Владикавказский военный госпиталь. В узком коридоре лежит смертельно бледный парень, сжимая в руках крестик. Врачи сделали все возможное, но есть ранения, несовместимые с жизнью. Перед ним на коленях стоит молодая монашка и поет...
Москва. Высший военный госпиталь имени Н.Н.Бурденко. Палата 222. У окна лежит старший лейтенант Дмитрий Болгов. Родился он в Калининградской области, служил в Волгограде, а ранение получил 10 января 2000 года в Грозном во время разведки позиции для танка. Раненный в обе руки, Дима вытащил двух солдат. “В тот момент я молился: “Господи, помоги мне”, — рассказывает парень. “На войне не молятся только сумасшедшие, — подхватывает беседу офицер-ракетчик Сергей Позняков, раненный 9 мая 2000 года в Чечне. — Хотел в июне жениться, да не успел. Слава Богу, хоть жив остался...” — “И то верно! Успеешь еще жениться... У меня ранение — еще с первой чеченской. Осколками гранаты зацепило ноги. На стадионе имени Ленина дело было, рядом с консервным заводом. Очнулся на земле — никаких шансов выжить...” — рассказывает старший лейтенант Дмитрий Муравлев, получивший за свой подвиг и негнущуюся ногу орден Мужества и квартиру в Москве.
Интересуюсь, веруют ли в Бога полевые врачи. “В декабре 1994 года меня отправили в составе медицинского отряда специального назначения в Чечню (точнее, в Моздок), — рассказывает подполковник медицинской службы Андрей Дракин. — Мы разбили палаточный лагерь и оперировали по 22 часа в сутки. Ежедневный поток ужаса, горя и страданий наводит на духовные размышления о вечности, о добре и зле. Во время сложной операции всегда молюсь: “Господи, помоги этому мальчику, чтобы его нога нормально срослась!..”
— На войне неверующих не бывает, — комментирует ситуацию священник Олег Стеняев. — Не только раненые, но и абсолютно все бойцы и медики нуждаются в духовном врачевании. Задача религиозного деятеля на войне — настроить людей так, чтобы даже после нашего отъезда они чувствовали Божье благословение. Мы были под Гудермесом — в частях ВДВ, в Грозном, в горной местности Чечни... Совершали молебны, крестили и причащали солдат и военных врачей. Многие из них впервые сталкивались с церковными таинствами, но воспринимали все с неподдельной искренностью. Приходили креститься отделениями, взводами; первые крещеные становились крестными отцами для остальных, и в результате все породнились. На войне такое бережное отношение друг к другу, какого нет в штатской жизни...
— Как нужно правильно воевать с точки зрения церкви?
— По закону любой мировой религии нельзя убивать мирное население и прикрываться мирными жителями. Убивать можно только вооруженных людей, действительно представляющих собой угрозу. Солдату важно понять, что его подвиг освящается религиозными законами, что цель его — благая. Он не может использовать оружие в порыве жестоких чувств и всегда должен себя контролировать.
— А как решается проблема двоеверия в воинских частях?
— Представители других религий не откликаются на наш призыв приехать в горячие точки и помочь людям. Недавно в Грозном подходит ко мне татарин: “Хочу креститься!” — “Почему? — спрашиваю я его. — Ты же мусульманин! Надо уважать и любить свою религию”. — “Когда я был в бою, — рассказывает он, — товарищ протянул мне икону Николая Чудотворца. Я вышел живым из такой ситуации, где должен был погибнуть. Христианский святой мне помог...”
Еще случай. Когда мы раздавали крестики христианам, мусульмане тоже тянули руки. Я пообещал взять для них полумесяцы в мечети. Они запротестовали: “Мы же Россию защищаем!” У меня на глазах выступили слезы, и я надел им крестики...
Как сказал кто-то из бойцов, “религиозное чувство похоже на голод: оно приходит только само и переживается столь же отчетливо”.
P.S. По данным “Вестника военной информации”, летальность раненых на этапах медицинской эвакуации за время двух чеченских кампаний составила 1,4%, причем все умершие в лечебных учреждениях скончались от ранений, не совместимых с жизнью. Для сравнения: данный показатель в Великой Отечественной войне составил 7,5%, в ходе боевых действий в Афганистане — 4,4%. Спасти таких раненых современная медицина пока, к сожалению, не может. Зато многие сотни раненых, обреченных на смерть при прежних подходах к лечебно-эвакуационному обеспечению, были спасены.
Выполняя свой долг, военные врачи часто рискуют жизнью. Есть и потери. От полученных ран скончался майор медицинской службы Андрей Материкин. При эвакуации раненых убиты сержант Альмир Сабиров и рядовой Михаил Шаманов. В ночном бою погиб капитан медицинской службы Алексей Леуткин. Скончался от ран прапорщик Борис Гильмияров. Есть в этом скорбном списке женщина — прапорщик Елена Касымова, фельдшер с Урала, попавшая в засаду боевиков вместе с транспортной колонной. Все они удостоены государственных наград. А подполковник медицинской службы Игорь Милютин из 106-й гвардейской дивизии ВДВ стал Героем Российской Федерации.
