— Ты руки вымыла? — холодно спросили коллеги, когда я вернулась с этого задания. До сих пор слово “проказа” нас пугает. Воображение рисует жутковатую картину. Изгои общества с колокольчиками на шее, в длинных хламидах с капюшоном и алым знаком червей на груди. В Европе их при жизни отпевали в церкви и селили в отдельные колонии. А в Китае и Японии заживо сжигали на костре или отдавали на растерзание тиграм. Но мало кто знает, что уже двадцать лет, как от проказы лечат. И не где-нибудь, а только у нас. В России. Середина пятидесятых. Два высокопоставленных российских чиновника привезли из зарубежного вояжа роскошные иранские ковры ручной работы. Один сразу же, на всякий пожарный, сдает свой в химчистку. Другой расстилает ярко-красное полотнище с восточным орнаментом в гостиной. Через несколько лет у него, его жены и двоих детей на лицах появляются красно-бурые пятна, начинают выпадать брови и ресницы. Врачи ставят страшный диагноз: лепра. Раньше Загорский лепрозорий был действительно городом прокаженных. На территории в сорок гектаров — двух-четырехэтажные “хрущевки”, своя почта, магазин, котельная. В клинике доживали свой век около семидесяти пациентов. Первые признаки проказы появляются через четыре-шесть лет после заражения. Поэтому многие больные поступали только тогда, когда у них начинали гнить пальцы на руках и ногах, “разъезжались” глаза, проваливался нос. Болезнь считалась неизлечимой и заканчивалась для человека принудительной изоляцией от общества и медленной смертью. Умерших хоронили здесь же, на местном кладбище, чтобы не дать распространиться заразе. Прошло полвека. Сегодня в лепрозории остался только один больной. Врачи не стали говорить, кто он такой. И это неудивительно, ведь скоро его выпишут, и он вернется в наш мир обратно. Двенадцать вылеченных пациентов живут здесь только потому, что им просто некуда пойти. Да и называется это место уже по-другому. “Зеленая дубрава” звучит, согласитесь, не безнадежно. — Последние двадцать лет мы только всех выписываем. И не было ни одного повторного возвращения, — говорит доктор медицинских наук, профессор Николай Михайлович Голощапов, возглавляющий клинику. В поселке репортеров “МК” встретили страшненькие, но очень добродушные старички. Это и есть бывшие больные. Многие из них заразились давно, когда проказу еще не лечили, поэтому и остались инвалидами. Размер обуви у здешних обитателей крошечный, совсем детский. Болезнь деформировала пальцы ног, оставив маленькие обрубки. Уменьшились пальцы и на руках. Несмотря на это, здесь у каждого свой огородик. — Хочется не только казенную пищу есть, но и чтобы свое было, домашнее, — рассказывает бабушка Клава. Она по старинке носит вязаные чулки и совершенно не стесняется показывать больные ноги. Все жители получают небольшую пенсию и постепенно обставляют свои маленькие квартирки. Везде убрано, уютно и веет теплом. Изуродованные болезнью люди дружелюбны и нежны друг к другу. Бережно хранят фотографии, где они молоды и красивы. Развлечений, кроме телевизора, здесь, понятно, никаких нет. Поэтому поселяне обожают праздники и отмечают их все подряд. В “Зеленой дубраве” остались только одиночки, есть только одна семейная пара. Они познакомились и полюбили друг друга уже здесь. Тот самый Петенька (здесь все поголовно называют его именно так) родился в 1928 году и заболел проказой еще в детстве. Во время войны немцы захватили лепрозорий под Смоленском, всех больных уничтожили, а мальчика хотели оставить для опытов. Ему удалось бежать. В загорскую лепрозорную клинику он попал в 1944-м. А в 1946-м сюда привезли семнадцатилетнюю Раю. — Когда я увидел эти голубые глаза, то сразу же забыл о болезни и решил жить только для нее, — вспоминает Петенька, и на его лице появляется счастливая улыбка. — Помню, как свадьбу нам ладно справили, главврач три литра водки и три литра спирта поставил. С тех пор — вот уже 54 года — живут Петя с Раей душа в душу. Но их пример уникальный. Обычно заболевших бросают. Отчего возникает лепра, никто не знает до сих пор. Существует только теория, что этот вирус из семейства микробактериозов способен накапливаться в организме рыб, а от них уже перебираться к человеку. И только в начале восьмидесятых был получен уникальный препарат. В маленькой обветшалой лаборатории над пробирками колдуют сотрудницы Голощапова. Команда медиков создала четыре противолепрозных средства, оформила патенты на их изобретение в Японии, Соединенных Штатах, Индии, Германии, Лаосе, Конго, других странах, лидирующих по числу прокаженных. Однако в большинстве западных стран исследования по лепре считаются нерентабельными. Ведь богатых больных — единицы, а основная масса не способна оплачивать собственное лечение. Лидирует в этом списке Индия, где прокаженных — около пяти миллионов человек; официант в ресторане или портье в гостинице могут оказаться больными... Всего же в мире заражены лепрой около 12 миллионов человек. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в загорской клинике побывало много иностранцев. Замминистра из Конго, лидеры профсоюзов Зимбабве и Италии. Даже сейчас живет бывший диктор Би-би-си. Абдул родом из Танзании, с острова Занзибар. Приехав в командировку в Россию, вдруг почувствовал себя плохо. На коже появились странные пятна. Акклиматизация — сказали в больнице. Скоро появились маленькие язвочки во рту — врачи решили, что сифилис... Тут-то болезнь показала свое страшное лицо. Вся кожа покрылась синюшно-красными блестящими чешуйками, тесно прилегающими друг к другу. Лицо приобрело вид “львиной морды”. В тяжелом состоянии Абдула перевели в загорскую клинику. Теперь же, после успешного лечения, глядя на его жизнерадостное лицо, ни за что не скажешь, что когда-то оно было изъедено множеством уродливых язв. Но домой Абдул не вернется. Уверен, что близкие и друзья будут чувствовать по отношению к нему отвращение и брезгливость. — Я не хочу, чтобы они меня возненавидели... — говорит он. Абдул отлично говорит по-русски, много читает. Бывший диктор Би-би-си работает местным парикмахером. Несмотря на вызываемый заболеванием страх, проказа в 15 раз менее заразна чем, например, туберкулез. Заражение происходит только при длительном и постоянном контакте. Как говорят медики, надо жить с больным кожа в кожу. Здесь, в загорской клинике, они проверили действие инфекции прямо на себе. За время существования лепрозория — а ему уже 64 года — никто из врачей и обслуживающего персонала не заболел. А ведь им приходилось и обрабатывать язвы, и менять повязки. — Мы своих всех вылечили, теперь хотим взяться за туберкулезных... — говорит профессор. Оказывается, проказа и туберкулез — два вида одной и той же инфекции. Можно сказать, что проказа — это туберкулез кожи, а туберкулез — это проказа легких. Методы лечения и применяемые при этих заболеваниях препараты схожи. Сегодня от туберкулеза умирает больше людей, чем от ВИЧ, малярии и тропических болезней, вместе взятых. В России от болезни страдают два с половиной миллиона человек. Каждый год к ним присоединяется еще 150 тысяч. В день такое количество народа съедает три—пять тонн дорогостоящих импортных лекарств, которые к тому же не излечивают от болезни, а просто облегчают состояние и тормозят процесс. Новый препарат против туберкулеза, изобретенный командой Голощапова, успешно испробован на “зонах” в Ярославле и Твери. Чтобы не отсиживать срок на нарах, а лежать в санитарной части, многие осужденные сознательно заражаются, покупая у больных людей их слюну. Тюрьма становится очагом инфекции, которая легко проникает за ее стены. Загорские изобретатели нового препарата гарантируют стопроцентное излечение от туберкулеза. Но это, оказывается, сегодня никому не нужно. У ученых хотят забрать даже их лабораторию. Уже нашелся некий бизнесмен, который хочет прибрать к рукам ветхие постройки “Зеленой дубравы”... Конец девяностых. Студенту из Китая одного из факультетов МГУ осталось до получения диплома сдать всего два экзамена. Неожиданно после бессонной ночи зубрежки он увидел на своем лице розовые мокрые пятна. Думал, аллергия от переутомления. Но “проказника” направили в “Зеленую дубраву”. Он удивил врачей тем, что его совсем не смутила обнаруженная у него лепра, китайского юношу волновало только одно: как закончить университет. Врачам клиники не пришлось долго уговаривать профессоров принять у паренька экзамены отдельно от сокурсников. — Не нужно его привозить, диплом и так дадим! — в один голос заявили напуганные педагоги. Через год студент поправился, вернулся домой и теперь успешно работает в одной известной газете. Не волнуйтесь: у себя на родине.
