Кот Матроскин из Простоквашина предложил гениальную схему решения всех финансовых проблем. Не ручаемся за точность цитат, но смысл ее сводился к следующему: для того чтобы что-то купить, сначала нужно что-то продать. Именно этот рецепт пришлось использовать практически всем отечественным предприятиям, которые после распада Союза столкнулись с проблемой безденежья. Государство уже не было столь богато, чтобы содержать всех, — пришлось в срочном порядке менять собственников. Тогда у нас и появились акционерные общества (ОАО), которые, продавая свои акции инвесторам, могли привлечь капиталы для восстановления доведенного до ручки производства. По нашему законодательству средства на развитие предприятий могут аккумулироваться только из чистой прибыли. Из простых расчетов видно, что на реконструкцию денег попросту не остается, если на налоги и сборы уходит до 60—70%, а заниматься накопительством в условиях нашей банковской системы и политической нестабильности просто-напросто небезопасно. В результате по уровню производства современных товаров мы позади планеты всей. Нет реализации, нет выгоды, нет прибыли... Другое дело, если придет инвестор. Привлеченный таким образом капитал — самый дешевый для предприятия, потому что не облагается налогами (за исключением налога на дополнительную эмиссию ценных бумаг по ставке 0,8%). Оплату дополнительных акций производит инвестор, но если у предприятия есть пакет акций в государственной собственности, сделать это весьма проблематично. Закон "Об акционерных обществах" обязывает при увеличении капитала увеличивать также и размер госдоли. Но у Мингосимущества и комитетов по управлению имуществом почти никогда нет денег. Поэтому другим акционерам они вносить деньги в уставный капитал тоже не разрешают (не дай бог уменьшится госдоля). Платить за других — тоже дураков нет. В результате предприятия превращаются в "колосса на глиняных ногах". Пока акции закреплены, их невозможно выставить на торги и провести аукцион. В результате "бедное" государство не сможет получить деньги — получается замкнутый круг. Комитеты по управлению имуществом (при предоставлении требуемых документов) решения о раскреплении, как правило, принимать опасаются: нет четко разработанных правительством норм, не определена ответственность исполнителей, сроки принятия решения и т.д. Но, видимо, кого-то это устраивает... Вот и остается наше государство ни с чем. Хотя за ним и закреплены акции предприятий, управление имуществом с его стороны практически не ведется. Его представители, избранные в советы директоров, как правило, не принимают участия в деятельности предприятий. А на собрания приходят формально, для галочки. Кстати, неявка представителей комитета на собрание — одна из наиболее частых причин их срыва. Не секрет, что решения регистрирующие органы выносят прежде всего исходя из позиции комитетов по управлению имуществом. А это ли не прямое нарушение прав рядовых акционеров? И какова же дальнейшая судьба предприятий с совместной собственностью? В одном случае инвесторы, поняв тщетность своих усилий, находят другие предприятия, не отягощенные связями с государством. В другом — постепенно выводят из них свое имущество, создавая новые дочерние предприятия. Которые не только не будут отвечать по их долгам, но и смогут стать независимыми (если основное общество приобретет менее 20% их голосующих акций). Плюс — смогут внести в свой уставный фонд имущество основного предприятия. Госсобственность размывается до 10-12%. Затем проводится эмиссия — и государство полностью теряет контроль над предприятием. Вот как дорого отливаются "родителям" "дочкины" слезки! Не хотелось бы задавать риторических вопросов. И все же — зачем государство держит столько помощников по управлению имуществом и ради чего мучаются собственники?
