Пассажиры рейса Москва—Амстердам смотрели на меня как на сумасшедшего: лететь в Голландию с букетом белых гвоздик — все равно что везти в Тулу свой самовар. Вынужден, правда, признать, что никто не уполномочивал меня везти в Гаагу цветы. Пал Палыч Бородин обещал послать белые гвоздики Карле дель Понте сам. Однако время шло, гвоздик все не было и не было, и я подумал: раз уж мне предстоит встреча со знаменитой швейцарской прокуроршей, а ныне главным прокурором Международного Гаагского трибунала ООН по Югославии, почему бы не захватить с собой цветов. Тем более — на носу 8 Марта... — Госпожа дель Понте, ваше назначение сюда, в Международный трибунал, — это что? Повышение, понижение? — Ну что вы, напротив, это замечательная возможность приобрести новый опыт в борьбе с преступностью. — А насколько реально другое предположение: дескать, вас специально отвели от реальных уголовных дел в Швейцарии? — Неправда, решение перейти сюда принимала я, и только я. Вообще, я даже подсмеиваюсь над такими предположениями. — Тот опыт, который у вас есть — и в первую очередь в борьбе с коррупцией, — он как-то применим здесь? — Несомненно. Причем не только опыт федерального прокурора Швейцарии, но и прокурора кантона Лугано. — Но позвольте: тогда вы боролись с коррупцией, теперь — с преступлениями против человечества? — Конечно, это разные виды преступлений. Но я бы не сказала, что вся моя прошлая деятельность была связана исключительно с борьбой против коррупции. — Интересно: вы никогда не задумывались, почему среди преступников Швейцария пользуется такой популярностью? — Ну, вообще-то преступники используют для отмывания денег всю мировую финансовую систему. Однако Швейцария особенно привлекательна, ведь банковская система обеспечивает очень качественный сервис, удобное обслуживание. — Кстати говоря, вы не могли бы объяснить: зачем западным правоохранительным органам бороться с отмыванием денег, арестовывать счета? Ведь, напротив, вам должно быть это выгодно: чем больше в вашей экономике денег — тем лучше? — Это очень просто. Если в вашу страну поступает много денег от организованной преступности — ну, например, деньги итальянской мафии, — то, конечно, сами по себе деньги эти опасности не представляют. Опасность в другом: вслед за деньгами появляются их хозяева... — А вообще, существует какая-то цифра, хотя бы приблизительная — сколько денег было вывезено из России в Швейцарию за эти десять лет? — Такой цифры вам никто не назовет. Мы работаем по каждому конкретному преступлению и обладаем данными только по отдельным случаям. — Госпожа дель Понте, а что происходит сейчас с расследованиями, которые вы начинали вместе со Скуратовым? В каком они состоянии? — Насколько я знаю, они продолжаются, и мои бывшие коллеги активно над ними работают. — У вас огромный опыт по части борьбы с коррупцией. Вы обнаружили секретные счета Андреотти, Лазаренко, Бхутто, многих других. Интересно, у российской коррупции есть какие-то отличия? — Опять вы анализируете... У меня же времени на раздумья не было. Хотя, конечно, жажда денег, власти — типична для всех дел независимо от национальной окраски. — Скажите, когда вы оказались в этой должности, у вас не возникло мысли о том, что с коррупцией, отмыванием денег невозможно бороться силами национальных правоохранительных органов? Что уместнее всего было бы создание независимого международного института? Может, даже на базе вашего трибунала? — Я думаю, сначала все-таки нужно дать возможность государству самому побороться с коррупцией. Вот вам, пожалуйста, пример: Италия, операция "Чистые руки". Эффективно? Эффективно. Международный же трибунал может быть уже дополнительным, вторым шагом в случае, если государство не может справиться своими силами. — Но вы же видите, что произошло со Скуратовым, когда он попытался начать борьбу с коррупцией? — Вижу... — Какова, кстати, ваша оценка отстранения Скуратова? — Мне очень трудно... Очень трудно давать этому оценку. Единственное, что я могу сказать, — жаль, что такой блестящий прокурор отстранен от должности. — Я заранее прошу прощения за бестактный вопрос. Не чувствуете ли вы своей вины в том, что случилось с ним? — Не то чтобы чувство вины, нет... Ведь мы, прокуроры, представляем на что идем. Хотя отстранение Скуратова вызвало у меня огромное удивление. Я тут же связалась с ним — утверждалось, что он болен, однако в первом же разговоре он меня успокоил... Надеюсь, нам вскоре удастся повидаться. — Вы разве не знаете, что у Скуратова изъят загранпаспорт? — Серьезно?! Я об этом не слышала... — Бытует, кстати, мнение, что проблемы у Скуратова начались после того, как вы позвонили ему по телефону и открытым текстом сказали, что следствие обнаружило кредитные карты Ельцина и его дочерей... — Это вопрос? Но я ведь уже говорила, что не буду обсуждать детали наших расследований. Вы должны понимать: мне не положено это вдвойне. — Кстати, вам известно намерение Генпрокуратуры России допросить вас в качестве свидетеля по делу Скуратова в связи с покупкой костюмов, якобы оплаченных "Мабетексом"? — Да, меня попросили дать показания, и я это сделаю. — А как вы относитесь к словам Пакколи, обращенным в ваш адрес? Дескать, вы гоняетесь за дешевой славой, обвиняете невиновных... — Обычная атака. К таким вещам я уже привыкла. — Я не могу понять только одного: вы — женщина. Зачем вам все это надо? — Очень хороший вопрос, но четкого ответа у меня нет. Когда я училась в университете и изучала право, самым интересным было для меня криминальное право. В нем больше всего динамики. С этого все и началось. Потом я пошла работать в прокуратуру, меня это захватило, я втянулась. Вот, пожалуй, и все. n n n Помимо интервью с Карлой дель Понте я привез из Швейцарии и некоторые документы. В их числе — новые доказательства того, что Ельцин и его дочери действительно имели кредитные карты, оформленные на адрес магазина нижнего белья в Швейцарии. Магазин этот — "Ля Фен С. А." — принадлежал одному из сотрудников Пакколи, некоему Фенини. У меня в руках — копия официального запроса Федеральной прокуратуры Швейцарии, подписанного еще Карлой дель Понте, в адрес Генпрокуратуры России. В нем швейцарцы просят сообщить все имеющиеся сведения о людях, попавших в их поле зрения по подозрению в коррупции. Три нижних строчки второго листа документа занимают известные всей стране фамилии: Елена Б. Окулова, Татьяна Б. Дьяченко. Третья строчка — против которой проставлен тот же адрес, что и на двух предыдущих: "с\о La Fen SA, С. Р. 187, СН-6900 Massagno" (адрес магазина Фенини), — зачеркнута черной ручкой. Впрочем, любая экспертиза без труда установит, чье имя красовалось здесь. Бориса Ельцина. Правку внесла сама Карла дель Понте, видимо, опасаясь за судьбу своих российских коллег. Откуда ей было знать, что подобные конспираторские штуки в современной России уже не проходят. Я показал эти документы Юрию Скуратову и попросил его удостоверить их подлинность. "Похоже, что они подлинные, — сказал Скуратов. — Я действительно получал из Швейцарии несколько запросов, где фигурировали фамилии Ельцина и его дочерей". Помнится, представители Кремля с пеной у рта доказывали, что все слухи об этих кредитных картах — не имеют под собой никаких оснований. Интересно, что они скажут теперь?.. Москва—Гаага—Москва.
