На финишную прямую вышел конкурс для учителей, объявленный “МК” 2 месяца назад, — на самый оригинальный выход из сложной педагогической ситуации. Хотите получить к Новому году подарок от “МК”? Находчивым учителям “МК” презентует фены и миксеры. А автор самой интересной истории получит главный приз — ТЕЛЕВИЗОР. Спешите! У вас осталась всего одна неделя! И не забудьте вложить в конверт ксерокопию подписного талона на “МК” на 1-е полугодие 2002 года.
“Воробьиный” глагол
Тамара Михайловна Стремоухова, учительница-пенсионерка из Одинцовского района: “Случай из практики в одной деревенской школе. 3-й класс. Урок русского языка. Тема: “Простое нераспространенное предложение”. Главные члены — подлежащее и сказуемое. “А теперь, дети, придумайте свой живой пример!” Мальчик, взглянув в окно, поднял руку. “Воробей сернул”, — выпалил он. Ну чем не “свой живой пример”, к тому же совершенно правильный?! Как можно было гасить первую искорку пробивающегося желания работать на уроке (раньше он этого не делал)! Конечно, я мальчика похвалила, но тут же предложила назвать другие действия воробья, строя новые предложения с этим подлежащим, постепенно затушевывая первое сказуемое, хотя в словаре Даля* есть и этот глагол”.
*См. В.Даль “Толковый словарь живого великорусского языка” (репринтное воспроизведение издания 1903-1909 г.г., осуществленного под ред. проф. И. А. Бодуэна де Куртенэ),
М., 1994, т.4 стр.479. — Прим. ред.
Воспитательный плевок
Марина Михайловна Вишнякова: “Я работала в 3-м классе. У детей появилась нехорошая привычка — плеваться из трубочек. В то время ручки были с перьями, которые вставлялись в железные трубочки. Из этих трубочек ученики и плевались хлебными мякишами. И вот однажды кто-то из школьников попал шариком ко мне на стол. Терпению моему пришел конец. Вечером я купила такую же ручку и сделала из хлеба шарики. На следующий день я на глазах учеников достала трубочку, вставила в нее шарик и направила на класс. Ученики мгновенно притихли — они все были в шоке. Я начала стрелять (конечно, поверх голов, в заднюю стенку), и ребята тут же попрятались под партами. Они, наверное, подумали, что их учительница сошла с ума. Но с тех пор мои ученики перестали плеваться из трубочек.
Или еще случай. Первоклассник Петя Иванов все время ел на уроках. Что я только ни делала: беседовала с ним, отбирала еду — ничего не помогало. Только отвернусь — он уже что-то жует. Тогда я решила его проучить: принесла в класс полбуханки черного хлеба и вызвала Петю к доске. Я сказала, что, пока он не съест весь хлеб, мы не начнем заниматься. Надо было видеть, как он растерялся, и крупные слезы покатились по его щекам. Это, может быть, было жестоко с моей стороны, но с тех пор на уроках никто не жевал”.
Робин Гуд выручил
Ирина Адамовна Сомова, учитель английского языка, стаж работы в средней школе — 50 лет: “Я начинала работать молоденькой девчонкой в городе Щелково Московской области. Школа была мужская, многие ребята потеряли отцов на войне. Классы наполнялись по 44 человека — одни мальчишки! После первого урока в 7 “А” классе я вошла в учительскую, села в уголок на диван и съежилась от ужаса. Вошел завуч, Стефан Петрович, добрый человек огромного роста, и сказал, что у них еще никто иначе не начинал. Он посоветовал взять какого-нибудь ученика-хулигана сзади за ремень и поднять, чтобы ему было больно. Тогда меня будут слушаться. На что я отвечала завучу с тоской, что они, ребята, в два раза выше меня (мой рост — 153 см). Но я нашла другой способ — стала читать книгу “Робин Гуд” на английском языке и одновременно переводить ее на русский. Ребята притихли (до этого на первом уроке все 44 мальчика хлопали крышками парт). Неделю я читала им по 45 минут. Затем мы договорились 30 минут читать, а 15 — учить язык, затем 15 минут читать и 30 — заниматься и, наконец, постепенно перешли на нормальный урок. Ребята полюбили меня, и больше проблем не было”.
Смеяться, право, не грешно...
Людмила Ивановна Абрамова, учитель истории, г. Железнодорожный: “Я объяснила у доски тему и дала задание — найти в учебнике причины гражданской войны и выписать их в тетрадь. А сама села на свое место заполнять журнал. И вдруг с диким треском мой стул разваливается на мелкие куски. Я, естественно, падаю на пол, мои ноги (рост мой 1 м 72 см) взлетают над столом... Первое, что пришло мне в голову: “Какое счастье, что на мне брюки!” Класс замер, но я, лежа на полу, понимала, что ребята из последних сил сдерживают смех. Тогда я дала команду: “Можно смеяться!” — и, бодро встав к столу, сама начала вместе с классом хохотать. Выписывать в тетрадь причины гражданской войны ученикам пришлось, конечно же, уже дома...”
