Москву заполонили нищие. Собственно, их хватало всегда, но раньше в их составе преобладали все-таки взрослые бомжи и калеки. А теперь профессиональные попрошайки вовсю эксплуатируют детей. Ладно бы своих (хотя ни один малыш не заслужил такого детства)... Детей крадут у родителей — такие случаи нередки!
А что же милиция, которой президент особо поручил бороться с безнадзорностью? Как она отстаивает права несчастных детей, вынужденных становиться попрошайками?
Корреспонденты “МК” решили выяснить это вживую, прямо на московских улицах. Для чего на один день стали... нищими.
В Москве, оказывается, регулярно проводят операцию “Попрошайка”. Например, за один день “Попрошайки” в декабре 2002 г. столичные милиционеры за различные правонарушения задержали 170 подростков и 16 взрослых, клянчащих “под детей”. А всего за неделю в столице “замели” 1943 человека. В январе так любимую органами “Попрошайку” проводили снова — 14, 17, 21 и 23 января. Отловили аж 6,5 тыс. взрослых христарадников и 1 тыс. беспризорников.
Наверное, это очень эффективный способ очистить Москву и взять побирушек с детьми под контроль. Но любая операция когда-то заканчивается.
...Мы пошли в народ аккурат наутро после очередной “Попрошайки”. Хотелось на собственных шкурах испытать, как люди в погонах реагируют на попрошаек с ребенком (а это 151-я статья УК — “вовлечение несовершеннолетних в занятие попрошайничеством”, и за нее, между прочим, дают до 6 лет отсидки). Но не в ходе плановой операции, а по зову сердца — точнее, службы.
Чтобы “нищенский” эксперимент “МК” удался в полной мере, прежде всего нам требовалось найти исполнителя на роль “вовлеченного в попрошайничество” — ростиком поменьше, видом понесчастней. Понятно, что брать у кого-то напрокат домашнего ребенка было бы слишком жестоко. Поэтому мы решили поискать профессионального попрошайку. А где его искать, как не на трех вокзалах?
Кастинг
11.00.Мы выгрузились всей командой на бойком пятачке — на выходе со станции метро “Комсомольская”. А вот и они. На фоне ларьков, торгующих чем душе угодно, в том числе и пресловутым “Моментом”, возникли двое разболтанных мальцов. Не обращая внимания на толпу, вытянули из карманов пакеты, привычными движениями отжали туда из тюбиков едко пахнущие плюхи... Заметив наше внимание, тут же подошли:
— Фотографировал?.. Плати, мани-мани! Йес?!
Это они Кирилла, фотокорреспондента, приняли за иностранца.
— Да глючит тебя, — на чистом русском отшил тот нахалов. Эти “обклеенные” нам явно не подходили.
Зато в вестибюле метро, возле ссорящихся проституток, крутился нахохленный, похожий на воробья малец. То что надо! Леха-воробей с Ярославского вокзала согласился подыграть нам за твердую цену — 100 рублей. Ах, какой наивной была эта иноземка Моника из организации “Активная помощь детям”, которая строго нас наставляла, как надо общаться с детьми вокзалов: “Несите им прикольные шоколадки, пакетики сока одноразовые...”
От сладкого, впрочем, Леха не отказался. Но деньги важней! Затариваемся “марсами” и начинаем входить в роли.
Главная роль — моя. За образец беру отвязную Бабу Ягу, которую когда-то играла в самодеятельности Высшей партийной школы Волгограда, за месяц до распада СССР, — партийцы выли и хрюкали... Брюки заправляю в дешевые свекровьины сапоги-“дутики”. Рукава дубленки подворачиваю внутрь, чтоб не видно было меха, — получается натуральный деревенский тулуп. И да здравствует серый, весь в дырах, шерстяной платок! Осталось только надуть щеки и скорчить по-идиотски плачущее лицо.
Народ идет мимо и равнодушно скользит глазами. Мои жульнические приготовления никого не трогают.
Страшно... Стою, как голая. Ощущение, что меня прикрывает только картонка, вырезанная из банановой коробки. Корявый текст с легким южным акцентом мы утвердили накануне: “Поможите на хлеб. 8 дитей”. Варианты: “Зачем врать? Хочу выпить!”, “Вам копейки — нам трудовые рубли” и “У меня 17 деток” — были отвергнуты как заведомо проигрышные. Граждане, а главное сотрудники правоохранительных органов, должны принимать нас всерьез.
При Денисе, который для такого случая натянул старую джинсовую куртку, имеется письмо “ко всем работникам милиции” — вдруг не поверят нашим оправданиям? Все-таки уголовная статья... По стилю письмо напоминает классическое: “Подателю сего дозволяется нищенствовать на всей территории Российской империи”.
Встать рядышком, чтоб мы могли сыграть бомжовую парочку, Денис явно стесняется. Значит, попрошайка из меня получилась что надо! Впрочем, у Дениса другая задача: привлекать милицейское внимание к столь позорному антиобщественному явлению, которым я занимаюсь. А заодно — отмазывать меня от слишком рьяных блюстителей порядка и защищать от конкурентов.
11.40.Леха-воробей, стоя под снежными хлопьями в жидкой куртешке, тонко (и весьма профессионально) затягивает:
— Люди добрые, подайте на хлебушек!..
Ему 12 лет, выглядит едва на 8. Обитает с “бандой” на Ярославском вокзале. Говорит, старшие не обижают:
— Наоборот! Я набрал денег в шапку, а один у меня ее — цап! Так наши ребята навтыкали ему по зубильнику...
В день ему удается настрелять 60—70 рублей, редко до 150, но пару раз перепадало и 500. Сбежал из Рязани от предков-алкашей. Впрочем, верить Лехиным россказням на все сто нельзя: и “Момент”-то он не нюхает, и в Москве лишь первый месяц, и старший брат в университете учится... А у самого на верхней губе — грязное пятно присохшего клея.
Похоже, место тут скудное. На Лехин голос оглянулась одна-единственная тетка:
— Кричи громче, парень, а то на хлеб не наберешь!
Леха кричит как может, а денег никто не дает. И здешний милиционер на нас почему-то совсем не реагирует. Вон он, внизу, — здоровяк в теплой зимней куртке. Привалился к колонне и проверяет документы у приезжих. Мы ему хорошо видны.
Я без привычки сильно нервничаю: ой, заметет!..
— Не боись, — успокаивает опытный Лешка. — А давай лучше поедем на Пушку! Там люди побогаче ходят!
Зажав банановую картонку под мышку, бреду к метро. Цепкой криминальной походочкой, чуть сгорбившись и рыская глазами направо-налево. Что-то много в этом переходе милиции! Иду и жду окрика: чем это вы, гражданочка, с чужим ребенком тут занимаетесь?..
12.35.В переходе под Пушкинской площадью нас приметили сразу. Охранник в форме, немолодой дядечка с вислыми усами, гнать не стал, а, наоборот, жалеючи объяснил:
— Мать, тут нельзя. На лестницу иди.
А какой-то подросток с искалеченной левой рукой внезапно сунул Лехе мелочь. Я скосила глаза:
— Интересно, сколько там?
— Я никогда не считаю, — небрежно бросил Леха и быстро кинул монеты в карман.
Следом спускались два православных батюшки. Один из них бросил на нас беглый взгляд, округлил глаза, развернулся на ходу и тоже протянул беспризорнику монетку.
За 20 минут наш Леха обогатился на 20 рублей. Рубль в минуту — вот это заработок! Притом что я играла спустя рукава, все норовила опустить картонку и поболтать с Лехой, который тоже времени зря не терял: уминал подаренную нами булку, запивая ее соком из пакетика. Даже конкуренты-попрошайки оказались лояльными и не докучали: стоишь себе на облюбованном пятачке — и стой. А подающих милостыню граждан, равно как и спокойно проходящих мимо, Лехины метрики и вовсе не интересовали.
Открытием это не назовешь. Все знают, что для попрошаек Москва — золотое дно. Видно, легких денег у москвичей достаточно. Что ж, пора идти на активный контакт с органами правопорядка...
12.55.Щуря глаза, выползаем на дневной свет — и вот он, милицейский патруль. У “Макдоналдса” притулилась легковушка с синей полосой и надписью: “ЦАО”. Тепло одетые патрульные погружены в работу: то тормозят прохожих, выныривающих из перехода, то ведут оживленные переговоры по рации. Только в нашу сторону глазом не ведут. Мы нагло шныряем у них под носом туда-сюда, демонстративно становимся на самом виду — безуспешно.
Наконец их, кажется, проняло. Патрульные направляются к нам… и проходят мимо, едва не задев “мамку с сыночком”. В упор не хотят замечать, и все тут!
Мы провели на Пушке еще с полчаса. Настреляли еще 14 руб. 35 коп. Довели личный счет пренебрегших нами людей в сизой форме — от сержанта милиции до капитана — до 6 человек. К этому времени мальчишка в своей осенней куртке без “молнии” замерз окончательно. И мы решили вернуться на три вокзала.
В метро Леха, разомлев от тепла и шоколадок, делился невыдуманными подробностями своей жизни. Лежал раз в больнице — простыл, с тех пор спину ломит, а водку пить не нравится, невкусно… Если честно, шансов встать на ноги у этого вокзального гавроша, уже отравленного клеем, дармовыми деньгами и компанией проституток-карманников, — ноль. Подрастет — станет настоящим матерым бомжем.
14.20.Снова Комсомольская площадь, снег да слякоть. Набрали еще 9 рублей, все тихо. Ну почему же нами никто не интересуется? Милиция, ау!..
— Да менты на нас сроду внимания не обращают, — утешает взрослых опытный Леха.
А как же операция “Попрошайка”?!
Денис:
— Вижу: Леха с Ритой уже устали, дожидаясь милиционеров. Спускаюсь в переход, ищу патрульных. Подхожу к двум сержантам. “Извиняюсь, тут тетка какая-то с малышом христарадничает. И ребеночек совсем на нее не похож. Документики у нее не проверите?..”
Патрульные даже не удостаивают меня ни словом, ни жестом — проходят мимо.
В качестве успешного примера “работы с несовершеннолетними по 151-й статье” милицейские начальники часто приводят УВД по охране метрополитена. Дескать, и с малолетними попрошайками там работают не один год, и компьютерную базу данных собрали, и много разных интересных наработок накопили. Значит, идем греться в метро. Поближе к отделу милиции...
15.00.А там, похоже, праздник. Станция метро “Комсомольская”, вход со стороны Казанского вокзала. Двери кутузки гостеприимно распахнуты, сквозь них видна клетка “обезьянника”, под завязку забитого колоритными личностями. А также большое количество раскрасневшихся и подозрительно оживленных людей в форме.
— Отрезвитель! — в восторге шепчет Леха.
Примащиваемся аккурат напротив “отрезвителя”. Мы их видим, они нас — ни в какую. Наглеем до того, что становимся прямо у дверей и в упор рассматриваем гостей “обезьянника” и хозяев.
— Осторожней, они совсем стеклянные, — не выдерживает Денис. — Пока вы тут крутитесь — вон тот мент уже двух “черных” остановил. Я видел: по сто рублей с каждого...
И тут наконец случилось то, что оправдало все наши моральные и физические муки. В 15.40 (ровно через 4 часа после начала нашей операции) нас ЗАМЕТИЛ МИЛИЦИОНЕР! Правда, мы с Лехой сами подсуетились: увидев, как молодой сержант помогает подняться на ноги пьяному, пристроились ему в тыл и, затаив дыхание, ждали, когда он обернется и о нас споткнется. Раз о пьяницах заботится — значит, человек хороший.
Его отповедь я запомню на всю жизнь. Она вернула меня к собственному естеству, которому до омерзения противно даже думать о попрошайничестве.
— На хлеб не хватает?.. — разглядывая картонку и играя скулами, переспросил сержант. — Я тебя, пожалуй, обеспечу бесплатным хлебом. На два-три года... А эту бумажку сверну в трубочку и засуну в... А ну, брысь отсюда!!!
Впрочем, на два-три года не загреб... Стало быть, надо продолжать “гонки за тюрьмой”.
Денис:
— Наш Леха устал и замерз, и мы решили его отпустить: свои 100 рублей он честно отработал. Замену ему долго искать не пришлось. Скоро возле нас выстроилась целая очередь из маленьких обитателей Ярославского вокзала. Один, Сашка (прибыл из Архангельской области), вообще оказался звездой: его уже снимало ОРТ в фильме про малолетних наркоманов. Мы выбрали его и Пашку. На вокзале мальцы чувствовали себя как рыбки в воде и предложили показать место, где “ходит много милиционеров”.
Уже ничего не стесняясь, Рита вытащила из пакета свою картонку и пошла прямо на капитана и старшего сержанта. Стоя перед стражами порядка, Сашка и Пашка корчили жалобные рожи и истерично гундосили: “Мама-мама, что мы будем делать, когда настанут зимни холода?..” Но капитан посмотрел на них абсолютно безразлично и пошел беседовать с хозяевами палаток. А сержант, шевеля губами, прочитал текст на картонке и... повернулся ко всей честной компании спиной.
Попробуем свести дебет с кредитом. На оплату труда вокзальных беспризорников, соки и шоколадки мы в общей сложности потратили 400 рублей. Заработали — 43 руб. 35 коп. Так что в материальном смысле наша овчинка выделки явно не стоила.
Зато в качестве нищих мы одержали большую моральную победу над милицией, исправно рапортующей об успехах в борьбе с беспризорностью. Теперь знаем точно: никому эта самая беспризорность не нужна. И люди, эксплуатирующие своих и чужих детей, могут спать спокойно. А по утрам так же спокойно и радостно заступать на свою “трудовую” вахту...
Продолжение темы - в материале "МАШУ СПАСЛИ ПОСТОВЫЕ"
