Сразу после окончания кризиса с заложниками президент Владимир Путин поставил новые глобальные задачи военным: “В связи с растущей угрозой международного терроризма по применению средств, сопоставимых с оружием массового уничтожения (ОМУ), сегодня Генштабу будут даны соответствующие указания по внесению изменения в план применения Вооруженных сил”.
Вскоре выяснилось, что будет переписана также Концепция национальной безопасности. Министр обороны Сергей Иванов позже уточнил, что основные наработки готовят Министерство обороны и МИД, и первые предложения появятся в течение месяца. Потом текст будут утрясать с другими ведомствами и после утверждения на Совете безопасности представят на подпись президенту.
Какие конкретно изменения будут достигнуты в результате всех этих движений — пока не ясно. Сейчас мы можем делать только самые первые, предварительные прогнозы.
Концепция нацбезопасности — открытый межведомственный документ достаточно общего свойства. После публикации весьма пространного текста в печати политологи и специалисты найдут в нем, наверное, немало интересного. Например, в одной из предыдущих концепций известнейший наш военный теоретик, бывший первый заместитель начальника Генштаба ВС СССР, президент Академии военных наук, генерал армии Махмут Гареев нашел, что один раздел документа в корне, принципиально противоречит другому. Очевидно, разные разделы писали разные коллективы авторов, потом текст забыли согласовать, а начальство подписало, естественно, не читая...
Впрочем, это судьба всех подобных доктрин и концепций, которые долго коллективно пишут, долго согласовывают между ведомствами, а после подписания забывают до особого случая — вроде захвата почти тысячи заложников бандой террористов практически в центре Москвы, когда всем становится ясно, что с “безопасностью” в стране беда, и из Кремля звучит грозный окрик: “Переписать! Уточнить!” И контора вновь пишет.
Намного важнее — упомянутый Путиным план применения Вооруженных сил. Это — один из основных (наряду с планом мобилизационного развертывания) директивных документов Генштаба, имеющий высший гриф секретности — “ОВ” (особой важности).
Можно полагать, что указание изменить основной директивный документ Генштаба было в какой-то мере реакцией не столько на захват заложников в “Норд-Осте”, сколько на заявление Ахмеда Закаева в Копенгагене о том, что он не исключает в ближайшем будущем возможного захвата ядерных объектов России группами чеченцев, которыми он, Закаев, не управляет.
В соответствии с действующими директивными документами нападение на “объекты хранения ядерных боеприпасов, атомной энергетики, атомной и химической промышленности”, даже с использованием обычных средств, может рассматриваться как нападение с использованием ОМУ. В ответ (или превентивно) Россия в принципе может сама использовать ОМУ.
Президент Путин заявил: “То там, то здесь в мире раздаются угрозы со стороны террористов по применению средств, сопоставимых со средствами массового уничтожения. Я с полной ответственностью хочу заявить, что если кто-то хотя бы попытается использовать подобные средства в отношении нашей страны, то Россия будет отвечать мерами, адекватными угрозе, по всем местам, где находятся сами террористы, организаторы преступлений, их идейные и финансовые вдохновители. Россия не пойдет ни на какой сговор с террористами и не будет поддаваться никакому шантажу”.
В стране множество ядерных объектов различного назначения, а также объектов, связанных с управлением и контролем над ядерными силами. Некоторые из этих объектов — скажем, стартовые шахтные позиции стратегических межконтинентальных ракет — защищены от внешнего нападения, в том числе диверсантов-террористов, очень хорошо. Некоторые — средне. Некоторые — вообще никак не защищены.
Например, могильник московского НПО “Радон” на территории Чечни, где в советское время зарывали навечно твердые высокотоксичные радиоактивные отходы, в годы чеченской “независимости” вообще не контролировался федеральными властями. Известно, что боевики Шамиля Басаева оттуда кое-что точно забрали, но сколько и чего — кто знает? Отчетность, как обычно в России, в беспорядке, да и кто станет теперь уточнять на месте — разрывать себе на погибель могильник...
Захват хотя бы одного из опасных объектов для шантажа — скажем, с требованием прекратить войну в Чечне — вполне возможен. Уступать требованиям, идти на серьезные переговоры Кремль не стал сейчас — не собирается, если верить Путину, и в дальнейшем. Остается только надеяться на “адекватные меры”.
Иванов объяснил прессе, что уточненный план использования ВС ставит Сухопутным войскам задачу готовиться выдвинуться для усиления охраны объектов (военных, и не только), которые представляют собой потенциальную мишень для террористов. “Скажем, — заявил Иванов газете “Известия”, — поступил сигнал — и все знают, куда двигаться, какое оружие брать”.
В принципе подобные планы существовали всегда. Например, в августе 91-го, в ходе неудавшегося путча, части Таманской и Кантемировской дивизий выдвигались в Москву именно в соответствии с утвержденным планом защиты столицы от американских десантников-диверсантов. Под охрану брались стратегические объекты — мосты, административные здания, телефон, телеграф и т.д.
Результат операции был плачевен. В сводные группы для выдвижения в столицу сгоняли кого придется, поскольку солдаты массово собирали урожай на колхозных полях. В Москву добирались много часов из-за транспортных пробок на дорогах — танки с экипажем, но без боекомплекта, БМП с боекомплектом, но без экипажа, с одним водителем... В результате СССР распался — даже пискнуть не успел.
Сегодня боеготовность частей — на порядок ниже, чем в СССР в 91-м. В войсках — страшный дефицит аккумуляторов для всех видов бронетехники (особенно для танков). Куда там по сигналу выдвигаться: не часы — дни нужны, чтобы хоть кого-нибудь с места сдвинуть...
Сегодня, как и во многих других случаях в последние годы, язык угроз, используемый Кремлем, копирует американский. Джордж Буш тоже обещал достать покровителей и защитников террористов, устроивших нападение 11 сентября 2001 года, где бы они ни прятались. Надо сказать, угрозу свою американцы последовательно претворяют в жизнь: у них есть для этого силы и средства, есть возможности, используя дипломатические, военные, финансовые, экономические, политические средства давления, принудить практически любую страну в мире выдавать им подозреваемых. А по тем, кто не согласен подчиниться, США способны наносить чудовищные по силе и точности удары неядерным высокоточным оружием.
Иванов заявил, что для ударов по всем местам, где, по словам Путина, “находятся сами террористы, организаторы преступлений, их идейные и финансовые вдохновители”, включая тренировочные лагеря, Россия будет создавать и применять новые виды высокоточного вооружения большой разрушительной силы. Идея, вкупе с усилением охраны опасных объектов, несомненно благая. Но как ее осуществить при нашем бюджете?..
У нас нет авианосцев (“Адмирал Кузнецов” в ремонте и встанет в строй не раньше 2004-го, но многие в ВМФ полагают, что если он и поплывет, то только в порт разделки на металлолом). Процентов 90 наших пилотов бомбардировочной авиации имеют годовой налет... 4—5 часов. Крылатые ракеты большой дальности с неядерной боевой частью недавно успешно испытали, но для одного эффективного точечного удара их нужно минимум 50, а сейчас в наличии — всего несколько штук. Нет современных беспилотных всепогодных средств сбора и передачи развединформации о противнике и многого другого.
Перечислять все, чего у нас нет, без чего эффективные антитеррористические операции, в том числе превентивные, в принципе невозможны, — объема газеты не хватит. Наши ВС и спецслужбы даже у себя под боком, в Чечне, ничего сделать толком не могут (и все это в мире знают). Как же тогда успешно грозить отдаленным странам? Ядерным оружием? Кого это всерьез может испугать?
Кто в здравом уме поверит, что мы и вправду разнесем Панкисское ущелье, Данию или Турцию? Столь же трудно представить, что в самой Чечне Аслана Масхадова или Басаева будут выкуривать из пещер, или где они там прячутся, ядерными фугасами...
Впрочем, идея Путина пересмотреть план применения ВС может оказаться очень плодотворной, если в результате Россия откажется наконец от невозможной идеи противостоять США и НАТО, откажется от глобальной военной роли, сократит раза в четыре вооруженные силы всех ведомств, одновременно во столько же раз повысив их качество и нацелив именно на ведение антитеррористических, антипартизанских действий (одних полковников сейчас на службе в разных ведомствах — 100 тыс.; всего военнослужащих в стране — больше 2 млн., из которых в подчинении Минобороны — около 1,2 млн.).
Однако министр Иванов заявил на днях в Хабаровске, что Вооруженные силы он планирует сократить всего до 1 миллиона — меньше чем на 20 процентов. При этом миллионную армию Иванов предлагает оснастить (из нынешнего бюджета, надо думать) “современнейшими, высокоточными образцами вооружений, она должна быть мобильной, профессиональной и эффективной”. Опять министр обороны размечтался — рассмешил до слез, надо думать, и Басаева, и Масхадова...
