Дирижер Евгений Светланов, которого в последнее время только ленивый не обвинил в том, что он бросил на погибель свой Госоркестр, выпустил в Большом театре "Псковитянку" Римского-Корсакова. Теперь злопыхатели Госоркестра имеют веское основание сказать о своем художественном руководителе: "Нас на бабу променял". То, что происходило в оркестровой яме, было достойно всяческих похвал: богатство динамических оттенков, великолепно выстроенные линии струнной группы, "чистенькие" медные обошлись без непременных киксов. Особое внимание дирижер уделил сольным инструментальным фрагментам, которых в красочной партитуре Римского-Корсакова предостаточно. Чудесные соло валторны, гобоя, виолончели подчас успешно соперничали с голосами некоторых певцов. На сцене же разыгрывалась "Псковитянка" — первая опера Римского-Корсакова, которую он написал по исторической драме Мея. Режиссер Иоаким Шароев поставил ее под лозунгом "бережного отношения к классике". Бережность выражалась в статичных мизансценах, невыразительных характерах, заштампованных массовых сценах. Декорации Сергея Бархина задуманы в том же духе: речка, деревья, терема и церкви (все по-импрессионистски смазано), а также кресты, хоругви и лики святых в ассортименте. Ну и, разумеется, богатые костюмы "а-ля рюс" (художник Т. Бархина) — на радость иностранным гостям столицы. Спектакль вышел длинным — около четырех часов. Вагнеровских "божественных длиннот" в этой опере, прямо скажем, нет. А потому хотелось какого-то динамичного действия и развития образов. Однако единственный персонаж, который на самом деле был интересен, психологичен и в то же время очень музыкален, — это Иван Грозный в исполнении Александра Науменко. А Николаю Васильеву, певшему партию Михаила Тучи, так сказать, лидера крамольной псковской группировки (то бишь вольницы), пришлось очень тяжко в верхнем регистре. В сцене, когда свободолюбивый посадничий сын призывает народ на борьбу, его голос так безнадежно тонет в общем звучании, что непреодолимо хочется предложить ему мегафон. Заглавную героиню в одном из составов поет Ирина Рубцова, обладательница красивого и сильного сопрано. Жаль только, что и она не избежала общего для многих солистов ГАБТа греха — неясной дикции. А потому зрители в антрактах читали друг другу вслух краткое содержание либретто: понять язык оригинала (русский — для тех, кто сомневается) зачастую было непросто.
