — лишь бы деньги платили... На голубом плацу 16 июля 1995 года на заседании Священного Синода РПЦ был создан новый Отдел — по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами. Его возглавил архимандрит, ныне епископ Красногорский Савва (Волков). После того как был возведен в епископский сан, он сказал: "Ныне актуальным видится создание новых подразделений, могущих оказать духовную помощь нашей армии, нуждающейся в духовном водительстве Матери Церкви. Необходимо, привлекая способных священнослужителей, организовать и создать учебно-просветительские центры в армейских и морских подразделениях, в правоохранительных органах. Военнослужащие должны получить практическую возможность посещения православных богослужений, возможность паломничества к Святым местам". К сожалению, все эти восторженные пожелания так и остались благими намерениями, которыми, как известно, вымощена дорога в ад. Более того, нетрадиционная сексуальная ориентация владыки, окружившего себя румяными женоподобными юнцами, оттолкнула от него самых небрезгливых. Впрочем, с правоохранительными органами владыка Волков взаимодействует вовсю. В Хасавюрте мы пришли в субботний день в храм иконы Божией Матери Знамение. Этот огромный собор, выстроенный в византийском стиле казаками в начале нашего столетия, был пуст. С нами было человек 10 офицеров. Староста печально поведала, что прихожане тают буквально на глазах. Русские постепенно покидают Хасавюрт. Постоянного настоятеля в храме нет. По праздникам приезжает сюда послужить молодой священник. Мы дождались его, и он опешил, увидев людей в камуфляже. Мы объяснили, что перед ним офицеры российской армии. Наша просьба посетить войска и отслужить хотя бы молебен (о литургии мы просить не осмелились) в полку не вызвала в нем энтузиазма. Оказывается, он обязан испросить разрешения у благочинного, который живет в Махачкале. Не нашлось нужных слов у молодого батюшки и для офицеров, приехавших с нами в Хасавюрт с передовой, которые с интересом и надеждой окружили его. Новый епископ, владыка Александр, тоже далеко — в Баку. Так что давние и пылкие заверения владыки Волкова, что в "горячих точках должны находиться исключительно монахи-священники, так как это служение жертвенное", по-прежнему остаются на его совести. И все же участие Русской Церкви в жизни как армии, так и наших русских в Чечне весьма ощутимо. Наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) направил в Чечню колонну гуманитарной помощи для русских (их до начала бомбежек насчитывалось на территории Ичкерии 17 тысяч). Колонну сопровождал монах-священник. Наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Феогност по благословению патриарха вместе с главой администрации Сергиева Посада Василием Гончаровым подготовили к приему беженцев из Чечни бывший пионерский лагерь неподалеку от города. Уже сегодня, если будет решен вопрос с отоплением, они готовы принять сотню беженцев. Директор Художественно-производственного предприятия "Софрино" Русской Православной Церкви Евгений Пархаев помог софринскому ОМОНу. Когда узнал, что в Дагестан отправляется 1300 бойцов, а кормить их нечем, то закупил необходимое количество картошки, моркови, лука. Более того, выделил рефрижератор и необходимое количество мяса, чтобы бойцы не голодали в дороге. Мы видели, что на передовой наиболее нуждались в продовольствии внутренние войска. Именно поэтому они обречены на мародерство — режут скот и без того полунищих сельских жителей Дагестана. Сыночка, куда, там духи! В 80-е годы великий имам Хомейни заповедал всем мусульманам простое кредо: "Исламская страна должна быть военной". Смогут ли наши летчики-снайперы с их точечными ударами решить "проблему Чечни" — вопрос вопросов. Те, кто в Москве и Грозном делают на Чечне деньги, будут изыскивать новые пути для того, чтобы как можно дольше держать исламскую республику в военном режиме. Поэтому не изменят радикально ситуацию и наземные операции российских войск. Загнанные в горы боевики уйдут в другие горы. На Кавказе гор много. Иное дело физическое устранение идейных лидеров — Басаева, Хаттаба. Но, судя по всему, они нужны Москве живыми... И еще один момент. Пророк Мухаммад говорил: "Те, кто сражается на пути Господнем и ради свободы рабов Господних, в день Воскресения войдут в рай через ворота, которые именуются "вратами моджахедов" (борцов за веру). Они величественно и гордо с оружием в руках, на глазах у всех и прежде всех войдут в рай, и ангелы Господние будут приветствовать их, а другие будут завидовать им". Соблазнительно, не правда ли? Когда раздаются голоса доморощенных политиков о необходимости для России выработки новой идеологии или национальной идеи, призванной спасти нас, хочется посоветовать им побывать в "горячих точках". Мы не могли постичь — что удерживает в армии боевых офицеров, в мирной жизни ютящихся по углам, получающих гроши, да и то с задержкой, а в военное время в грязи и нечеловеческом напряжении спасающих нас? Чем они живы? Чем руководствуются, беспрекословно исполняя приказы генералов? "Чести моей никому не отдам", — повторял лесковский очарованный странник. Вслед за ним большинство боевых офицеров могло бы с полным правом повторить эти слова Ивана Северьяновича. Ответственность за молодых, необстрелянных солдат, отеческая забота о них, смиренная отвага — с этими неумирающими чертами русского солдата столкнулись мы в десантных войсках. "Сыночка, куда же ты пошел? — с этими словами остановил начштаба молодого солдата, который по нужде отправился к зарослям кустарника. А нам объяснил: — Именно заросли чаще всего минируют боевики". Пока эти черты живы в русском офицере, пока в его груди горит невидимое пламя любви к Отчизне, Россия будет жить и побеждать. Не нуждаясь в надуманных национальных идеях. Десантники мрачно шутят: "Передайте в Москве новым русским — пусть толкнут там пару "600-х", купят нам на эти деньги лопасти для вертолетов, а то воевать нечем — пятнадцать машин стоят бездвижно. Обходимся только двумя! Не то придут духи в Москву и все отнимут". Хасавюрт—Москва.
