По различным календарям 2003 год олицетворяет не только длиннобородый козел, но и кудрявый баран. Найти это животное в подмосковной фауне оказалось не так-то просто. Овцеводство, как официально считается, отрасль бесперспективная, и держат отары лишь безумные фанаты этой животины.
Начитавшись нетленки популярного японца Харуки Мураками “Охота на овец”, мы отправились в Истринский район, к 43-летнему фермеру Вениамину Окуневу. Он встретил нас радушно, но сразу сказал, что для него это наболевшая тема:
— Я уже 11 лет занимаюсь овцеводством, и никому это на фиг не нужно. Ходил по всем инстанциям, просил кредит в банке и Минсельхозпроде на строительство овчарни — все меня посылают. Так что собираюсь всю свою отару уничтожить, — рубит воздух руками Вениамин Леонидович.
Охлаждаем порыв агрария добрыми комплиментами в адрес его питомцев, которые сгрудились дружным стадом неподалеку от дома. Романовские овцы Окунева — хороши как на подбор. Матки весят аж по 80 кило каждая.
Вениамин — овцевод от бога. Животные у него плодятся до 150—175 голов в год. Но под зиму Окунев оставляет только 30 красавиц маток и двух баранов-производителей. Содержание сокращенного стада обходится ему в немереную сумму: на зимовку отары нужно 15 тонн сена (примерно 30 тыс. рублей), 7 тонн овса (20 тыс. руб.), 5 тонн комбикорма (15 тыс. руб.), 5 тонн соломы, 1 тонна соли и титанический, никем не оплачиваемый труд. Кроме Окунева и его жены Люды, сия проблема не интересует никого.
Фермер уничтожает стадо, а ценные шкуры, из которых можно было бы нашить стильных дубленок, выбрасывает по 100 штук за год: в области нигде не принимают овчину на переработку. Можно, конечно, было кататься в Тверскую губернию. Там есть фабрика, где принимают — по 30 рублей за шкуру. “Это абсурд тратить бензин до Твери, чтобы даже не окупить поездку”, — здраво размышляет Вениамин.
На мясе тоже особо не наживешься: посредники закупают баранину по 60 рублей за кило, а продают по 160—200.
— Если честно, я так люблю овец, что даже не могу их резать. Если продаю, то живьем, — говорит Вениамин Леонидович. — У меня все они по именам. Есть Маня, Катя и даже Проститутка — я так ее назвал за то, что она не успеет еще окотиться, как сразу начинает “крыться”.
Если символ наступающего года не поможет ему разрулить ситуацию — один из последних овцеводов области бросит любимое занятие и пойдет работать в школу.
