В понедельник самолет алжирской авиакомпании доставил в Москву тела четырех россиян, зверски убитых 7 января (см. “МК” от 10.01.2001) в этой североафриканской стране. Из “Шереметьево-2” страшный груз повезут в Липецк и Череповец, откуда родом погибшие. Их смерть — всем четверым перерезали горло (!) — до сих пор остается загадкой.
Как оказалось, один из свидетелей трагедии выжил и рассказал подробности последнего дня жизни и смерти четверых россиян...
В три липецкие семьи несчастье пришло одновременно с вечерним выпуском новостей. Около восьми вечера 8 января в квартире Жиляковых раздался телефонный звонок. “Посмотри новости”, — взволнованно сказала знакомая Галины Жиляковой. Она включила телевизор — а там диктор говорит о смерти ее мужа, и с ним — еще троих инженеров, работавших по контракту в Алжире...
Телевизионное сообщение было путаным и противоречивым — все утро следующего дня Галя ждала телефонного звонка от мужа, который бы успокоил ее, сказал бы, что все в порядке, что не о нем речь, что это произошло не в их поселке (в Алжире принимают ОРТ и НТВ — из новостных выпусков этих каналов российские специалисты узнают, что происходит дома). Но когда на следующий день телевидение по разным каналам стало повторять все те же страшные известия, она поняла, что стала вдовой...
Говорят, человек может предчувствовать свою смерть. Когда муж звонил поздравить ее с Рождеством, ей показалось, что он чем-то удручен, голос его был грустным. Юрий поздравил жену и попросил к телефону младшего сына, который приехал на каникулы из Санкт-Петербурга. А она вдруг сказала невпопад: “Да, конечно, попрощайся с сыном”.
Попрощайся... Как в воду глядела.
Весь Липецк бурлил: как это могло случиться?! Ведь погибшие столько раз были за границей, и в Алжире — не первый год. У Юрия Жилякова эта командировка была третьей, как и у Николая Чердакова, которого дома ждали ко дню его рождения, в феврале. И сам Попов выезжал в Африку по контракту не первый раз. Из Алжира писал жене, что у них тихо, мирно, русских уважают и очень хорошо к ним относятся. Часто арабы ходили вместе со своими “русскими братьями” на охоту — отстреливать кабанов, которые вытаптывали посевы на полях. Так все мясо оставляли нашим: к свинине по своим религиозным убеждениям местные не прикасались.
Дома знали, что в стране, куда отправились их близкие, неспокойно, там военное положение. Но письма успокаивали: ничего страшного, их охраняют, и хотя они не могут выйти одни из поселка, где их разместили, а на работу ездят в сопровождении двух машин с автоматчиками, никаких угроз со стороны местных никогда не звучало.
Более того, многие русские дружили со здешними коллегами, что называется, семьями: алжирские инженеры учились в России и неплохо знали русский. “Это у вас там, в России, судя по новостям, постоянно что-то взрывается, кого-то убивают, — писал Александр своим в Липецк, — а здесь тихо, спокойно”.
Уезжая в октябре 2000-го в Алжир, он обещал жене, что эта поездка будет последней. Зарплата на стройке была небольшой (русские инженеры получали около 500—600 долларов в месяц, причем на питание уходило больше 100 долларов), да и жить подолгу вдалеке от родных становилось в тягость. Командировка и вправду оказалась последней, став смертельной для него самого и катастрофой для семьи.
Но еще в сентябре телефоны Поповых и Жиляковых раскалялись от постоянных звонков из Алжира: технический директор фирмы “Сомирек”, с которой они заключили контракт, Хунизиди, уговаривал липецких инженеров продолжить стройку Эль-Хаджарского металлургического завода, говорил, что времени на монтаж оборудования уйдет немного — пять-шесть месяцев, — и тогда они смогут уехать в Россию. Юрию Жилякову даже пообещал (если возникнет необходимость продлить контракт), что предоставит отдельный коттедж и вызовет его жену: “Всем работа найдется”. Русские спецы были здесь на вес золота — в отличие от своей Родины, где они с их специальностью могли рассчитывать на полторы тысячи рублей в месяц... И Юрий Жиляков в октябре вновь вылетел в Африку. Вместе с ним ехал и его друг — инженер-технолог Александр Попов. Дома у каждого осталось по трое детей...
Тела погибших россиян должен сопровождать инженер из Череповца — пятый, чудом оставшийся в живых, пассажир, который тоже был в сожженной “Волге”, единственный свидетель, от которого близкие могут узнать правду о гибели своих мужей. Алла Чердакова говорит, что лучше бы ее муж погиб здесь: она хотя бы знала, что с ним произошло, а путаные версии, которые звучали по телевизору, и заявление алжирского правительства о теракте, совершенном местными мусульманскими фанатиками-террористами, были слишком туманными, слишком скупыми на факты.
Сведения о гибели мужей жены собирали по крохам сами: записные книжки распухали от адресов и телефонов русских, работавших в Алжире. И вот какая версия вырисовывается из этого неформального расследования, которое предприняли несчастные вдовы.
Тот роковой день 7 января должен был быть обычным рабочим днем, но Александр Попов попросил, чтобы им дали отдохнуть. Как сказали бы у нас — отгул за сверхурочные. Русским инженерам в Эль-Хаджаре пошли навстречу. Свободное время они решили посвятить рыбалке, к тому же в последний их приезд в Шайбе — поселке, где они жили, — было спокойно, и русские могли ездить без охраны. “Волгу”, на которой Юрий Жиляков как правая рука начальника стройки объезжал объекты, алжирские военные узнавали издали и никогда не останавливали. На этой “Волге” липчане часто ездили на охоту и рыбалку, а 7 января взяли с собой еще двух инженеров из Череповца.
Несмотря на выходной, Юрий Жиляков все же, наверное, решил посмотреть, как идет работа, поэтому одного из рыболовов высадил у озера, где они постоянно рыбачили, чтобы он проверил снасти, а с остальными поехал на ближайший объект. Этот единственный пассажир — инженер из Череповца — только потому и выжил, что вышел минутой раньше из машины и видел, как буквально через сто метров ее остановил алжирский конвой. Водитель вышел навстречу. Возможно, это был Юрий Жиляков, который вел “Волгу”. Он тут же получил удар по голове, его и остальных затащили в кабину, и “Волга” повернула к лесу. Свидетель же затаился в ложбинке и до темноты пролежал у пруда. Лишь ночью он вернулся в поселок и поднял тревогу.
Утром 8 января тела Александра Попова, Юрия Жилякова, Николая Чердакова и инженера из Череповца нашли в лесу с перерезанным горлом, возле “Волги”, от которой остался лишь обгоревший остов.
Сразу после трагедии к липчанкам со словами соболезнования приехали заместители губернатора и мэра, но материальную помощь предложили лишь депутаты городского Совета: каждой семье будет выделено по три тысячи рублей. Перевезти тела из Москвы в Липецк взялся друг Александра Попова, директор фирмы “Центроремонт”. Организация, где погибшие проработали почти 30 лет, выделит деньги на похороны.
Алжирская фирма “Сомирек”, по контракту с которой липчане работали в Эль-Хаджаре, взяла на себя лишь расходы по доставке тел в Москву. Никаких других компенсаций алжирская сторона платить не собирается. Россияне на стройку приехали по частному вызову, а юридически это значит: что бы ни произошло, случившееся — их проблема. Ни страховок, ни компенсаций родственники от алжирцев не получат; вдовы не уверены даже, смогут ли они получить те деньги, которые их мужья честно заработали в этой роковой командировке.
На помощь государства вдовы не надеются, и, хотя никого не обвиняют, в их словах есть негласный приговор: страна, которая не может обеспечить своим гражданам достойный заработок на Родине, заставляя их колесить по свету, чтобы прокормить свои семьи, в полной мере должна разделить их трагедию.
