Истории создания обоих мультхитов, как все сказки, начинались со слова "однажды". В 75-м году Юрий Борисович задумал снять фильм, в котором был бы "лист, царапающий землю". И никакого ежика не было и в помине. Но однажды раздался звонок, и какой-то незнакомый человек, который представился Сергеем Козловым, предложил режиссеру (тогда Норштейн работал над "Цаплей и журавлем") почитать его сказки. Юрий Борисович почитал, и из полусотни выбрал одну — про Ежика. "Но фильм, — пояснил Норштейн, — получился другой, более философский. И я помню, как мы мучились с ежиком. Уже начали снимать, а главного персонажа нет. Но было ясно, что он должен быть очень простым и в то же время не похожим ни на каких других своих мультипликационных сородичей. И здесь важно само звучание слова "Ежик". Не "Еж в тумане" — это только чиновник может сказать, — а именно "Ежик". Пришедшие на юбилейную выставку в Музей кино друзья, коллеги и поклонники Норштейна разглядывали Ежика рисованного, деревянного и непосредственно в тумане — в расписанных стеклянных декорациях. С малиновом вареньем в узелке Ежик шел на чаепитие к медведю. Из тумана возникали то филин (Ежик бросил ему знаменитое: "Псих!"), то прекрасная белая лошадь, то добродушный пес с длинными рыжими ушами, который нашел Ежику потерянный узелок. По реке Ежик плыл на скользкой рыбьей спине. Кто-то заметил, что Норштейн и в других своих мультфильмах трогательно относится к существам, плавающим в воде. Режиссер, который считает, что не надо искать символы там, где их нет, все же рассказал, что в детстве засматривался на играющую в воде рыбу. Для художника ничего не бывает случайно. И "Сказка сказок" — сценарий этого мультфильма Норштейн писал вместе с Людмилой Петрушевской — вся из личных воспоминаний, семейных легенд, впечатлений детства, прошедшего в двухэтажном доме в Марьиной роще, — белая скатерть, длинный деревянный стол, за которым рассаживалось несколько семей, "Утомленное солнце" и похоронки с фронта. Герой фильма Поэт писался с Гумилева; эпизод с карапузом, жующим яблоко, ощущение московской зимы с черными воронами на пушистом снегу... И серенький Волчок, конечно, Волчок, качающий колыбельку. А знаете, откуда у него такие трагические глаза? На выставке два плаката висят рядом: на одном Волчок, на другом — только что спасенный из воды котенок с веревкой на шее. В глазах — ужас и на мгновение увиденный потусторонний мир. Вырванную из французского журнала страничку на улице подобрал сын приятельницы режиссера и показал ему. Но только сейчас кажется, что в мультфильмах Норштейна все так безобидно и трогательно. А киночиновникам было не до умилений. Находили такое, что здравомыслящему человеку в голову бы точно не пришло. Волчок — якобы намек на дезертиров! В финале "Сказки сказок" палит победный салют, а волчок в параллельном монтаже в лесу печет картошку. И у них там, наверху, возникло подозрение. Еще сказали, что фильм не выдержан в духе соцреализма, и запретили выпускать. Но "Сказка сказок" — и это до сих пор остается загадкой для режиссера — все-таки на экран вышла. Свои же творческие проблемы Норштейн решал самостоятельно и мучительно долго. "Сказку" режиссер обдумывал месяца три. Даже специально взял отпуск, чтобы потянуть время. И, как всегда, "однажды" Норштейн гулял по лесу со своей супругой Франческой Ярбусовой — художником фильмов режиссера (на выставке — ее эскизы к фильму "Шинель", серия рисунков "Дедушкины валенки"; шутили, что Норштейн вышел из этих "валенок"), — нашел белый гриб и почувствовал, что замысел созрел. Придя домой, Юрий Борисович за несколько минут раскадрировал целый эпизод. Лист бумаги, на котором это было сделано, взял на память Наум Клейман — нынешний директор Музея кино. Экспонат был на выставке. Тут же Волчок — в декорациях за стеклом, и кажется, что можно заглянуть в глубину волшебного леса и увидеть стволы деревьев за мохнатой спиной. Рядом — рисунки, на которых режиссер в забавных позах за работой, весь в краске, горы бумаги и карандашей, инсталляция "Овощи" с подписью "Вышивка по авоське, гладь работы Норштейна, сценарная заявка на "Сказку сказок". Режиссер дал фильму название своего любимого стихотворения Назыма Хикмета, которое он прочитал гостям: "Стоим над водой — солнце, кошка, чинара и наша судьба..." Финальные строчки сценарной заявки — "Счастье — это каждый мирный день". Последняя работа Норштейна — заставка передачи "Спокойной ночи, малыши!". В мире художника тепло и уютно, как в детской постели.
