Он родился почти 53 года назад, в июне 1950-го, в деревне Прямухино Тверской области — той самой деревне, что была родиной известного русского анархиста Михаила Бакунина. Юшенков вспоминал, что во время учебы в Новосибирском высшем военно-политическом училище написал курсовую, посвященную различиям во взглядах Бакунина и Маркса. Причем сам он был на стороне Бакунина. Преподаватель поставила за курсовую “пять” и сказала: “Немедленно уничтожьте, порвите, чтобы ее никогда больше не было...”
“С детства я все время шел наперекор всему, — говорил Сергей Николаевич. — Если все в деревне ругаются матом, я абсолютно не употребляю матерные слова. В деревне все пили, я абсолютно не употребляю спиртное. Курят, я не курю и дым не терплю...” До конца жизни он не матерился, не пил спиртного и не курил. Чуть было не запил после объявления Горбачевым “сухого закона” в знак протеста против неразумной, на его взгляд, меры, но все-таки не запил.
Он был армейским политработником, самозабвенно изучавшим марксизм. После Новосибирска учился в военно-политической академии им. Ленина, на философском отделении военно-педагогического факультета.
Защитил кандидатскую диссертацию и как раз в разгар перестройки, в конце 80-х, в той же академии стал преподавать. В Новосибирске был одним из членов подпольного кружка “истинных марксистов”, в 1984—1985 годах уже в Москве написал “Манифест истинно коммунистической партии”. Как почти все тогдашние вольнодумцы, он считал, что коммунистический идеал — это здорово, просто КПСС марксизм извратила, а достижение идеала возможно лишь при многопартийной системе и частной собственности. Постепенно разочаровался в Ленине и очень тяжело переживал это свое разочарование.
Потом он стал появляться на неформальных московских тусовках конца 80-х — начала 90-х. Бывал и на квартире у лидера “Демократического союза” Валерии Новодворской, писал рискованные статьи в газетах, читал крамольные лекции слушателям академии. Но везде был каким-то “невписанным”, “неукорененным”. К тому же полковник, комиссар — и вдруг проповедует свободомыслие... Долгое время ему не доверяли.
Депутатов с таким непрерывным стажем — с 1990 года — в России раз-два и обчелся. Первую кампанию, по выборам в Верховный Совет РСФСР, Сергей Николаевич вел в романтические наивные перестроечные времена. Выдвигался от трудовых коллективов институтов балканистики, славяноведения и языкознания. По его словам, на все про все истратил 15 рублей (именно столько стоила выпивка и закуска на праздновании победы). Округ был трудный — Киевский, столичный, где традиционно избирались генсеки. “Я — ваш наследник”, — как-то сказал он потом Горбачеву. Тот вздрогнул, не сразу поняв, что “наследовал” Юшенков не пост генсека, а депутатский мандат...
В 1990-м он подал заявление о выходе из КПСС. Тогда это был еще скандал, и поступок потребовал определенного мужества.
Всегда был радикально настроенным демократом. “ДемРоссия”, “Демократический выбор России”, СПС, “Либеральная Россия”... В 1991 году защищал Белый дом и любил рассказывать истории про эти безумные дни.
Политики в подавляющем большинстве — категорически лишенные чувства юмора люди. Юшенков же при очень серьезном отношении к своему делу и своим идеалам патологической серьезностью не страдал, и это было в нем особенно симпатично. Еще во времена Верховного Совета РСФСР он придумал Егора Шугаева, лидера партии Среднерусской возвышенности, вице-спикера российского парламента. Этот Шугаев написал ходившие по рукам в парламентских курилках и кулуарах книги “О наследственном депутатстве” и “Депутатов надо любить”. Последняя книга Шугаева — “Любимые анекдоты знаменитых людей”, вышедшая в 2001 году.
Юшенков был настоящим, рабочим депутатом. В Думе первого созыва он возглавлял Комитет по обороне, постоянно находясь в конфронтации с Министерством обороны — потому что выступал за военную реформу и против первой чеченской войны. За эти грехи многие военные ласково называли его “предатель”, а министр Грачев как-то даже удостоил “почетного” звания “гаденыш”.
Незадолго до гибели нашего коллеги Димы Холодова Сергей Николаевич пригласил его на парламентские слушания о коррупции в армии. Враги у них были общие...
Во второй Думе Юшенков был независимым депутатом: партия ДВР не прошла пятипроцентный барьер, но все равно он исправно посещал заседания и часто выступал, иногда вразрез с общим мнением.
В Думе третьего созыва, после разрыва с СПС, Юшенков опять стал независимым депутатом. Многие народные избранники, оказавшись вне фракций и потеряв возможность принятия решений, вообще плюют на думскую работу, занимаясь личными делами. Юшенков же к депутатству относился серьезно. Он не потерялся, не перестал писать законы и постановления, не перестал выступать, зачастую говоря вслух то, что другие думали, но сказать боялись. В последний раз он стоял на думской трибуне 4 апреля, когда предлагал депутатам внести изменения в Закон о гражданстве, который считал очень вредным для России...
Иногда казалось, что ему приятнее общаться с журналистами, чем с коллегами-депутатами. С ним можно было травить анекдоты, болтать о чем угодно, спорить, ругаться, сильно ругаться — а потом опять пить кофе в думском буфете и травить анекдоты. Журналисты звали его Юш. “Пошли к Юшу — он обязательно на месте и, может быть, что-то знает...” С ним было интересно и нескучно. Он был яркий человек. Таких ярких в нашей политике почти не осталось.
В последние годы лето он проводил в родном Прямухине — приводил в порядок родовой дом. Остались жена, двое детей. Вечная память...
Коллектив “Московского комсомольца” выражает глубокие соболезнования родным и близким погибшего.
Сергей Николаевич Юшенков будет похоронен 20 апреля на Новодевичьем кладбище. Панихида начнется в 8.30 в Московском Дворце молодежи.
Читайте в сегодняшнем номере материалы, посвященные гибели Сергея Юшенкова:
"Кровавое золото партии"
“Сыночек, за что?”
"Свобода смерти"
"Танцы олигарха"
