"Они ворвались в здание "Коммерсанта...", "под прикрытием спецназа глубокой ночью они проникли на территорию Выборгского целлюлозно-бумажного комбината..." Это абсолютно новое явление нашей жизни: никому не известные личности, почти призраки, останавливают работу целых предприятий, прекращают выпуск газет, закрывают банки... Таких призраков в России сейчас насчитывается около 15 тысяч, а в соответствии с указом президента их численность к концу года должна увеличиться еще на 8 тысяч. В новгородских и псковских судных грамотах XV века описываются полномочия приставов: досудебное исследование обстоятельств преступления, сбор доказательств, розыск и привод ответчика, обеспечение порядка в суде и исполнение судебных решений. То есть средневековый судебный пристав был един в трех лицах: и оперативник, и следователь, и судебный исполнитель. Если подозреваемый в краже не пускал пристава к себе во двор и препятствовал обыску, то он автоматически признавался виновным. В Великом Новгороде, как свидетельствуют судные грамоты, с "непокорными" поступали еще жестче: "...Почнет хорониться от приставов, казнить его всим Великим Новым городом". Услуги приставов оплачивались за счет проигравшего. До судебно-правовой реформы 1864 года в царской России довольно успешно функционировали частные приставы (начальники полиции в городах), становые приставы (помощники начальников полиции в уездах), следственные приставы (следователи), винные и соляные приставы (они наблюдали за порядком акцизной торговли вином и солью). Два года назад, в ноябре 1997-го, в России появилась Служба судебных приставов — единственная в стране структура "принудительного исполнения судебных актов и актов иных уполномоченных законом органов". — В последние 5—10 лет реально исполнялось не более четверти всех судебных решений, — говорит Михаил Мешков, советник главного судебного пристава России. — С распадом Союза и развалом экономики на суды обрушились многомиллиардные иски: обманутые вкладчики, рост взаимозадолженностей среди предприятий. Тут за дело взялись криминальные группировки, начали разбираться с должниками за процент. Стало ясно, что старая система полностью себя исчерпала. Штраф как норма жизни Раньше вознаграждение приставов составляло 5% от взысканной суммы. Теперь же, независимо от суммы, с которой они имеют дело, в случае успеха приставу перепадает не больше 10 минимальных зарплат. Что же может сделать чиновник, должность которого называется этим вовсе не демократическим, а скорее феодально-полицейским словом? Грубо говоря, он должен доводить решения суда до логического завершения. Ведь что дает суд человеку, пострадавшему в битвах на постсоветском пространстве? Только бумагу, которой сыт не будешь. А вот суровые приставы имущество должника найдут, опишут и изымут. Судебный пристав просто обязан вцепиться, как бультерьер, в должника и разослать повсюду, куда только возможно, свои запросы: "Какое имущество числится за гражданином N?" Если нехороший должник успел спрятать чужое в банк, судебный пристав имеет право изъять деньги оттуда. А если банк скрывает информацию о "проблемных" счетах, его вполне можно и наказать — оштрафовать на сумму до 50% от взыскиваемой. Штрафы, приводы, представления о возбуждении уголовных дел — все это для современного судебного пристава норма отношений с клиентами. Скольких я зарезал... Ставки теперь в экономике большие и приставу, вооруженному лишь листком бумаги, пытаются "возражать" и кулаком, и ножом, и пулей. Именно поэтому служба получила право прибегать к помощи работников правоохранительных органов, а приставам-охранникам разрешено применение огнестрельного оружия и спецсредств. — Нужно было как-то вселить жену к бывшему мужу, — рассказывает судебный пристав Марина. — Приходим мы с ней вместе, дверь открывает мужичок, тощий такой, маленький. Меня он в квартиру пустил, а экс-супругу — нет. В комнате сидят два амбала. Картина стандартная: водка, селедка. В руках у одного из них ножичек. "Ну что, проходи, и она пусть заходит — обоих-двух порежем", — абсолютно серьезно заявляет амбал. Я не помню, что говорила тогда от страха, но, видимо, что-то говорила... А сама бочком-бочком вырвалась из квартиры и скорее звонить "02". Не успела выкурить сигарету, как уже приехал наряд. К счастью, с милицией у нас нормальные отношения. Ребята прекрасно знают, что у нас за работа, и реагируют мгновенно. Вообще, какое бы бредовое на первый взгляд решение ни было принято, мы его обязаны исполнять. С 1994-го по 1998-й — в отношении судебных работников было совершено около 500 преступлений, в том числе 5 убийств, 59 посягательств на жизнь и здоровье, 85 угроз убийством, 111 хищений судебных дел и вещественных доказательств. Парни с мобильниками Милые, добрые судебные исполнители "старого образца" по сути были просто регистраторами. Потому и работали в судах обычные тетечки со средним образованием. Новый же закон вывел судебных приставов на усеянное юридическими провалами, ловушками и минами правовое поле, за каждой кочкой которого притаился враг. И теперь пристав обязан документировать любой свой шаг — недовольные должники сразу жалуются в суды и прокуратуры. Однако, как утверждает Николай Галанин, заместитель руководителя департамента судебных приставов Минюста РФ, подобных жалоб становится все меньше. Он объясняет это тем, что и граждане, и организации стали гораздо грамотнее в правовом отношении. Они сами понимают, что пристав прав, и ничего тут не поделаешь. В отличие от советских времен, когда судебные исполнители были "расписаны" по определенным судам, сегодня служба организована по административному принципу. В Москве они объединены в окружные управления, и на каждого сотрудника приходится примерно по десять улиц. Это и есть его "клиентская база". Кроме того, в каждом округе 2—3 пристава "сидят" исключительно на арбитражных делах. Работа судебного пристава предусматривает хорошее знание всех юридических нюансов — следовательно, желательно юридическое образование. Но по закону высшее не обязательно. Потому большинство приставов пока со средним специальным образованием. — В конце 1997 года у нас объявили об аттестации. Что тут началось! Самый настоящий террор, — рассказывает Наталья М., 7 лет проработавшая судебным исполнителем и 2 года — приставом. — Многие женщины предпенсионного возраста ушли сами. Существовал даже некий возрастной ценз: у тех, кому за сорок, шансов остаться на работе практически не было. Весь следующий год в службе шло 30-процентное сокращение, а буквально через 2—3 месяца, в начале 1998-го, штат снова увеличили, причем в 1,5 раза. На новые должности пришли в основном родственники и близкие знакомые нашего начальства. Появилось много молодых парней с мобильными телефонами и новенькими машинами. Все они пришли с твердым желанием заработать денег. Кому — шиш, а кому — куш Два года работы показали неплохой результат. За 9 месяцев текущего года к исполнению приняты 14 млн. документов, исполнено 60% судебных решений, взыскателям возвращено 45 млрд. рублей, в доход государства перечислено 300 млн. рублей. В деятельности судебных приставов есть и парадоксы. Скажем, так называемые обманутые вкладчики требу немедленно отнять свое кровное у обманщиков. Но если приставы опишут все до упора (говоря юридическим языком, доберутся до имущества третьей очереди — зданий, помещений), то возникнет угроза банкротства должника, и пристав вынужден будет прекратить свою работу. Когда происходит арест имущества, только пристав решает: есть что описывать у должника или нет. Но любая из заинтересованных сторон может "уговорить" порадеть именно ей. А проверять это должен другой судебный пристав — чего при их загруженности практически никогда не происходит. Пристав сейчас сто раз подумает, арестовать ему здание или нет. Говорят, что материалы по всем "выгодным" искам сразу же забирает себе старший судебный пристав и передает их в государственное предприятие — Московский долговой центр. А городскому управлению юстиции, которое работает с этим центром, легко продать здание за бесценок нужным людям — разница в ценах осядет в чьих-то карманах. Особенно хорошо эта схема работает при аресте автомобилей. Машины продаются через "карманные" фирмы по бросовой цене, причем и истец, и ответчик получают шиш, а все участники цепочки от юриспруденции — солидный куш. Достаточно приставу чуть-чуть придержать исполнение иска, чтобы у должника появился шанс продать машину за ее настоящую цену. Денег тогда хватит и выигравшему суд истцу, и приставу, и даже "несчастному" ответчику еще останется. Недавно в общественную приемную "МК" обратился наш читатель Анатолий Хориков. Его должник, по решению Тушинского суда, был готов выплачивать долг частями. Но пристав СЗАО А.Кондрашин возбудил против ответчика исполнительное производство, поставив того перед необходимостью платить все сразу. Пристав арестовал принадлежащий ответчику новый "Святогор". И хотя он стоит около 5300 долларов, авто было оценено в 10 раз дешевле и передано на реализацию некоей фирме "Материк". И все попытки сторон — и проигравшей, и выигравшей в суде — добиться переоценки оказались тщетными. Машину быстренько приобрел какой-то гражданин всего за 2000 долларов. Фактически же состоялась сделка, в которой посредниками выступили судебный пристав и фирма "Материк". А посредники у нас редко работают бескорыстно... Впрочем, ни межрайонная прокуратура, ни городское управление юстиции нарушений в действиях пристава не усмотрели. — Самое ужасное, что честные приставы при такой зарплате перебиваются с хлеба на воду, а нечестные — как правило, только что пришедшие в эту службу — тянут со всех без зазрения совести, — так говорят сами приставы. — Скоро наша система станет куда коррумпированнее, чем таможенники и ГИБДД. Специалисты считают, что законодательство, регламентирующее деятельность института судебных приставов, — очень прогрессивное. Возможно, это и так. Зато другие сегодняшние законы — УК, УПК — те же эксперты оценивают как крайне отсталые. Вот и стоит пристав на двух расползающихся лодках.
