Юшенкова убили в спину.
Безусловно, убийца действует так, как ему удобнее. Это уж мы, потом, говорим о “подлом убийстве” — в спину.
А убить спереди, в упор, безоружного человека — не подло? Да еще женщину?
Именно так убили Галину Старовойтову. Убийц не нашли.
А подложить журналисту бомбу в кейс — не подло? Именно так подручные г-на Грачева убили Диму Холодова — согласно пожеланию тогдашнего военного министра.
Убийц нашли, но оправдали.
“Убийцу” Сергея Юшенкова тоже нашли, причем подозрительно быстро. В принципе, конечно, такое бывает. К тому же арестованный как нельзя кстати оказался якобы очень похожим на фоторобот. Ну прямо одно лицо! Словно с него, с задержанного, этот фоторобот и изготавливался. Но и тут случился конфуз: на момент убийства у подозреваемого было стопроцентное алиби. А так — красивая версия: никакой политики, “месть за поруганную честь отца” и все такое. Теперь перед начальством небось придется оправдываться. “Ну, извините, — скажут, как та лошадь из анекдота. — Не вышло”.
Сразу после трагедии я попытался что-то написать о Сергее. Полночи просидел за столом, но не смог выдавить из себя ни строчки.
Теперь я понимаю, что это правильно: горю надо дать отстояться. А пока оно отстаивалось, я с горечью и брезгливостью наблюдал за тем, что и как говорили о Сергее все кому не лень: коллеги, “друзья”, “соратники” и даже враги. Всех их было немало, и все они пели теперь слаженным сладким хором.
Многие из них Юшенкова ненавидели. Но когда Сергея не стало, уличить их некому. Да и неловко как-то: может, думаешь, и вправду — переживают они нынче, попрекают себя за ту злобу, которую они чуть ли не ежедневно выплескивали на Юшенкова...
Попрекают. Как же.
* * *
“Фантомас” нашей Думы, тов. Шандыбин, заявил журналистам, что собирался с Юшенковым “нормально поговорить”. Это после той знаменитой драки, когда Василий Иванович прямо во время заседания набросился на Сергея с кулаками, но встретил достойный отпор. “Чего нам делить? — вопрошает сейчас тов. Шандыбин. — Ведь мы оба нормальные, порядочные мужики. Юшенков последнее время себя вел достойно...”.
Шандыбинское “достойно” Юшенков, я уверен, счел бы для себя оскорблением. О порядочности, полагаю, они тоже судили совсем по-разному.
Показательно, что лидер коммунистов тов. Зюганов по поводу убийства своего коллеги по парламенту предпочел отмолчаться. Ну, это хотя бы честно: понимал, видимо, что любая его реакция, кроме соболезнования, была бы неуместной, а соболезнованию — зная отношение Зюганова к Юшенкову — никто бы не поверил.
Другие коммунисты (кроме Шандыбина, конечно; этот товарищ — случай особый) были не столь сдержанны. Смерть Сергея они использовали в соответствии с рецептами Агитпропа — извлечь максимальную выгоду из гибели своего идеологического противника. В данном случае, да еще в преддверии избирательной кампании, выгоду для себя они усмотрели в возможности еще раз лягнуть Кремль.
Виктор Илюхин (КПРФ): “Пора поставить вопрос о состоянии борьбы с преступностью перед правительством и президентом. Надо создать рабочую группу для подготовки обращения к Путину о неудовлетворительной работе спецслужб и МВД”. Иван Никитчук (КПРФ): “Надо остановить работу Думы и пригласить сюда президента. И пусть он в конце концов ответит депутатам, кто все-таки руководит страной: мафия, убийцы или президент?”
Коммунистическая демагогия — это что-то вроде хронического насморка. Подвержены ему не только большевики, либеральных демократов, не слишком-то симпатизировавших Юшенкову, он тоже донимает.
Вождь ЛДПР: “Депутат Головлев за несколько дней до гибели говорил мне, что его скоро убьют. Юшенков тоже знал. Я видел его грустные глаза”.
Говорил ли что-нибудь подобное депутат Головлев за несколько дней до смерти? Или не говорил? Как это сейчас проверить? Остается верить вождю на слово. Относительно грустных глаз Юшенкова — та же история. Между прочим, ни Головлев, ни Юшенков с сыном юриста вроде бы не общались вовсе.
А другой либеральный демократ, истеричный и хамоватый Алексей Митрофанов, пользуясь случаем, потребовал выдать всем желающим оружие. Тогда, дескать, траурных “минут молчания” станет меньше.
Позволю себе усомниться. Ежели осуществить этот эксперимент даже в рамках одной только Думы, через несколько дней более половины депутатов мы недосчитаемся. Представьте себе того же Митрофанова с пистолетом в кармане... Хотя, с другой стороны, может, и хорошо, что недосчитаемся. Но лучше все-таки с этим экспериментом немного повременить. К тому же, как мы в очередной раз убедились, стрелков у нас и без либеральных демократов хватает.
* * *
Все кому не лень пытаются извлечь выгоду из смерти Сергея Юшенкова. Нынче его причисляют к “своим” даже те, кого при жизни он не переносил на дух. Проханов и Березовский, отбросив кокетливые увертки относительно якобы еще только обсуждаемого ими брачного контракта, подписывают совместное “коммюнике”, в котором называют Сергея “честным и уже потому неудобным для власти. Кто, кроме власти, мог уничтожить искреннего, непримиримого оппозиционера?”
Обратите внимание, как это нынче делается. Для власти, стало быть, неудобны честные. А кто конкретно? Кто у нас искренние и непримиримые оппозиционеры? Березовский с Прохановым. Следовательно, они и есть самые честные. Это Проханов-то, беззастенчиво делающий деньги на маргиналах типа Анпилова и прочих люмпенах? И Березовский, у которого застарелая аллергия к пробам на честность?..
Борис Абрамович вовсю пытается использовать смерть Юшенкова. Возможно, это для него последняя возможность поучаствовать в политической жизни России. Уже вовсю раскручивается вброшенная им версия о том, будто совсем недавно он предложил Юшенкову некие “примирительные инициативы” и будто бы Сергей вполне положительно на них отреагировал.
Врет. За несколько часов до покушения Юшенков заявил о том, что “ни о какой “мировой” с Березовским речи быть не может”. Немногим ранее он назвал членов “Либеральной России”, оставшихся под Березовским, “политическими бомжами”. В разговорах со мной Сергей не раз отзывался о Борисе Абрамовиче весьма нелицеприятно: союз БАБа с г-ном Прохановым был для Юшенкова столь же омерзительным, как и сам вождь маргиналов.
БАБская версия трагедии незатейлива, своей бесхитростностью она напоминает знаменитую аферу с “автомобильным альянсом”. Дескать, поскольку Юшенков возглавлял общественную комиссию по расследованию взрывов жилых домов, а в этих взрывах обязательно замешаны Кремль и спецслужбы, они-то Юшенкова и убили.
Дело не в том, что причастность власти к взрывам в Москве, Буйнакске и Волгодонске не имеет, как говорят юристы, “доказательной базы” и поэтому — к сожалению — вызывает вполне обоснованные сомнения. Но в любом случае политика такого масштаба, каким был Юшенков, занимавшегося подобным расследованием, власть должна была оберегать с особой тщательностью. Хотя бы для того, чтобы лишний раз не вызвать подозрения в свой адрес. Потому что в случае насильственной смерти политика, занимавшегося этой проблемой, убийство непременно свяжут с властью. Что и произошло.
Во власти это прекрасно понимали. Там ведь, кому бы это ни показалось странным, не совсем дураки сидят. Но и Борису Абрамовичу палец в рот не клади. Этой версии он будет держаться теперь до посинения. И вовсе не потому, что она верна, а потому что другого не доказано. Нет, я не забыл о презумпции невиновности. Но исполнители тех терактов все еще не найдены и не обезврежены, а потому — простор для любых спекуляций. Тут Березовский всем нам 100 очков форы даст. Он уже подключил всю свою команду к этой версии. Бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко, сумевший не без помощи БАБа перебраться в Лондон, заявил, будто там, в Лондоне, он встречался с Юшенковым после убийства Головлева и будто бы тот был “явно испуган” и спрашивал, не может ли он, Юшенков, “стать следующей жертвой”.
Нужно было очень плохо знать Сергея, чтобы выдумать подобный разговор. Юшенков был патологически храбрым человеком, инстинкт самосохранения в нем отсутствовал напрочь. “Явно испуган” — это не о нем. Скорее всего такого разговора с ним не было вовсе. Но ведь теперь не докажешь.
* * *
“Есть понимание, что преступник может быть найден”, — объявил министр внутренних дел. Вроде бы ведомство у г-на Грызлова отнюдь не дипломатическое, но даже дипломат не смог бы высказаться более уклончиво. Может быть найден. А может быть не найден. Как повернется. Но при этом — “есть понимание”. Интересно, откуда это понимание взялось? Не иначе как возникло оно из полноты картины происшедшего. Не случайно сразу после трагедии начальник ГУВД Москвы генерал Пронин заявил: убийца Юшенкова — профессионал...
Сергей был убит 17 апреля примерно в 18.30 около своего дома на улице Свободы. Первые сообщения с места трагедии лаконичны: “обнаружены четыре гильзы и брошенный убийцей пистолет Макарова”. Чуть позже трагедия начала обрастать подробностями.
“Около 18.30 машина Юшенкова въехала в арку дома 13/2 по улице Свободы. Сергей попрощался с водителем и пошел к подъезду. Выезжая со двора, водитель увидел, что у дверей подъезда к Юшенкову подбежал человек и выстрелил в Сергея из пистолета с необычайно длинным дулом. Через некоторое время эксперты установили: три пули попали Сергею в спину, четвертая — очевидно, “контрольная”, — в голову. Бросив тут же оружие — им оказался пистолет “Иж-71” с глушителем, — убийца быстро, но спокойно вышел на улицу и сел в поджидавшую его машину”.
Отметим: уже не “ПМ”, а “Иж-71” с глушителем. В этом сообщении появляются и первые приметы убийцы. Гулявшие неподалеку подростки обратили внимание на “странного мужчину”, который появился во дворе за 15—20 минут до стрельбы. Внимание он обратил на себя тем, что был “одет не по погоде” — в черный пуховик и теплую кепку, и еще тем, что руки все время держал скрещенными на груди, спрятав ладони под курткой.
Следующее сообщение:
“Из арки вынырнул “человек в черном” — похожий на кавказца парень 18—20 лет. Четыре выстрела не услышал никто — на стволе был надежный промышленный глушитель. Две пули попали в депутата, одна — в его машину. Убийца бросил в палисадник пистолет и выбежал через арку из двора”.
Стало быть, в Юшенкова попали не четыре пули, а две, а “контрольного выстрела” не было вовсе. Откуда известно, что глушитель “промышленный”? Почему не самодельный? Непонятно.
Идем дальше. Другое сообщение.
“Киллер открыл стрельбу примерно с 10 метров. Из четырех выпущенных пуль в Юшенкова попала одна. Но ранение оказалось смертельным. Один из жителей дома на улице Свободы запомнил худощавого парня, который выбежал из арки и сел на заднее сиденье БМВ пятой модели без номеров”.
Разнообразные чины из правоохранительных органов продолжают утверждать: преступник — высококлассный профессионал. Это очевидно еще и потому, — утверждают чины, — что убийца не “светился” перед объективами камер, которые наблюдают за расположенными рядом префектурой Северо-Западного округа и Банком Москвы.
Профессиональный стрелок, попадающий в цель один раз из четырех и даже не пытающийся произвести “контрольный выстрел”, — это что-то новое. А уж аргумент с камерами и вовсе смешной: чтобы попасть в поле зрения такой камеры, да еще будучи одетым в черный пуховик и “теплую кепку” (в апреле!), нужно быть полным идиотом.
И все-таки утверждается: профессионал. Зачем? Очень просто. Ведь ежели так, то взятки с наших милицейских и прокурорских чинов совсем гладки. Ну как же — специально обученный и высокопрофессиональный киллер! Ну хорошо, пусть даже так: убийца — профессионал. Но вы-то кто? С любителями мы, быть может, и сами бы справились... Полковник МУРа Алексей Базанов считает, что убийца Юшенкова — дилетант:
“Этот вывод можно сделать хотя бы по типу оружия, которое он выбрал. “Профи” таким не пользуется. Газовый пистолет Иж-71, переделанный под стрельбу 9-миллиметровыми пулями, крайне ненадежен. Во-первых, у него очень слабая убойная сила, и, будь Сергей Николаевич одет в дубленку, он отделался бы царапиной. К тому же из такого пистолета практически невозможно вести прицельную стрельбу”.
Как вы думаете: будь убийца Юшенкова “высококлассным профессионалом” или дилетантом — его найдут? Есть понимание, что это не исключено — говорит министр внутренних дел. А генеральный прокурор, выступая в Думе, упорно называет Юшенкова — “Ющенко”. Вероятно, от большого профессионализма.
Оба они — г-н Грызлов и г-н Устинов — взяли расследование под свой личный контроль.
* * *
Журналист предложил следующую версию случившегося. Дескать, у Юшенкова имелся компромат на несколько десятков высокопоставленных российских чиновников. Будто бы среди них — Починок, Черномырдин, Христенко и, конечно, непременный Чубайс. Вот депутата и убили.
Версия, безусловно, вздорная: подобный компромат как раз и “срабатывает” в связи со смертью своего владельца. Но дело даже не в этом. А в том, как, по мнению вышеупомянутого журналиста, Сергей намеревался воспользоваться этим компроматом:
“Юшенков планировал перед самыми выборами официально обвинить нелюбимых в народе Гайдара, Чубайса, Черномырдина и иже с ними в противозаконных и прочих финансовых махинациях, предъявив видеокассеты и документы. Последовал бы невероятный скандал и даже, возможно, некоторые аресты. Таким образом, Юшенков моментально стал бы героем дня, а, соответственно, и “Либеральная Россия” получила бы невиданную пиар-кампанию”.
Ни одного доказательства наличия у Юшенкова таких планов — как и самого компромата — журналист, естественно, не приводит. Потому что их нет.
Может быть, за многолетнюю политическую деятельность Юшенков хоть раз дал повод заподозрить его в подобной грязной игре? Тоже нет.
Тогда что же остается? Остается подлость человека, запустившего эту версию.
Ведущий телепрограммы “25-й час” вбросил другой шар. Поскольку “Либеральная Россия” 5-процентный барьер все равно не пройдет, ее избирателей можно было выгодно запродать другой партии. С кем-то из возможных покупателей Юшенков, дескать, не договорился, вот его и...
Еще одна подлость.
Обычно смерть поганого человека особенных эмоций не вызывает. Ну помер — и ладно. А гибель человека достойного у многих вызывает желание мазнуть его чем-то черным. Опустить до себя.
От Сергея, конечно, не убудет.
Однако мерзостно.
