“Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке не было...” — эта лермонтовская фраза знакома всем со школы. “Дым” после теракта в Театральном центре окончательно рассеется не завтра. Кроме террористов все действующие герои остались на площадке. Но уже сейчас необходимо сделать жизненно важные выводы. Ведь неизвестно, где и когда придется “добывать” очередного Бараева.
Драма с заложниками еще раз показала значение телевидения. С одной стороны, благодаря ему вся страна могла понимать и чувствовать происходящее. С другой — очевидно, что не все действия журналистов можно назвать безупречными. И то, что в любой другой ситуации могло бы быть терпимым, в этой оказывалось смертельно опасным для сотен заложников.
Ошибки сделали все: и власти, и телевизионщики. Но так как подобные ситуации могут возникнуть снова, необходимо немедленно создать совершенно конкретный кодекс корпоративной этики, по которому можно было бы сверять — что можно, что нельзя. Выработать его, наверное, могут только сами журналисты. Поэтому тем более интересно, какие претензии к ТВ имеет власть, после того как кризис оказался разрешенным.
Насколько известно “МК”, по-настоящему критические замечания предъявлены только компании НТВ. Впрочем, это и понятно. НТВ безусловно лучше других отработало события. Табличка “эксклюзив” “висела” только на ее картинке. Что сразу поняли и зрители — рейтинг новостей НТВ был выше 17 процентов, что составляло 35 процентов аудитории по Москве. Все международные каналы тоже в основном использовали энтэвэшную “картинку”.
Но и претензии к компании серьезные. И они носят вполне конкретный характер. За три эпизода счет будет предъявлен. Первый — и основной: НТВ показывало начало штурма в прямом эфире. Это притом что все телекомпании были заранее предупреждены, что не надо показывать ни перемещение войск, ни спецтехнику и вообще давать террористам повод для психоза. Ведь даже показ архивной записи с перемещением спецназа мог привести к гибели заложников — Бараев не обязан понимать, что ему показывают. А в прямом эфире давать действительное начало штурма, притом что бандиты постоянно держали включенным телевизор, — значит, точно подвергать заложников смертельной опасности.
17 минут НТВ давало штурм в прямом эфире. Министр Лесин утверждает, что лично пытался дозвониться до “предпринимателя Йордана” и до журналиста Шустера, которые были заранее заявлены компанией как люди, контролирующие ситуацию. Шустер мирно спал дома, Йордана найти не удалось. После чего Лесину пришлось самому позвонить на выпуск и прекратить трансляцию.
Строго говоря, по этому вопросу позиции чиновников кажутся убедительными. Во всем мире во время подобных акций телепоказ контролируется контртеррористическим штабом. Что может вызвать ту или иную реакцию не только бандитов, но и штурмующих — заранее предсказать нельзя. Риск в таком деле может оказаться смертельным. По свидетельству того же Лесина, одновременно с началом прямой трансляции штурма ему тут же начали звонить из штаба с заявлениями: если сейчас показ не прекратится, они будут вынуждены просто “снять” оператора с крыши. Если потребуется, то и снайперским выстрелом.
Вторая претензия Минпечати касается программы “Свобода слова”, куда ведущий Савик Шустер пригласил родственников заложников. С самого начала событий министерство просило несчастных людей в эфир не выпускать. Позиция мотивировалась следующим: у террористов были, очевидно, разработанные медиа-планы. Например, они требовали от близких заложников проведения “антивоенного” митинга на Красной площади и обязательный показ этого митинга по телевидению. Однако все медиа-требования террористов — это предмет для торга. Если они обещают выпустить какое-то количество заложников — показ будет. Если не выпустят — нет и эфира. Сначала вопрос об освобождении заложников в обмен на демонстрацию митинга обсуждался между бараевцами и штабом. Но ни к чему не привел — террористы погнали людей на Красную площадь, уверенные, что митинг покажут телевизионщики. Так оно и случилось.
В международной практике любое выполнение медиа-требований террористов, в том числе и выход в прямой эфир, является одним из самых существенных предметов торга. Также в мировой практике стараются не допускать неконтролируемого выпуска эмоций в эфир. Потому что это безусловно “ломает” психику всей страны, а следовательно, мешает работе антитеррористического штаба.
Как считают работники министерства информации, Шустер не просто нарушил эти правила. Как ведущий он просто не справился. Родственники могут говорить все что угодно — у них дети в заложниках. Но ведущий должен понимать, какое впечатление этот эфир производит на всех зрителей. Более того, реакцией на эту передачу мог быть расстрел конкретных заложников, чьи родители, допустим, не понравились. Или же — для дальнейшего нагнетания атмосферы — превентивный расстрел нескольких человек.
А повторение передач типа той “Свободы слова”, если бы трагедия с заложниками затянулась, могло бы привести просто к психологическому слому ситуации. Да и первая была на пользу террористам, которые именно благодаря подобным передачам имели надежду достичь своих целей. Поэтому, по мнению некоторых участников антитеррористического штаба, Шустер должен быть отстранен от ведения передачи, тем более что эмоции еще долго не утихнут. На похоронах жертв якобы пытались избить группу НТВ. А раз так, то само появление Шустера на экране — провокация. Эта позиция была доведена до Йордана, но тот, как утверждается, посчитал это давлением на канал.
Впрочем, и без представителей власти ясно, что должны быть выработаны какие-то моральные правила — как себя вести в отношении людей, чьи близкие оказались в беде. С одной стороны, когда эмоции хлещут через край, можно не сомневаться, что настоящая боль в прямом эфире приведет к заоблачному повышению рейтинга канала. С другой стороны, пострадавшие имеют право быть услышанными. И поэтому черту между жизнью и зоопарком может провести только определенный кодекс поведения тележурналистов, который на самом деле могут выработать только они сами.
Отдельная претензия к НТВ есть у пресс-службы президента. Дело в том, что в программе “Намедни” был дан сурдоперевод одного из первых заседаний у президента, запись которого распространялась без звука. По мнению пресс-секретаря Громова, сам по себе факт подобной расшифровки с губ абсолютно неэтичен. Такого не было нигде и никогда, ни у нас, ни за границей. И тем более он недопустим в такие острые моменты, когда ответственность возрастает во много раз. К тому же сотрудники НТВ грубо ошиблись в переводе. Они не попали ни в одно слово, что было продемонстрировано представителям компании.
Корреспондент “Намедни” Пивоваров не исключает возможность ошибки. Но когда материал выходил в эфир, в его правильности журналисты не сомневались. Громов не считает сам факт искренности ошибки извиняющим. Поэтому пресс-служба ждет опровержения в той же передаче и в том же формате, в каком был допущен неправильный перевод.
Завершатся ли какими-то оргвыводами претензии государства к независимой телекомпании — неизвестно. Вполне вероятно, что все пропадет втуне. Но очевидно и то, что все телевизионное сообщество должно сделать определенные выводы из прошедших событий. Это гораздо важнее того, будет ли извиняться Парфенов в прямом эфире или продолжит ли Шустер вести “Свободу слова”. Но справедливости ради стоит сказать: об ошибках власти не отписался только ленивый. Но ведь другие тоже не были в белых халатах. И замечать соринки в глазах только одних и тех же персонажей, выводя других тайком из-под разбора, по меньшей мере необъективно.
