Знакомы мы — с поправкой на молодость героини и автора — давно. Шесть лет назад, когда я впервые повстречал Катю в гимнастическом зале знаменитой школы Дерюгиных, она как раз обмывала (не шампанским, а разрешенной минералкой) "серебро" последнего мирового первенства. Времени на беседу у Серебрянской не хватало: интервью пришлось брать на ходу, по пути от зала в гостиницу. Но кое-что любопытное из биографии гимнастки, именуемой в зарубежной прессе исключительно Ekaterina The Great (Екатерина Великая), выведать удалось. Так, оказалось, что будущая олимпийская чемпионка пытается заботиться едва ли не обо всех бродячих животных Симферополя. И вообще — с детства мечтала работать ветеринаром. Несколько позже, с появлением серьезных заработков, мечты трансформировались в идею открыть ветеринарную клинику... А к восемнадцати Катя собралась попробовать силы в модельном бизнесе. После триумфа в Атланте, в 96-м, ей предложили рекламный контракт в одной швейцарской часовой фирме. Но карьера Серебрянской-фотомодели оказалась на удивление скоротечной: прошлой весной на чемпионате Европы в Будапеште она торжественно передала "полномочия" российской гимнастке Кабаевой. И успешно перешла на совершенно иной уровень, став президентом модельного агентства "Сильвер Стар". — Может, поспешила? — спросил я Катю на днях, заглянув на правах старого приятеля в президентский офис. — Нисколько. Считай, что я просто пошла на повышение... Если серьезно, в какой-то момент мне стало ясно: роль манекенщицы я просто переросла. В гимнастике меня много лет учили показывать себя, свой внутренний мир, а не платье или, как в том случае, хронометр на запястье. Хотя после Атланты я всерьез изучала модельный бизнес и даже встречалась в Москве с президентом первого в Союзе агентства моделей "Ред Старз" Татьяной Кольцовой. Она приглашала поработать, говорила, что я зарываю талант в землю. Но при этом ставила жесткое условие: хочешь добиться успеха — переезжай в Россию. А отъезд с Украины в мои планы не входил. И тогда я решила создать агентство в Киеве. — Но прежде, засветившись в последний раз на европейском чемпионате и получив даже золотую медаль за упражнение с обручем, ты распрощалась с большим спортом. Было тяжело? — И не спрашивай! Я ведь гимнастике 20 лет жизни отдала. И понимала, что могу дальше выступать. Знаешь, как говорят: сначала спортсмен работает на авторитет, а потом — авторитет на спортсмена. После Атланты я дважды ездила на чемпионаты Европы едва ли не запасной и привозила медали в отдельных видах. Но тренеры украинской сборной открыто выживали меня из команды... Так что психологически я была готова к уходу давно — с тех пор, как в 98-м меня не пустили на Игры Доброй воли. — Но говорят, после окончания спортивной карьеры тебя спасал от депрессии персональный психоаналитик... — Кто тебе такое сказал? Ты же знаешь: у меня всегда был сильный характер. Так что необходимости поплакаться в жилетку специалисту я не ощущала. Хотя... Какое-то время занималась с психологом, который учил меня лучше понимать окружающих и их поступки. Я ведь проснулась однажды — и поняла, что совершенно в людях не разбираюсь. Просто не понимаю, почему при встрече человек говорит одно, а за глаза — совсем другое. Прошлой осенью я даже в Украинский институт психогенеза поступила... — Есть мнение, что твой уход из спорта был вызван еще и резкой сменой поколений в гимнастике. Накатывала "новая волна": Алина Кабаева, Юлия Раскина... — Так ведь молодежь потому на первые роли и вышла, что ветераны, коим подчас и двадцати-то не исполнилось, на покой ушли. Поверь, мне очень нравятся и Кабаева, и Раскина: я не напрасно пригласила их в прошлом году на презентацию своего благотворительного фонда, где объявила об окончании спортивной карьеры. Девчонки артистичны, у них прекрасные физические данные... Одно "но". Это — совсем другая гимнастика. Я вот недавно на клубном Кубке мира в Японии побывала. И знаешь, из всех участниц этих соревнований мне больше всех Евгения Павлина из Белоруссии понравилась. Почти моя ровесница. Она была красива и по-настоящему женственна. Когда Женька выступала, у меня мурашки по коже бегали. Тут ведь вопрос не в технической стороне дела — в эстетических ощущениях. — Тебе видней. Но возьмем понятие "гимнастка XXI века". Каков он, этот собирательный образ, на твой взгляд? — Знаешь, я предпочла бы моделировать образ не гимнастки, а гимнастики нового столетия. Я полагаю, что это — вид спорта с предельно объективным судейством, когда оценка выставляется не в результате судейского сговора, а по заслугам. — Утопия! — А вот и нет. Нужно просто посадить в судейскую коллегию пару-тройку мужчин... — Так ведь первый шаг в этом направлении уже сделан. Говорят, в Европе мужик один на досуге все правила вызубрил и экзамен на категорию арбитра международной федерации таки сдал. Но поскольку в коалиции всевозможные он входить отказался и на пробных турнирах судил исключительно дотошно, в духе правил, на уровень поприличней его пустить не рискнули... — А жаль. Эмоции, чувства, женскую красоту наконец может оценить по достоинству лишь представитель сильного пола... Вот ты говоришь — правила после Сиднея поменяют и четкие критерии введут. Но дело-то — не в правилах, а в арбитрах. Гимнастка, отдавшая этому виду спорта всю жизнь, должна быть уверена, что, выходя на ковер, она получит от судей оценку, а не подачку! — Ты как-то обмолвилась, что есть резон создать совершенно отдельную от любительской профессиональную гимнастику. Для спортсменок, как бы это поточнее сказать... — Для взрослых? — Вот-вот. Для тех, кто уже достиг вершин в любительском спорте. Ведь есть же нечто подобное в фигурном катании. — Идея-то хороша. Но знаешь, мне лично уже не интересны те соревнования, где есть судейская коллегия и ее оценки. Ведь объективным арбитраж не будет ни при каких обстоятельствах — как турнир ни назови. Я бы с радостью выступала в шоу, где задача гимнастки — не завоевание высокого балла, а удовольствие публики. Если проводить аналогии с фигурным катанием, я ввела бы для профи нижний возрастной ценз — лет 18—19. В этом возрасте я побеждала на Играх в Атланте... — Кстати, вполне может оказаться, что Олимпиада в Сиднее станет для художественной гимнастики последней. Совсем недавно был распространен пресс-релиз Международной шахматной федерации, в котором сообщалось, что глава МОК Самаранч обещал уже через четыре года ввести шахматы в олимпийскую семью. Взамен видов, не обладающих идеальными критериями судейства. Нетрудно понять, кто первым стоит на вылет... Интересно, не возглавит ли Серебрянская движение в защиту олимпийского статуса гимнастики? — Надо подумать. Но, если правила не изменятся, будет бессилен и мой авторитет. — Думаю, ты приуменьшаешь свои возможности. За что бы ты ни бралась в этой жизни — все вроде успешно получается. Причем не только в большом спорте, но и в бизнесе. Если не ошибаюсь, первый опыт на этом довольно взрослом поприще был у тебя лет в тринадцать... — В четырнадцать. Я тогда в Симферопольском клубе "Грация", где мама тренером работает, а папа — директором, небольшой буфет для гимнасток открыла. И во время тренировки процарапывала в замазанной краской стеклянной двери зала небольшую дырочку, чтобы посмотреть: как мой бизнес идет, сколько пирожков продано. А после победы в Атланте я настоящее кафе в клубе устроила. Наши спортсменки питаются там совершенно бесплатно. — А как насчет ресторана под условным названием "У Кати"? — В родном Крыму — вряд ли. А вот в Киеве... Знаешь, идея неплохая. Ты мне уже вторую мысль за эту беседу подбрасываешь. Запишу на всякий случай. Но если серьезно, то об этом бизнесе мне думать пока рановато. На ресторан просто не хватит времени. — Зато прошлой осенью у тебя нашлось время для актерского дебюта. Клип львовской группы "Океан Эльзы", в котором ты снялась, уже и в России раскручивают. Как дошла до жизни такой? — Случайно. У меня в модельном агентстве девочка работает — жена украинского музыкального продюсера Виталия Климова. "Океан Эльзы" — его питомцы. Как-то позвонил мне Климов в разгар рабочего дня и между делом спросил: "В клипе нашем сниматься будешь?" Я-то думала, что он шутит. И отмахнулась: мол, буду, буду, только не нагружай. Он и назначил мне дату съемок, о которой я, конечно же, сразу забыла. И вот представь, звонок вечером: "Завтра с утра ждем тебя за городом". — "Не могу, — отвечаю, — у меня дел невпроворот". — "Ничего не знаю, ты обещала". И — короткие гудки. Пришлось отменить все встречи, взять у друзей машину и срочно ехать. — Перед камерой не комплексовала? — Наоборот! Все оказалось намного проще, чем я ожидала. Да и роль была несложной — без слов и лишних движений. Так что насчет актерского дебюта ты явно преувеличиваешь. Чтобы актрисой стать, надо природным даром обладать. А я к лицедейству склонности не испытываю. — Это и шоу-бизнеса касается? Ты ведь на собственных проводах из большого спорта со сцены крупнейшей площадки Украины прекрасную песню исполнила. Продолжение следует? — Едва ли. Эта песня была задумана как подарок для моих друзей. И не более. Роль эстрадной звезды меня не прельщает... Как, впрочем, не привлекает и литературная карьера. Хотя книгу — без посторонней помощи, одним пальцем стуча по клавиатуре — я все же написала. Это даже не мемуары в общепринятом понимании — это веселая проза о спорте и жизни в нем. Те, кто читал отдельные главы, утверждают: написано неплохо. И даже не верят, что меня никто не редактировал. — Чем дольше мы говорим, тем больше убеждаюсь: это интервью с абсолютно довольным жизнью человеком. Даже представить трудно: о чем еще можешь мечтать? — Не поверишь — о простом женском счастье. Чтобы был рядом мужчина — такой, каким я его себе в детстве представляла. — Как же, помню. Лет в семнадцать ты говорила, что твой избранник должен быть высоким, в меру симпатичным, непременно любящим животных... — И еще — имеющим дома стиральную машину. — А это зачем? — Я почему-то с детства была уверена, что если у мужчины есть стиральная машина, значит, он будет беречь меня и мой труд. Ну и, конечно, я обязательно должна любить этого мужчину. — Что осталось сегодня от романтического образа? — Только одно — наличие любви... А еще, помнишь, я раньше говорила: замуж выйду лет в 25, и будет у меня двое детей — сначала мальчик, потом девочка. Или наоборот. Теперь вот точно знаю: девочка будет первой. — Откуда такая убежденность? — Просто знаю — и все. Можешь считать это женской интуицией. — Дочка станет заниматься гимнастикой? — Разве что для общего развития. От большого спорта я постараюсь ее уберечь. Неблагодарное это дело... Киев.
