Говорят, только в самый разгар бархатного сезона, в конце февраля — начале марта (в бабье лето, то бишь, по-южноамерикански), Атлантический океан настолько прогревается у пляжей Рио-де-Жанейро, что можно безболезненно лезть в воду. Нам, значит, повезло: приехав на крупнейший на планете рок-фестиваль, мы сразу же попали не только в сумасшедший шквал музыки, но и, получается, в теплые течения. Тропические ливни, обрушив на знойный город мегатонны небесной влаги, благополучно закончились после Нового года, и океан внезапно потеплел и успокоился.
Первое впечатление от Рио: о белоснежный берег (песок на пляжах здесь намного мельче и светлее сахарного) разбиваются трехметровые (очень мелкие по здешним меркам) волны; по ним взлетают и скользят маленькие фигурки. Мальчишки, устав гонять в пляжный футбол, катаются по океану, лежа на специальных коротких досках.
По Атлантик-авеню, главной улице Капокабаны (самого фешенебельного района Рио, утыканного пятизвездочными отелями, смотрящими на океан), проносятся автобусы и минивэи с улыбающимися сине-желто-зелеными рожицами на бортах. Это символика “Rock in Rio”: пляшущие тинейджеры, одетые и раскрашенные в цвета бразильского флага. Автобусы непрестанно вывозят страждущую публику из города на старый автодром, заброшенный в холмах под Рио: в Рок-Сити. И нам — туда же. Кидаем впопыхах в гостинице чемоданы и несемся.
Фестиваль, рассчитанный на два уик-энда, успел перевалить за вторую половину. Уже здесь выступили многие рок-идолы 90-х: старикан Стинг (которого репортеры замучили расспросами о свадьбе Мадонны больше, чем собственно о его, стинговом, творчестве), R.E.M., Oasis и Guns’N’Roses. Но еще впереди — рычаще-культовые монстры (в лице Sepultura и Iron Maiden) и, главное, кумиры актуально-молодежные: от Бритни Спирс и Five до Red Hot Chili Peppers с Silverchair. В общем, мы подоспели вовремя. Мы — это официальная делегация российских журналистов в составе “радиомаксимумовских” персоналий Михаила Эйдельмана (программного директора), Юрика Федорова (ведущего “Макси-ньюс”), а также вот — “мегахаусовки” Капитолины.
Вовсю раскрыв глаза и навострив уши для впитывания тропической экзотики, мы, въехав в Рок-Сити, явственно ощутили, что это мы здесь — непролазная дремучая экзотика. “Русские? О! Это где-то на севере Европы! У вас, кажется, неплохая фольклорная музыка? Почему ее нет на нашей Рут-сцене?” — так начинали с нами знакомиться. На ROOT (этнической) сцене, первом из череды гигантских шатров-концертных площадок, раскиданных на пространстве в полтора квадратных километра, действительно нашлось место для всего: для фолк-рока из Марокко, и этно-дэнса из Зимбабве, и даже для лапландского хорового пения. И только русскую (или хотя бы какую-никакую эсэнговую) мьюзик сюда никто не звал вовсе. “Обидно! Будто вообще не существует музыки на одной шестой части суши!” — со вздохом заметил Эйдельман. “А знаете, кто здесь всех на рога бы поставил? “Здобы”, — воскликнул Федоров. И был, конечно, прав: “Zdob Si Zdub” со своей степной цыганской страстностью как нельзя лучше вписались бы в знойно-страстное пространство “Rock in Rio” (хотя бы вот в этно-роковую его часть). Ну да ладно. Гасим чувство легкой грусти фантастическими впечатлениями.
Построенный за несколько месяцев Рок-Сити — это нечто невиданное не только по меркам Бразилии, но и всей мировой шоу-индустрии. В гигантский город музыки, затерянный меж лесистых холмов и состоящий из нескольких десятков всевозможных шатров, трибун и сцен, а также тентов с фастфудами и аттракционов, вбухано 30 миллионов долларов. Это чувствуется уже на входе: ворота в Рок-Сити стилизованы под огромную сферу, светящуюся нежным голубоватым светом. Покрыта сфера, как обоями, тысячекратно увеличенным фотоизображением Земли, сделанным с космического спутника “Аполлон-18”: сплошные голубые облака, голубой океан, чистый, прозрачный мир.
Выйдя из этой сферы, попадаешь, однако, на довольно пыльное поле (бывший автодром все-таки). По нему, начиная с полудня, уже гуляют десятки тысяч человек, в ожидании концертов на главной сцене (а они стартуют в 6 вечера, когда красное солнце касается склонов холмов) тусуют по многочисленным аттракционам и дополнительным сценам. Вокруг бразильской сцены с утра — просто не протолкнуться. Бразильские группы фигачат здесь до полуночи, оттягивая внимание зрителей даже от основной, “звездной” сцены. Бразильцы просто помешаны на собственной музыке, и какой-нибудь “Nocaute” из Сан-Паулу (удивительно похожий бразильский брат-близнец “Мумий Тролля”) значит для них несравненно больше, чем N’Sync и Шерил Кроу, вместе взятые. Вообще Бразилия, как нам рассказали, крайне закрытый и самодостаточный музыкальный рынок: если пластинки “своих” звездищ расходятся здесь десятимиллионными тиражами, релизы западных мегастар идут с трудом. Ну разве что вот Бритни Спирс, чьи сиси-писи и кукольные ужимки бразильским мачо гораздо ближе, чем изысканная нью-музыка от Мадонны.
Девица Бритни и попс-мальчуганы
Появление в Рио-де-Жанейро “американской девственницы” (как она сама себя преподносит), можно сказать, было главным ажиотажным событием второй части “Rock in Rio”. Дело в том, что приезду “девицы с пирса” предшествовало всплытие в Интернете ее “свежайшей фотосессии”. И собравшиеся запечатлеть звездные прелести, окунаемые в бассейн, папарацци ну просто выронили фотокамеры и подавились от зависти к неведомым коллегам. На интернетовских снимках Бритни-недотрога, совершенно голая, стоит в собственной гримерке на четвереньках, и ее пользуют, пардон, с разных сторон два здоровенных бугая: то ли ее же танцоры, то ли — телохранители... Эдакий секс-допинг до или после шоу.
“Ну понятно, почему она девственница-то: анально-оральный секс девичьей чести не помеха! Ха-ха!” — сплетничали прифигевшие репортеры перед Бритниной пресс-конференцией. Девушка появилась, однако, в меру декольтированная и такая хрупенькая и тоненькая (особенно — на фоне четырех горилл-секьюрити с квадратными подбородками), заговорила таким ангельским голосочком, что ни у одного папарацци язык не повернулся спросить скабрезность-то. Мы же, русские, понимаешь, люди, в недоумении переглянулись: да она ли это? Силикон как-то подозрительно сильно сдулся, да и на вопросы отвечает неожиданно складно. Может — двойник: ведь ходили же разговоры, что девушка не может без дублерши.
Так или иначе, на сцене “Rock in Rio” нарисовалась, безусловно, всамделишная Бритни Спирс. Вообще, выступление на фестивале “девственницы”, а также инкубаторных поп-хлопцев Five и N’SYNC (тематический попс-вечерок) прошли под насмешки пресс- и VIP-трибун: ну и рок-н-ролл, мол. Сами же попс-персоналии не комплексовали. N’SYNC так выразились перед своим выходом: “Да нам по хрену, что здесь рок-фестиваль. Вон, гляньте, как нас толпа-то ждет!” Это правда: поле перед главной сценой просто билось в истерике. Дети фавелл (тинейджеры из трущобных кварталов), устав после жаркого дня, полвечера провалялись здесь в пыли, подложив под головы жестянки от газировки. Но едва раздался знакомый кукольный клич: “Oops! I did it again” — повскакали и начали слэм еще тот. Бритни открывала рот под фанеру.
Зато на каждой песне очень старалась придать кукольному личику драматическое выражение (видна мучительная работа педагогов из Голливуда). Ну, шоу с переодеванием в двадцать разных нарядов; ну, как водится, американские флаги в антураже безвкусных, но дорогостоящих декораций. Бисексуальные (но не убедительные) заигрывания звезды с дюжиной тарзанистых танцоров и амазонистых танцовщиц. Прозрачные маечки с глубоким вырезом, пошлепывание себя по разным выпуклостям и прочие приемы “шаловливой девчонки”... “Да она — очень даже секси!” — вожделенно восклицали стоящие на пресс-трибуне любители рока. “Мегахаус” же хмурился от мысли: у этой Бритни патология во взгляде — она хочет уделать Мадонну. Это — явно — главная цель. Кто-то (может, ушлая мама-продюсер) нашептал малышке: век великой Мэдди ушел, пусть теперь нянчится с детками! А ты, Бритнище, станешь новой Мадонной ХХI века. Но со своими сугубостями. Та орала, что она, дескать, “матириал герл”, а ты ори, что “девственница”. Потом еще какую фишку придумаем! Ну пускай пыхтят-пыжатся. Только Мадонной-то надо родиться!
Фавелльские страсти
Обсмотревшись целлулоидных “девственниц”, почему-то потянуло в фавеллы: к суровой, но правде жизни! Воспользовавшись очередной паузой в фестивале, пускаемся в опасное путешествие по Рио-де-Жанейро. Странный город. Разрушает все штампы, привитые с детства. Никто здесь не ходит в белых штанах (а все больше — в серферских шортах). И даже в густом тропическом лесу, через который маленький вагончик поднимает на холм Corcovado (к статуе Христа, распростершей над городом руки), мы не засекли на пышных лианах ни одной, знаете ли, дикой обезьяны.
Рио-де-Жанейро — это на самом деле три города в одном. Берег океана — фешенебельные кварталы Капокабана, Ипонема, Леблон, на белоснежных пляжах которых круглые сутки (ночью светят мощные прожекторы) режутся в пляжный футбол и волейбол. Down Town — деловой центр, в котором на узеньких улочках зажаты в небоскребах, как в тисках, церквушки, поставленные еще монахами-бенедиктинцами во времена колонизации. Фавеллы — это третий Рио. Все склоны холмов покрыты ими: налепленными друг на друга бараками без крыш и канализации, картонными будками, расползающимися после крошечного дождя. В них живет, между прочим, пять миллионов человек — половина всего населения Рио. Да, сюда водят “глазеть на эстетику” ротозеев-туристов специальные сталкеры (за хорошую плату). Но если забредешь в эту “эстетику” в одиночку — выйдешь в лучшем случае обобранным до нитки. “Жители фавелл воспринимают город как вражеский лагерь, где царят роскошь и коррупция”, — писал Оскар Нимейер, прославленный бразильский архитектор. Фавелльцы промышляют главным образом воровством (на пляжах утаскивается абсолютно все прямо у вас из-под носа, будь то мокрое полотенце или рваные “вьетнамки”) и торговлей наркотиками (кокаин здесь стоит копейки: поступает из близлежащей Колумбии и размешивается в фавеллах разной дрянью, чуть ли не мелом). Рио поделен между 40 тысячами “серьезных” драгдилеров, а “по мелочи” приторговывают абсолютно все: дряхлые старики и пятилетние мальчуганы. В день в фавеллах происходит 7—10 убийств: драгдилеры и рыночные торговцы отстреливают насоливших им воров. Военная полиция же отстреливает драгдилеров: ей даны полномочия стрелять без предупреждения, поэтому заваливают всех без разбора, включая детей и стариков. Более того:среди полицейских есть специальный (нелегальный) отряд “VIVA LA MUERTE” (“Да здравствует смерть”). За последние полгода им было убито больше 300 беспризорных детей. “Очищают общество” таким образом. Выглядит это, по словам очевидцев, так: увозят людей на холмы, в лес и пускают пулю в лоб. На полицейском жаргоне называется: “отложить яйцо”. В этом городе не понять: кто плохой, кто хороший. Прямо в центре, возле охраняемого офиса, иностранца могут порезать за фотокамеру и пару долларов. В то же время в фавеллах на днях наркодилеры скрутили двух полицейских, пытавшихся ограбить банк... “Ниггеры-герои, погляди!” — переиначил удивленный Юрец Федоров русскую попс-песнь про “Снегири — не гири”, да так и мурлыкал ее до конца нашего путешествия.
Да, таким — железным — людям, конечно, если и водить хороводы под рулады девственниц, то девственниц “зубодробительных”, “стальных”.
Так что IRON MAIDEN знали, куда ехать, чтобы снимать про себя фильм на DVD. “Металлический день” на “Rock in Rio” собрал чуть ли не наибольшее количество зрителей (преимущественно — наколбасивших реалов — местных денег — на билет фавелльцев), которые неистово трясли черепушками в унисон “Сепультуре”, зомбиподобному Робу Хелфорду и, наконец, заревели, аки кладбищенские упыри, под Брюса Дикинсона и Ко. Фронтмен IRON MAIDEN, к слову сказать, удивил “Мегахаус” (который всегда был скептически настроен к патлато-замшелым “металлюгам”). Подтянуто-спортивным, коротко-подстриженным видом (Дикинсон разительно отличался от своих же гитаристов, которые трясли поредевшими хаерами и корчили синюшные, пропитые физиономии, точь-в-точь как двадцать годков назад) и энергией 20-летнего юноши. Он носился по сцене, катался на всяческих тросах и канатах, сажал себе на плечи бугаев-гитаристов и продолжал петь-реветь, невзирая на ношу. В общем, вот она — вечная молодость.
Чего не скажешь, например, о Шерил Кроу — хэдлайнерше предпоследнего дня фестиваля. Девушка разочаровала, показав на сцене “Rock in Rio” просто какой-то заунывный “кантри-клаб” на выезде. Огромные экраны Рок-сити очень невыгодно увеличивали изрядные морщины некогда красивейшего лица и рассекречивали страшную усталость в синих глазах. Она не пела свой главный “джеймсбондовский” хит “Tomorrow Never Dies”, и это в общем-то симптоматично. Видимо, “завтра” для кого-то подчас умирает. “Все равно Шерил Кроу — самая классная тетка здесь!” — романтически подытожил сет звезды Юрик Федоров. Ну, наверное: если сравнивать с Бритни-то. А других “теток” на сцене “Rock in Rio” и не наблюдалось: сплошные “дядьки”.
Из “дядек” же на “Мегахаус” неизгладимое впечатление произвели вовсе не главные, финальные хздлайнеры — RHCP, которые в абсолютно загашенном, “гуттаперчевом” состоянии заученно-искусственно “рубились”, не показав ничего нового. Главным откровением “Rock in Rio” явно стали австралийские юноши “Silverchair”, разогревавшие “перцев”. Солист Энди Уоллис в серебряном пиджаке, эдакий Лео Ди Каприо в лучшие годы, с длинными светлыми прядями и жиденькой, но стильной бородкой, за 40 минут выступления стал секс-мечтой тысяч бразилианок (и, местами, бразильцев). “Silverchair” (малоизвестные, скажем, в России), кстати, многими ожидались в Рио-де-Жанейро: пол-Рок-сити пришло в майках с их символикой и пело наизусть их максималистские нью-глэм-гимны, размахивая портретами Че Гевары. Вот так.
В таком состоянии почти революционного воодушевления фестиваль закончился, но громить и жечь дома богатеев зрители не стали, мирно разошлись по своим фавеллам. Мы же полетели в “фавеллы” заснеженные, с ужасом думая о переакклиматизации: из плюс сорока да в минус пятнадцать!
По дороге (за 15-часовой перелет) попытались переварить всю увиденную глобальность. Михаил Эйдельман (программный директор “Радио Максимум”) о “Rock in Rio”, с точки зрения организатора “Максидрома”:
— Очевидно, что “Rock in Rio” — самый правильно организованный фестиваль из всех, существующих в мире. Безупречный звук, свет, организация прохода на концерты, доставки зрителей на транспорте — ведь автодром-то тот в часе езды от Рио-де-Жанейро. Безупречная идея: каждый день фестиваля — законченная музыкальная ткань. День для любителей попа, день — для любителей харда или рок-мейнстрима и т.д. Так обеспечили максимальный приток слушателей на фестиваль. Удивительно синхронно работали все сцены. Все выстроено как по нотам: за несколько секунд до того как закончилось действо на одной сцене — уже что-то началось на другой. Таким образом, приехав в Рок-сити в 12 утра, ты был обеспечен развлечением до глубокой ночи.
Хотя все, что мы видели, — это всего лишь здравый смысл. Прошлый фестиваль “Rock in Rio” (91-й год) пытались запихнуть на стадион “Маракана” — в результате зрители не могли там двигаться. И вот вернулись к идее отрытой площадки, на которой разные люди могут найти разные развлечения в разное время.
Почему у нас сложно было бы провести такой фестиваль? Климат, извините, не очень подходит. С другой стороны, вот ведь праздник “Московского комсомольца” организован ненамного хуже. У вас, конечно, другая подоплека. Но по глобальности событие ничуть не меньше: те же полтора миллиона зрителей проходят. Так что это тоже своеобразный “Rock in Rio”. Только в Бразилии все семь дней идет, а у вас за один день случается.
Ну это уж, конечно, хоть и приятное, но преувеличение на подлете к родному городу.
