Торговать акциями в современной России начали относительно недавно. Специалисты утверждают, что это произошло приблизительно десять лет назад. За точку отсчета обычно принимается знаменитое 601-е постановление правительства о создании акционерных обществ, которое было опубликовано в 1990 году. Так что наступивший 2000-й можно считать юбилейным. А по устоявшейся традиции любую круглую дату принято отмечать подведением итогов... Обсудить проблемы отечественного фондового рынка за круглым столом в нашей редакции собрались: доцент кафедры биржевого дела и ценных бумаг Российской экономической академии им. Плеханова Сергей ШИБАЕВ, ректор Института финансового менеджмента, профессор Елена СЕМЕНКОВА, ведущий эксперт информационного агентства "Финмаркет" Андрей ЛУСНИКОВ и брокер финансовой компании "Элфин-Финанс" Алексей ЛАСКИН. Корр.: — В любой стране мира фондовый рынок можно назвать неким компасом, стрелка которого, по идее, всегда указывает на наиболее перспективные предприятия или даже целые отрасли экономики. И выражается это в том, что акции наиболее успешных — с экономической точки зрения — компаний начинают расти в цене на торгах, принять участие в которых может любой желающий. Однако в последнее время наш "финансовый" компас, по-моему, начал барахлить. Судите сами. Начиная с 1999 года наша экономика впервые за многие годы демонстрирует стабильный рост. Финансовое здоровье государства тоже выглядит более чем благополучно: бюджет принимается с первичным профицитом, все статьи его строго выполняются, экспорт намного превосходит импорт, и благодаря этому валютные резервы России пополняются. Налоговые сборы растут, а в расчетах между предприятиями и государством бартер вытесняется денежными платежами. Ну и как же на все эти обнадеживающие перемены реагирует наш фондовый рынок? Самым неожиданным образом. Последние два месяца цены на все ходовые российские акции снижались. А в середине мая даже началась настоящая паника. Корпоративные бумаги покатились вниз с лавинообразной скоростью. В чем дело? Как можно объяснить этот феномен? Андрей Лусников: — Для того чтобы разобраться в сегодняшней ситуации, необходимо проследить, как развивались события в динамике. Августовский кризис 98-го года нанес сильнейший удар по отечественной торговле ценными бумагами. Тогда цены "голубых фишек" за очень короткий срок "похудели" сразу в 10—15 раз. Так, бумаги "ЛУКОЙЛа" вместо 29 долларов стали стоить 2. А фондовый индекс РТС в целом упал в девять раз. Торговля акциями практически прекратилась... Алексей Ласкин: — Действительно, после того кризиса на российском фондовом рынке стало тихо, как на кладбище. Цены акций были такие низкие, что, можно сказать, бумаги просто валялись на земле. Однако желающих подобрать их не находилось. Как говорится, раз обжегшись на молоке, дуют на воду. И только осенью 99-го года ситуация медленно начала меняться. Рынок стал оживать, обороты торгов — увеличиваться, а котировки, хоть и медленно, но поползли вверх. Андрей Лусников: — Как ни странно, но всерьез обратить внимание инвесторов на российские бумаги заставил скандал, разыгравшийся за океаном по поводу отмывки наших денег через "Бэнк оф Нью-Йорк". Заметьте: несмотря на громкие обвинения в повальной коррупции, разворовывании кредитов МВФ, нелегальном экспорте капитала, никаких санкций — ни экономических, ни политических — в отношении России принято не было. Все ограничилось только "решительными" заявлениями, угрозами и сотрясанием воздуха. И люди с деньгами сделали соответствующие выводы: значит, "сильные мира сего" пока не собираются ставить крест на России, не собираются выталкивать ее на обочину мировой политики и экономики. Вот после этого наши акции и начали потихоньку раскупаться. На фондовый рынок потек слабый ручеек денег... Алексей Ласкин: — Минувшей зимой события принялись развиваться более круто. В декабре буквально за считанные дни российские бумаги выросли сразу на 20—30%. На сей раз участников рынка порадовали итоги выборов в Думу. Прежде всего их взбодрило то, что коммунисты утратил контроль над законодательной властью. И в то же время проправительственные фракции в значительной степени увеличили свое присутствие в парламенте. Появились надежды, что бесконечное бодание двух ветвей власти — законодательной и исполнительной — наконец-то закончится. Но самое интересное случилось в последний день ушедшего 99-го года. Неожиданное заявление Ельцина об отставке так обрадовало брокеров, что они... растерялись. Сразу после телевизионного выступления бывшего президента цены упали примерно на 3%. Однако очень скоро фондовый рынок пришел в себя и сообразил, что пора делать ставки. Страна уже вовсю готовилась к встрече Нового года, в домах накрывались столы, а на фондовом рынке кипела работа. Брали все нарасхват и по любым ценам. Акции РАО "ЕЭС России" за один день подорожали на 33%, "ЛУКОЙЛа" — на 28, "Мосэнерго" — на 25, "Сургутнефтегаза" — на 20,6%. Корр.: — Рост котировок продолжался и после Нового года. А вот президентские выборы повлияли на них почему-то отрицательно. Алексей Ласкин: — Короткий период политической предсказуемости в жизни страны закончился. Итоги президентских выборов для всех были очевидны. Но какова будет политика нового лидера России, никто не представлял. Снижение активности на фондовом рынке и отразило те неуверенность и неопределенность, которые возникли в обществе сразу после выборов. Корр.: — Стоп-стоп! Но выборы-то закончились достаточно давно. И за это время много чего уже успело произойти: был назначен премьер-министр, сформировано правительство, подписаны первые президентские указы, на рассмотрение в Думу были предложены новые законопроекты. Получается, что падение цен на акции — это и есть оценка фондового рынка первых шагов новой власти? Андрей Лусников: — Дело не только в политике, хотя, конечно, она в значительной степени влияет на котировки. Обычно политические деятели, которые участвуют в выборах, не скупятся на разного рода обещания. Вот рынок в зависимости от того, кто выбивается в лидеры, по-своему отыгрывает политические и экономические программы претендентов на высшие государственные должности. Однако после выборов происходит, как правило, коррекция, цены немного откатываются назад, потому что всем становится интересно, как предвыборные обещания будут реализовываться на практике. Это характерно для фондовых рынков практически всех стран. Однако в России послевыборная коррекция наложилась на еще одно событие, значительно повлиявшее на динамику цен. Корр.: — И что это за событие? Андрей Лусников: — Как известно, президентские выборы в России состоялись 26 марта. А 27 марта было совещание стран — членов ОПЕК, на котором была достигнута договоренность, что в ближайшее время цены на нефть останутся на достаточно высоком уровне — 22—28 долларов за баррель. Понятно, что затраты на нефть сидят в цене практически любого товара. Таким образом, высокий уровень цен на это сырье означает рост затрат и замедление темпов экономического роста в ведущих мировых державах. Мировые фондовые рынки немедленно отреагировали на перечисленные обстоятельства. Это хорошо видно на графиках: после 27 марта фондовые индексы практически всех крупнейших стран круто поползли вниз. Данные обстоятельства отразились и на нашем рынке. Нерезиденты начали спешно продавать российские акции и выводить деньги из России. Корр.: — Вот это и непонятно. Историей доказано: то, что для русского хорошо, для немца, француза, американца и англичанина — смерть. Наверное, не надо долго говорить, что высокие цены на нефть — это плохо для США и Европы, потому что они крупнейшие импортеры этого сырья. Но Россия-то нефть продает. И сохранение высокой цены на нее — залог наших стабильных высоких доходов. Однако фондовый рынок реагирует на это самым неожиданным образом: акции российских предприятий падают. И "нефтяные" в том числе... В результате мы опять вернулись к началу нашего разговора. К парадоксальной ситуации: несмотря на то что экономическая конъюнктура благоприятна для страны, российские акции дешевеют. Сергей Шибаев: — ...У меня сложилось впечатление, что в ходе нашей беседы мы попали в заколдованный круг, из которого никак не можем выбраться. Действительно, ситуация на фондовом рынке странная. Однако разобраться в ней можно. Во всяком случае я предлагаю попробовать это сделать. Только для этого нам понадобится вновь вспомнить, с чего начиналась торговля ценными бумагами в России. Корр.: — Я-то прекрасно помню. Например, как возле Плехановского института, в котором вы преподаете, в самом начале 90-х образовалась "дикая" биржа, на которой с раннего утра до позднего вечера масса самого разного народа торговала ваучерами, а также бумагами "МММ", "Телемаркет", "Дока-Пицца" и т.д. Сергей Шибаев: — Очень хорошо, что вы вспомнили этот пример. Тогда по-другому и быть не могло. Представьте себе такую ситуацию: раздали народу бесплатно ваучеры и сказали: вот вам российская ценная бумага. На этом правительство посчитало свою миссию выполненной. А что с этой бумагой дальше делать, никто не объяснил. Очевидно, потому, что наши приватизаторы этого и сами не знали. Никаких законов, регламентирующих деятельность фондового рынка, своевременно принято не было, инфраструктура, необходимая для частной торговли ценными бумагами, отсутствовала начисто. Да и специалистов, которые бы знали, как все это организовать, мягко говоря, было негусто. Поэтому на первом этапе торговля ценными бумагами приняла такой неуправляемый, дикий характер. Корр.: — Действительно, складывается впечатление, что тогдашнее российское правительство действовало по принципу: главное — прокукарекать, а там хоть не рассветай. Чем объясняется такая спешка? Сергей Шибаев: — Главное — понять, какие цели преследовались. Сейчас уже очевидно, что наши реформаторы с помощью приватизации пытались решить не столько экономические, сколько политические задачи. Было решено провести массовую приватизацию в течение года. Но в тот период те, кто непосредственно приватизацию осуществлял, даже не понимали, что это такое, в конце концов. Просто поставили задачу — всю громадную государственную собственность скинуть с плеч государства. И все. А кому ее передать, каким образом это делается, не только не знали, но над этим даже особо и не задумывались. Ведь какие тогда были представления: вот сейчас введем свободное ценообразование и частную собственность, и на этом роль государства закончится. Дальше рынок сам все отрегулирует... Но жизнь показала, что это утопия. Это как если в трехлитровую банку налить воды и ждать, когда там зародится жизнь. Но в результате ничего ж не будет. Только вода протухнет... Елена Семенкова: — Вообще, считалось, что ваучерная приватизация создаст, как тогда было принято говорить, широкий слой эффективного собственника, который не только выведет экономику на новый уровень, но и станет социальной опорой новой власти. Именно поэтому у нас в России в очень короткий срок появилось огромное количество акционерных обществ открытого типа. Даже колхозы — и те преобразовывались в акционерные общества открытого типа. Алексей Ласкин: — Ну, собственник-то появился. Только вот назвать его эффективным как-то язык не поворачивается. И по-другому просто быть не могло. Представьте: какой-то человек, благодаря ваучерной приватизации, буквально за одну ночь становится капиталистом, владельцем крупной собственности. Что дальше? Ведь ею надо управлять. Да еще с высокой отдачей. А для этого нет ни опыта, ни знаний, ни возможностей. Кроме того, чтобы собственность начала приносить прибыль, в нее надо сначала вложить деньги. А где их взять? Над этим вопросом человечество ломает голову на протяжении всей своей истории. И в результате напряженных раздумий, после многочисленных проб и ошибок на сегодняшний день удалось отыскать всего четыре более или менее цивилизованных источника инвестиций: это собственная прибыль, амортизационные отчисления, банковские кредиты и эмиссия ценных бумаг. Ничего другого никто и никогда не придумал. Но "благодаря" экономическим реформам начала девяностых все эти источники, по сути, были безжалостно уничтожены. Запредельно высокие налоги изъяли всю прибыль у предприятий; бешеная инфляция в одночасье уничтожила все те амортизационные отчисления, которые накапливались годами; банковская система тоже оказалась разрушенной, а выпуск акций стал бесполезным делом — поскольку в России еще не было фондового рынка. В результате полученная задарма собственность без инвестиционной подпитки очень скоро превратилась в обузу для своих новых хозяев. Однако надо отдать должное нашим "умельцам": им удалось довольно быстро найти выход из, казалось бы, безвыходного положения. Полученный капитал они стали превращать в деньги и угонять их за рубеж. Корр.: — Короче говоря, приватизация не достигла тех целей, которые перед ней ставились. Да и проводимые реформы не получили поддержки в обществе. Алексей Ласкин: — Вот именно. И тогда власть начала действовать более цинично. Все прекрасно помнят скандалы, связанные с залоговыми аукционами, с созданием и приватизацией "Сибнефти", с образованием банка "СБС-Агро". То есть самые лакомые куски государственной собственности, колоссальные финансовые потоки передавались узкой группе особо приближенных лиц — с условием, что в обмен на полученные ресурсы они окажут поддержку новой власти... Корр.: — По-моему, мы отвлеклись от темы нашего разговора. И опять лезем в политику... Елена Семенкова: — Ничего не отвлеклись. Все, о чем говорил Алексей, имеет самое непосредственное отношение к нынешнему состоянию дел на фондовом рынке. Проблема в том, что рынок капитала как бы разделен на две части: портфельного инвестирования и корпоративного контроля. Что такое рынок портфельного инвестирования? Допустим, у вас есть некая сумма денег и вы принимаете решение потратить ее на покупку ценных бумаг с тем, чтобы получить дивиденды, заработать от ожидаемого роста цен на акции, просто сохранить свой капитал. Рынок корпоративного контроля — уже нечто другое. В этом секторе финансового бизнеса действуют совсем иные игроки, настоящие акулы капитализма. Еще их называют стратегическими инвесторами. Мотивы их поведения на рынке особые. Они инвестируют деньги для того, чтобы скупить крупные пакеты акций и установить контроль над корпорациями или даже целыми отраслями. Грань между двумя этими частями достаточно условна. Во всяком случае в любой нормальной экономике рынки портфельного инвестирования и корпоративного контроля тесно переплетены, постоянно взаимодействуют и дополняют друг друга... Корр.: — Все это очень интересно, но при чем тут тема нашей беседы: несоответствие падения цен российских акций состоянию дел в отечественной экономике? Елена Семенкова: — Минутку терпения!.. На рынке портфельного инвестирования обращается огромное количество бумаг, ежедневно заключаются сделки на сотни миллионов долларов, в торгах принимает участие неограниченное количество игроков — словом, это и есть тот самый фондовый рынок, который мы пытаемся проанализировать. Но дело в том, что в условиях нормальной экономики на решения портфельных инвесторов покупать или продавать акции огромное влияние оказывает информация о действиях менеджмента, то есть директоров предприятий, отчет о прибылях и убытках компании, состояние ее баланса, а также сведения о слияниях, поглощениях или, наоборот, разделах фирм и корпораций. Я хочу сказать, что необходимым условием нормальной работы рынка портфельного инвестирования является открытость и прозрачность рынка корпоративного контроля. Судите сами: ведь прежде, чем принять решение о покупке акций той или иной компании, человек должен ясно представлять себе, куда он вкладывает деньги, соответствует ли цена бумаг их реальной стоимости, кто, как и в чьих интересах управляет фирмой и кому она принадлежит. А кроме того, он должен быть уверен, что никто и никогда не сможет нарушить его права владельца капитала и не отберет его долю в компании, пусть и небольшую. Однако у нас в России рынок капитала абсолютно непрозрачен, он закрыт для посторонних. В ходе реформ, после приватизации, которая проводилась вопреки всяческим нормам и правилам, о чем как раз и говорил Алексей Ласкин, весь крупный капитал сосредоточился в руках узкой группы лиц, тесно связанной с верхушкой политической власти в стране. Сейчас их принято называть олигархами. Вот они и борются между собой, захватывая все более и более лакомые куски собственности в государстве. Все же остальное население осталось не у дел, выражаясь современным новоязом, нас всех просто кинули, и нам ничего другого не остается, как выживать и с приличного расстояния наблюдать процесс дальнейшего растаскивания собственности и передела сфер влияния. О том, что происходит в нашей экономике, мы можем догадываться только по косвенным признакам: на такой-то завод приехал отряд ОМОНа, где-то непонятно кто и почему сменил директора, на каком-то предприятии без всяких видимых признаков неожиданно начался процесс банкротства и т.д. Сергей Шибаев: — Естественно, что такое положение дел самым негативным образом сказывается на фондовом рынке. На сегодняшний день его оборот очень незначителен и существенную роль в экономике России он пока не играет. Поэтому на котировки акций российских предприятий оказывают влияние самые разные факторы, а следовательно, отечественный рынок корпоративных бумаг мало предсказуем и очень нестабилен. По сути, один крупный инвестор может двигать цены на нем по своему усмотрению в любую сторону. Алексей Ласкин: — Для наглядности приведу лишь несколько примеров. Активно торгуются акции всего шести компаний: это РАО "ЕЭС России", "Газпром", Сбербанк, АО "Мосэнерго", "ЛУКОЙЛ", "Ростелеком" и "Сургутнефтегаз". Стоимость всех акций, обращающихся на российском рынке, намного ниже, чем рыночная стоимость одной крупной западной корпорации, такой, как, например, "Дженерал моторс". И еще. Дневной оборот акций РАО "ЕЭС России" — а это наши самые раскрученные, самые торгуемые бумаги — составляет примерно 500 млн. штук. Джордж Сорос владеет 10 процентами этой компании, что составляет приблизительно 4 млрд. штук. Так вот, если он захочет продать свой пакет, то будет это делать примерно недели две, и все это время цена бумаг будет падать, независимо от того, что творится в нашей экономике. Корр.: — Кажется, в нашей беседе наступил момент некоей завершенности. Попробуем подвести итоги? Сергей Шибаев: — А они напрашиваются сами собой. На сегодняшний день в России имеется вся необходимая инфраструктура для того, чтобы фондовый рынок действовал и успешно развивался. Однако этот уникальный саморегулирующийся рыночный механизм перераспределения средств между предприятиями и отраслями не может набрать обороты. Для того чтобы он начал нормально действовать, требуется, в сущности, немного. Государство должно заявить о себе более решительно и выработать единые правила игры для всех участников экономического процесса, добиться того, чтобы бизнес стал прозрачным, и наконец-то освободиться от унизительного состояния, когда какие-то теневые структуры, отечественные нувориши и денежные мешки диктуют свою волю исполнительным структурам. Вот, пожалуй, минимальный набор условий, необходимых для того, чтобы не только фондовый рынок, но и экономика в целом начали успешно развиваться. P.S. Мы приглашаем всех читателей подключиться к нашему разговору.
