Патогенные зоны сегодня только ленивые не ищут. В любой газете можно отыскать с десяток объявлений: мол, владеем методом биолокации, выявим “гиблые места”, осуществим “энергопланировку”. А что это значит — никому не ведомо. Однако ближние районы Подмосковья застраиваются как никогда: исполнитель вертит рамкой, маятником и “отбивает” патогенные участки, указывая, где возводить коттедж, где туалет, где рыть колодец. А главное — можно ли в принципе здесь обитать? Или же лучше сваливать подобру-поздорову во избежание русалок, барабашек или полтергейста.
Еще в 1997 г. в России при Госдуме создан Комитет по проблемам энергоинформационного благополучия населения (ЭНИокомитет). А при нем организован Главный испытательный центр (ГИЦ), аккредитованный Госсанэпиднадзором.
— Патогенные (болезнетворные) участки — это не выдумка, — считает руководитель ГИЦа Андрей Цыганов. — Они бывают в зонах тектонических разломов, водных линз, других неоднородностей в недрах Земли. Вот, скажем, в деревнях по Ленинградскому шоссе, за Сенежем, выявлены геологические нарушения, которые проявляются довольно странно: вода в колодце то покажется, то пропадет. “Плохие” зоны можно встретить где угодно, в том числе в элитных западных и юго-западных районах ближнего Подмосковья — таких, как Одинцово, например.
— Ну, в Одинцове-то, наверное, их не так много. Не зря самыми дорогими, престижными всегда были земли Одинцовского района. Одни названия чего стоят: Горки, Барвиха…
— Стоимость площадей рассматривалась прежде всего с точки зрения “экологического целомудрия”. Чем территория меньше освоена промышленностью, тем она престижнее. Плюс к тому Одинцову подфартило с направлением воздушных масс: роза ветров такова, что из Москвы “не тянет”. Но загазованность может передаваться и через “сквозняки” — по карстам и геологическим разломам.
Кроме того, “гиблые места” отмечают возле ЛЭП или иных объектов, которые влияют на естественное магнитное поле. Так, в одном из трудовых профилакториев (это южнее Подмосковья — в Тульской области) были зафиксированы случаи самоубийств.
— Ну, ЛТП — оно и в Африке ЛТП!
— Казалось бы. Но позже туда перебрался ОМОН. И все стало повторяться: курсантов мучили галлюцинации, вновь не обошлось без жертв. Анализ показал три патогенных признака: во-первых, геологические нарушения, во-вторых, несколько ниток ЛЭП напряжением свыше 75 кВ и, в-третьих, старое заброшенное кладбище, “зарытое” прямо под жилым массивом.
— А кладбище-то здесь при чем?
— Кладбище — это крупная система электромагнитных волноводов — трубчатых костей скелета, которые, как правило, располагаются по одной и той же линии восток—запад. Поэтому жить возле кладбища нездорово.
— А “возле” — это как? В двух километрах или трех шагах?
— Удаленные участки тоже могут быть патогенными. Грибок, бактерии, что вымываются из-под могил, могут перенестись и ветром, и водой. Поэтому для выявления “плохих” участков надо учитывать розу ветров, а также направление подземных вод и интенсивность сброса.
— Выходит, “патогенщики” — не шарлатаны?
— Нет. Это изыскатели.
— Допустим. Но где гарантии, что эти изыскатели, которые не шарлатаны, будут заниматься изысканиями? Я говорю о тех, кто публикует объявления в газетах.
— Полную гарантию, как известно, дают лишь страховые полисы. Но когда вы приглашаете специалиста, неплохо бы удостовериться, что он профессионал. Следите за терминологией, которой он пользуется. Она должна быть вам понятна. Но если то и дело слышите об “ауре”, об “общей патогенности”, “эфирном теле”, “тонком теле”, он, вероятнее всего, не знает сам, что ищет. Кроме того, когда искатель патогенных зон пользуется маятником или рамкой, надо смотреть, насколько человек вменяем…
— Вы полагаете, что изыскатель, который доверяет оккультизму, может быть вменяемым?
— Об интуитивных методах забыть не получается. Они рациональнее, дешевле и зачастую более точны. Но их необходимо дополнять исследованиями техническими. Кроме того, если на территории встречаются поваленные молнией деревья, муравейники, а вместо сосен и берез произрастают елки, — эти места для проживания не годные. Иными словами, “в сосняке — веселиться; в березняке — жениться; в ельнике — удавиться”.
— Значит, березняки и сосняки — зоны благоприятные?
— Сосны и березы могут расти везде. Они как бы “нейтральные”. Только в благоприятной зоне их стволы прямые, а в патогенной могут быть искривлены. Взять, например, поселок Кратово (это район Жуковского): казалось бы, курорт, однако попадаются изогнутые деревья — значит, в земле что-то не так, построенные вновь дома могут осесть. А строго на благоприятную зону указывают сирени, липы, яблони и груши.
— Кто заимел участок, на котором только липы и сирени, может не волноваться?
— Не волноваться могут абсолютно все. Нельзя же бояться каждого дерева! Маленькая территория, как и большая, делится на зоны: на “хорошие” и на “плохие”. В квартире или во дворе классические индикаторы — домашние животные. Собаки, лошади, коровы, свиньи предпочитают отдыхать в благоприятной зоне, а кошки — в патогенной.
— А стоит ли обращать внимание на предостережения о полтергейсте и барабашках?
— Что вы хотите от меня услышать?
— Ответ /вопрос/, конечно, интересный. Но все-таки услышать что-нибудь хотелось бы.
— Полтергейст и барабашки — это совершенно явные проявления действия бесовского, — говорит благочинный церквей Балашихинского округа протоиерей Николай Погребняк, — и появляются они тогда, когда человек в грехе погрязает; могут они возникнуть и в чистом поле, и в дремучем лесу, и в новом доме. Но если не связываться с нечистой силой, не искать контакта, не заигрывать, то она значения иметь не будет. Потому что человека без участия его воли невозможно ни спасти, ни погубить.
