Каннский фестиваль уже перевалил через свою середину — пора подводить первые итоги и делать прогнозы. Что же касается светской жизни на набережной Круазетт, то и она достигла уже точки кипения. Короче: внизу — все самые последние новости с главного кинофестиваля мира.
А Моника Беллуччи — “смерть деловой женщины в латексе”
В субботу Круазетт была парализована в течение двух часов. “В чем дело?” — спрашивали обеспокоенные жители. “Он вернулся!” — кричала толпа фанатов. “Он” — это 55-летний Арнольд Шварценеггер.
Мужчина в самом расцвете сил стоял посреди набережной, окруженный толпой, которая без устали скандировала: “Ар-ни! Ар-ни!” — и профессионально долго улыбался сотням кино- и фотокамер: “Да, я вернулся!”. Рядом с ним стояла представительница клана Кеннеди, жена Мария.
А толпа все прибывала и прибывала. Чтобы как-то разрулить ситуацию и открыть движение, на Круазетт подоспела полиция. Худо-бедно толпа разогналась-разошлась, и Арни бодро прошагал в сторону Фестивального дворца.
Шварценеггер приехал с новым “Терминатором”. Говорят, ему за него заплатили рекордную сумму — аж 30 миллионов долларов! Сеанс-промоушн нового эпизода длился 6 минут, на экране была только одна картинка. Арни выглядел невероятно довольным: “Здесь тысячи фотографов и журналистов. Это идеальное место, чтобы представить “Терминатора-3” как лучший фильм, с самыми фантастическими за всю историю кинематографа спецэффектами. Какими? Какие вы еще никогда не видели!” — потирая руки, хвастал актер. Ему можно верить — по слухам, бюджет нового фильма 170 млн. долларов, практически рекорд!
Вечером актера видели в Голубом дворце — это собственность Пьера Кардена, недалеко от Канна — где была закрытая звездная вечеринка. Был там и Жан-Клод Ван Дамм. Жан-Клод сидел за столиком и был поэтично настроен: “Оу-у, как я люблю вечернее море. Этот воздух! И лунную дорожку на воде!”
А Моника Беллуччи раздает всем направо-налево интервью. “Ее” фильм “Матрица: перезагрузка” отлично пошел в первые дни фестиваля (против в пух и прах раскритикованного “Фанфана-тюльпана”). После новой “Матрицы” Монику теперь зовут “секс и смерть деловой женщины в латексовом одеянии”.
Моника отмахивается: “Да ну... Звездой фильма является сам фильм! А у меня была роль второго плана. Но мне действительно повезло в лотерее, я сыграла в одном из самых ожидаемых фильмов. Мне везет в карьере. Я пришла в кино из модельного бизнеса, и все на меня смотрели совсем на другой манер, чем следовало бы. Поэтому сначала я себя не очень удобно чувствовала. Прошло семь лет. И мне есть что рассказать о себе как об актрисе. А то, что все называют меня секс-символом, это скоро пройдет, это временно! Хотя, конечно, что и говорить, в Италии у меня есть примеры для подражания — Софи Лорен, Клаудиа Кардинале и Джина Лоллобриджида”.
благодаря своей безупречной репутации
Каннский фестиваль происходит на фоне длящейся уже несколько дней незаконной забастовки всех, кто только может бастовать: французы борются против проекта закона об увеличении возраста выхода на пенсию. Забастовщики гордо проходятся по Круазетт мимо легендарного отеля “Мажестик”, скандируя: “Звезды вместе с нами!” и “Правительство, останови свое кино!”
Уже вовсю обсуждается первое эхо моды с Круазетт. Это естественно: Каннский фестиваль всегда немного дефиле — самые именитые Дома мод и ювелирные Дома приплачивают кинодивам, лишь бы те нацепили их брюлики и шелка.
Рассказывают, что пару лет назад жена Траволты, Кейли Престон, согласилась пройтись по Круазетт в бриллиантах “Boucheron”. Однако в самый последний момент какой-то проворный представитель от “Harry Winston” явился в номер к актрисе и предложил: “Вы надеваете наше ожерелье за 2000000 долларов — и всю свою жизнь можете бесплатно брать напрокат шедевры “Harry Winston”. В любой удобный для вас момент”. Женское сердце не выдержало. С тех пор ювелирные Дома “закрепили” за собой проверенных и неветреных звезд: Летисия Каста и Карла Бруни всегда носят “Chopard”, Инесс Састр — “Chaumet”, а Шэрон Стоун — “Van Cleef and Arpels”. Теперь вот все с нетерпением ждут Изабель Аджани. Француженка заявлена на одной вечеринке, которую устраивает ювелирная марка “Chopard”. Говорят, что этот швейцарский ювелирный Дом является главным поставщиком золота и бриллиантов на “каннский красный ковер”. Вместе с Изабель ожидаются принц Монако Альберт и тусовщица Лиз Харли.
А редакторши мод вовсю смакуют, как они “загламурят” в ближайшее время свои развороты с посвящением Каннскому фестивалю — кто и в чем на нем “засветился”. Уже сегодня слышно: “Н-да, Макдауэлл появилась в банальном белом платье, а ведь ее роль — быть секси!”, “А вы слышали, что кто-то осмелился надеть не кутюр, а “Кукай”? Безобразие какое!”
Каннский фестиваль всегда сопровождается фестивалем “Горячее золото”, где буквально по сценарию “Пальмовой ветви” раздаются свои “слоны” — порнофильмам на соответствующем Х-фестивале. Порномоделями и актрисами кишат в это время пляжи Лазурного Берега. Через их силиконовые груди переступают предприимчивые граждане в панамках со странными предметами в руках. Предметы при ближайшем рассмотрении оказываются современными металлоискателями. Граждане в панамках таким образом приобщаются к фестивалю: они ищут в песке потерянные актрисами и старлетками сережки, кулончики и прочие колечки с драгоценными камушками...
Что до главного действа — кинорынка, в этом году он побил рекорд по числу участников: 6684 человек против 6612 прошлого года. Однако некоторые азиатские покупатели ввиду атипичной пневмонии решили остаться дома: на 50 процентов в этом году меньше покупателей приехало из Китая и Таиланда и на 36 процентов меньше — из Южной Кореи.
У “Отца и сына” Сокурова — неплохие шансы
Фестивальная каннская жизнь в самом разгаре, но главные события еще впереди. Уже показаны картины Рауля Руиза, Самиры Махмальбаф и Андре Тешине, прошли конкурс итальянец Пупи Авати и турок Нури Цейлан. И хоть Махмальбаф и Цейлан еще молоды, а Тешине, Руиз и Авати — давно записаны в классики, всем им приходилось подниматься по каннской лестнице на равных. Но пока не эти имена составляют ударные силы конкурсной программы, победители которой определят кинематографическую моду на ближайший год. А впрочем, прогнозы весьма туманны: мировая критика предсказывает смерть авторского кино и теряется в догадках.
На этом фоне заявление американца Гаса ван Сента (“Слон”) о смерти независимого американского кино звучит очень своевременно. Он-то и составляет те самые ударные силы конкурсной программы, которые и будут бороться за основные награды. Датчанин Ларс фон Триер (“Догвилль”), хоть и примыкал поначалу к умирающему авторскому кино, сейчас вряд ли является его ярким представителем. У него своя кухня, в которой намешано все — от авторского до жанрового, он основывается на провокации и ожидании зрителей и награждает их любопытство сполна. Франсуа Озон (“Бассейн”) тоже далек от мрачной интеллектуальности европейского кино. У него — своя мрачность, свой мир, свои герои и свой язык, максимально выхолощенный и освобожденный от внешних рефлексий. Постмодернист Питер Гринуэй, хоть и представляет в конкурсе свой грандиозный проект “Чемодан Тульса Лупера”, вряд ли приглянется минималисту Патрису Шеро, возглавляющему жюри. А вот наш Александр Сокуров с “Отцом и сыном”, похоже, в этот раз будет ко двору. Минимализм изобразительного языка и максимализм авторской мысли дают ему шансы на победу.
Клинт Иствуд, уже получивший из рук французских коллег дежурный приз “за заслуги”, вряд ли может рассчитывать на что-то еще. Его “Мистическая река”, хоть и обещает стать качественной драмой со звездным составом (Шон Пенн, Тим Роббинс, Кевин Бэйкон), вряд ли подойдет под каннское настроение. Здесь недолюбливают американское кино, в конкурсе всего три американца (кроме картин ван Сента и Иствуда — “Коричневый кролик” Винсента Галло). И при отборе конкурсных картин ставка делается не столько на имена, сколько на обязательное присутствие авторской позиции. Которая так разочаровала критиков в первые дни фестиваля. Да, и конечно же, ни один год не обходится без восточных кинематографий: в конкурсе этого есть японский, иранский, китайский фильмы. Всего же в этом году за “Золотую пальмовую ветвь” борются 20 фильмов (в прошлом — 21), и без сюрпризов, как обычно, не обойдется.
“Мне говорили, что у меня слишком пухлые губы”
Мировой секс-символ Брижит Бардо впервые за последнее десятилетие появилась на экране французского ТВ не в качестве ярого борца за жизнь животных, а как знаменитая актриса, любовница, жена. Бардо ушла из кино ровно 30 лет назад и вот уже лет 10 как не дает интервью журналистам. Лишь изредка она появляется в СМИ, и только для того, чтобы заявить о своем Фонде защиты животных. Однако на днях случилось невероятное: целый вечер легенда французского кино провела в студии, в прямом эфире, отвечая на самые провокационные вопросы ведущих.
По мнению публики, дама согласилась на этот эксперимент, потому что несколько дней назад во Франции вышла ее очень откровенная и шокирующая книга “Крик в тишине”, где она обвиняет свою страну в исламизации, рассказывает о любовниках и мужьях, клеймит бомжей, безработицу, геев и педофилов и вообще делает заявления, смелые по своей нетолерантности для такой толерантной страны, как Франция.
Белые волосы, закрученные кудельками. Черный брючный костюм. Она отлично держится и поражает полным несоответствием со своим выстроенным за всю жизнь имиджем — глупенькой вздорной бабенки, которой в свое время захотелось бросить кино и заняться животными. А как еще можно было воспринимать секс-символ, который вдруг однажды бросил все и уединился на Лазурном Берегу, окружив себя многочисленными собаками и кошками? Французы сами прослезились, поняв, какой бриллиант они в свое время потеряли: ББ умеет быть эмоциональной, ББ умеет быть смешной, ББ умеет быть ироничной и самокритичной — подумать только!
“Если бы я не занялась животными, не думаю, что была бы сегодня здесь, у меня не было бы причины жить дальше. Вы говорите, мужчина всей жизни? Но я же коллекционер. А когда мы что-то коллекционируем, мы не привязаны особенно к какому-то объекту из коллекции”, — так начала она свою речь. Она действительно всю жизнь коллекционировала мужчин. Даже ее кинематографическая карьера началась благодаря Роже Вадиму. ББ мечтала стать танцовщицей — черноволосая, длинноногая, она ворвалась в жизнь легендарного режиссера, и он решил, что она родилась быть кинодивой. Брижит Бардо перекрасила волосы и стала ББ. “Мне, правда, говорили, что у меня слишком пухлые губы и надо бы их уменьшить, — сказала она в своем телеинтервью. — А сегодня женщины накачивают свои рты силиконом… Да, иногда я была слишком провокационной. Но я родилась, чтобы шокировать, а на остальных мне просто наплевать. Мне и платили за то, чтобы я была секси. Что вы хотите? Если бы я появлялась на съемочной площадке такой, какая я сейчас, вряд ли бы я заработала деньги. Впрочем, я не заработала их слишком много. То, что я заработала, я истратила на свой Фонд защиты животных. Но мне и мало нужно: я не путешествую, я не хожу к парикмахеру, я не делаю пластические операции, я почти не посещаю рестораны. Однако я могу позволить себе некоторые вещи — например, я не получаю пенсию, и я отказалась от бесплатной медицинской страховки. Я считаю, что во Франции немало людей, кому она нужнее. Я также могу себе позволить не бояться общества и говорить то, что я хочу. За эти 30 лет я реинкарнировалась в другое существо. Хотя во мне остались многие черты той девушки — хрупкой и чувствительной. Почему? Потому что я занимаюсь страданиями других существ. Ну а на то, что у меня морщины и седые волосы, животным глубоко наплевать. Я снялась в 48 фильмах, но гордиться ими... Пять из них я могу назвать хорошими. А про то, что я легендарная актриса, лучше мне не говорить — просто я появилась в нужное время в нужном месте”.
Сегодня на Лазурном Берегу многочисленные продавцы катерных прогулок предлагают маршрут, “по которому можно увидеть виллу Брижит Бардо”. От желающих посмотреть белый “скит” экс-секс-символа нет отбоя.
