На Бога надейся, но и сам не плошай. Майкл Грант сильно надеялся на Всевышнего. Целый час до начала поединка он пел негритянские спиричуэл "Грядут перемены". Видимо, Майкл искал в них подтверждения тому, что грядут перемены на верхушке пирамиды бокса, где восседал абсолютный — или по-американски — непререкаемый чемпион Леннокс Льюис. Весь ритуальный путь от раздевалки до ринга Грант продолжал молиться. Но это уже была истерия. Огромные экраны, нависшие под ареной "Мэдисон-сквер гарден", отражали лицо гиганта, охваченное смятением. Он еле сдерживался, чтобы не разрыдаться. После краткого боя Грант скажет: "Я был сверхвозбужден". В выходе на ринг Леннокса Льюиса тема Бога тоже прозвучала в... английском гимне "Боже, храни королеву!" Оставив королеву на попечении Бога, сам Льюис, ее верный подданный, предпочел в качестве музыкального аккомпанемента мелодию из классического вестерна "Хороший, плохой и безобразный". Символика мелодии была проста, как и ее незатейливый мотив: хороший — это Льюис, плохой — это Грант до боя, безобразный — он же, но уже после поединка. Потребовалось немногим меньше шести минут для доказательства превосходства вестерновского шлягера над религиозным псалмом... В последний раз имя Бога было упомянуто еще на самом ринге. Во время ритуального касания перчатками перед началом боя Грант-джентльмен сказал Льюису: "Благослови тебя Господь". Но для того, чтобы Господь внял этому, самому Льюису пришлось поступить с Грантом совсем не по-джентльменски. Благодаря чудесам виртуального мира Льюис и Грант вошли в "Мэдисон-сквер гарден" как бы прямо с нью-йоркских улиц, заставленных небоскребами. Боксеры шли, касаясь головами их верхушек. Виртуальная символика отражала тот факт, что 29 апреля 2000 года в поединке за звание чемпиона мира в тяжелом весе среди боксеров-профессионалов встречались два Голиафа, общий рост которых составлял 13 футов, а вес — 500 фунтов. И то и другое было абсолютным рекордом в поединках такого уровня. Недаром бой Льюис—Грант был окрещен рекламой как "Two Big" — "Два гиганта". Потребовалось немногим меньше шести минут для того, чтобы один из небоскребов рухнул как карточный домик, оставив на ринге лишь "One Big" — "Одного гиганта"... До начала поединка почти все эксперты единогласно советовали Гранту агрессивную тактику. "Гигант победит, если он проснется", — говорили они, намекая на то, что Грант имеет скверную привычку долго раскочегариваться. Первобытная сила Гранта должна была нивелировать его первобытное знание всех тонкостей бокса. Его единственный шанс на победу, говорили спецы-жрецы, состоял в том, чтобы сразу подавить Льюиса и нокаутировать его ударом, от которого сваливаются бездыханными быки и даже Эндрю Голота! Ставка на техническое обыгрывание, предупреждали они, это ставка на медленное, но неотвратимое угасание. Повинуясь указаниям своих тренеров, Грант начал бой без всякой разведки, с места в карьер. Паровой каток с устрашающими статистическими параметрами (рост 6,7 фута, вес — 251 фунт) налетел на Льюиса, готовый смять его. Льюис на какое-то мгновение оторопел. Не от страха, а от удивления. Но оцепенение, вызванное удивлением, длилось лишь считанные мгновения. Сначала Льюис погасил "блицкриг" Гранта, войдя в клинч, а затем стал беспощадно выпускать пар из мускульного парового котла. Статистика параметров Голиафа так и осталась на бумаге, а сам он остался лежать на ринге "Мэдисон-сквер гарден", над сводами которого мне померещилась тень великого знатока кулачных боев средневековья и автора "Витязя в тигровой шкуре" Шота Руставели, моего гениального соотечественника, тщетно предупреждавшего, что "каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны". А со стороны мы видели вот что. Сначала Льюис послал Гранта в нокдаун, нанеся ему сокрушительный, фирменный, коронный, называйте его как угодно, удар правой по затылку. Рефери на ринге открыл счет. Грант очухался, и бой возобновился, чтобы вновь прерваться после второго нокдауна. Грант повис на канатах, беспомощно, как младенец на качелях. Третий нокдаун первого раунда отсчитывался рефери уже после того, как время самого раунда истекло. Но это оказалось не спасением, а лишь продлением агонии. Голиаф, еле волоча ноги, побрел в свой угол. Такого начала поединка за титул абсолютного в этой весовой категории и на таком уровне история бокса еще не знала. Уже после поединка Гранта спросили, что говорили ему между раундами люди в его корнере? Грант сконфуженно замялся. Он ничего не мог вспомнить и обратился за помощью к своему тренеру Дону Тарнеру: — Что ты сказал мне? Старина Дон похлопал по могучим плечам своего несчастливого питомца и сказал: — Я сказал тебе, что все будет о'кэй... Но все было совсем не о'кэй. На второй минуте и 53-й секунде второго раунда Льюис провел "клинически чистый" апперкот в подбородок Гранта. Голова Голиафа откинулась, и он рухнул на пол. В последний раз. Рефери на ринге Артур Мерканте-младший прекратил бой, а затем объявил Льюиса победителем. — Я конченый человек, я конченый человек, — бормотал Грант, обливаясь слезами в своем корнере, пока врач проверял его рефлексы. Придя несколько в себя, Грант благородно отдал должное победителю. — Леннокс имеет все основания для того, чтобы быть чемпионом, — сказал он. — Леннокс умный и хитрый боксер. В самом начале боя он опустил руки и сказал мне "Ну, иди же!" Я попытался оторвать ему голову, а вышло так, что голову оторвал мне он. Но я учусь... Да, ученье — свет, хотя в глазах Гранта было темно от четырех нокдаунов Льюиса... "Просветительские" мотивы прозвучали и в интервью Льюиса у ринга сразу же после боя. — Грант боксировал в классе "Б". Сейчас ему пора переходить в класс "А", — сказал чемпион. — Агрессивное начало боя было ошибкой со стороны Гранта. Я не Голота, я много сильнее и быстрее. На вопрос, почему он не нокаутировал Холифилда, а ограничился победой по очкам, Льюис ответил: — Мои схватки с Холифилдом были лишь ступеньками к величию... После сокрушительной победы над Грантом Льюис одолел все ступеньки. Тот факт, что на вершине его ожидали лишь два чемпионских пояса, сути дела не меняет. Здесь пятно позора ложится не на него, а на Всемирную ассоциацию бокса (W.B.A.), которая лишила Льюиса чемпионского звания за то, что он защитил его в бою против Гранта, а не против ее номинанта — претендента №1 Джона Рунца. Звание чемпиона мира в рамках W.B.A. будет разыграно 10 июня между Холифилдом и Рунцом. Но Леннокс был абсолютно прав, когда сказал: "Любой боксер, который подберет этот пояс, будет всего лишь бумажным чемпионом. Непререкаемый чемпион только я один". Да, чемпионские пояса — плохое мерило величия боксеров. Недаром они сделаны из пластика, а украшающие их "драгоценные камни" — фальшивые стекляшки... Битва "Two Big" — "Двух гигантов", возможно, окажется кульминацией в летописи схваток боксеров-тяжеловесов, после которой начнется невкусный откат. Вот как выглядит график самого Льюиса: 15 июля он должен встретиться в Лондоне с южноамериканским чемпионом, неоднократно битым Франсуа Ботой, а в ноябре в Лас-Вегасе — с Дэвидом Туа. Если Грант был из класса "Б", то Бота и Туа вообще вне всякого класса. Остается один Майкл Тайсон. Но весь вопрос в том, что осталось в самом Тайсоне после десяти лет маниакального саморазрушения? 24 июня Тайсон встречается с Лу Саварезе по кличке "Кто?", ибо его никто не знает, точнее, не признает в мире бокса. Достаточно сказать, что Саварезе был побежден Грантом. Тем не менее Льюиc хочет боя с Тайсоном. Во-первых, это большие деньги, а, во-вторых, победив Тайсона, Льюис укрепит свой статус "непререкаемого". Но вот Тайсон не торопится скрестить перчатки с Льюисом. Он предпочитает легкие деньги тяжелому испытанию. После поединка с Грантом Леннокс сказал: — Я знаю, что весь мир жаждет нашей встречи. И я тоже хочу ее. Дело за Майклом. Я на вершине. Он знает, где найти меня... Итак, 29 апреля 2000 года Бог сохранил не только королеву Англии Елизавету II, но и ее верного подданного Леннокса Льюиса. "Большая американская надежда", как называли Майкла Гранта его соотечественники, не оправдалась. Голиаф не смог вернуть Соединенным Штатам титул абсолютного чемпиона мира среди боксеров-тяжеловесов, титул, который заносчивые янки рассматривают как свой непременный атрибут. Особенно болезненно янки переживают то, что титул абсолютного находится у подданного британской короны. В новейшей истории бокса лишь пять европейцев в общей сложности в течение десяти лет носили этот титул, но британца среди них не было. Конечно, если мы углубимся в даль веков, когда Британия была владычицей морей, то там английских чемпионов было хоть пруд пруди, начиная с легендарного Джеймса Фигга еще аж в 1720 году. Но после того как в 1887 году Боб Фитссиммонс нокаутировал в 14-м раунде в невадском городе Карсон-сити "джентльмена" Джима Корбетта, а затем сам проиграл Джиму Джеффрису, фортуна неизменно показывала британцам фигу (уже через одно "г"), вплоть до появления на ринге Леннокса Льюиса. Фига сия была настолько монументальной, что за британскими тяжеловесами укрепилась презрительная кличка "горизонтальные". Когда в 1955 году английский боксер Дон Коккел прилетел в Сан-Франциско, где должен был состояться его поединок с Рокки Марчиано, тренер британца стал настаивать на ринге размером в 20 квадратных футов. В связи с этим писатель-юморист Артур Бэр иронически заметил: "Какая разница. Коккел не так уж и длинен, чтобы не улечься комфортабельно на ринге меньших размеров". Дальше пошло-поехало. В 1959 году Флойд Паттерсон уложил не менее комфортабельно лондонца по фамилии Брайан Лондон. Через несколько лет то же самое с тем же Лондоном, да еще в Лондоне, проделал Мухаммед Али в бытность свою Кассиусом Клеем. Затем Али, все еще бывший Клеем, заставил принять горизонтальное положение еще одного лондонца, и тоже в Лондоне, чемпиона Британской империи Генри Купера. Можно, конечно, считать, что "горизонтальная" традиция английских тяжеловесов была прервана Фрэнком Бруно, победившим американца Оливера Маккома. Но Бруно стал чемпионом Всемирного совета бокса (W.B.C.), а не абсолютным. Кстати, и сам Льюис поначалу обещал стать еще одним горизонтальным английским тяжеловесом, когда он проиграл Макколлу в 1994 году. (Единственное поражение Льюиса за всю его карьеру.) И вот Леннокс Льюис стал не только абсолютным и непререкаемым, но и первым за последнее столетие вертикальным, как небоскребы Нью-Йорка, британским тяжеловесом. Роль "горизонтальных" отныне перешла к американцам...
