Лыжный тренер Грушин — как бельмо на глазу. Только невозможно четко сформулировать, на чьем. Он непрестанно подается общественности в роли этакого мятежника, который не то что на бурю напрашивается, а кайф от нее безумный ловит. А спортсмены, даже те, с которыми он когда-то спорил, доказывая свое, безоговорочно снимают перед ним шляпу. Любители лыж уважают его как авторитетнейшего и заслуженного тренера. Компетентные спортивные органы не раз присуждали ему звание лучшего...
Но поскольку бельмо у тех, кто сидит сегодня в “лыжных” креслах, не проходит, Александр Грушин может в ближайшие дни окончательно лишиться работы в сборной России.
Как это ударит по нему лично? Больнее не придумаешь. Как это ударит по нашим лыжам и настроению ведущих лыжников? Не то что придумывать, а даже и говорить не хочется. Любой маститый тренер — не священная корова. Но когда сборная лишается опытнейшего наставника — она лишается, как это ни парадоксально звучит, полноценной мозговой деятельности. Результат известен — инсульт. Даже если удается из него выйти с наименьшими проблемами, основная потеря обеспечена — время.
Федерация лыжных гонок признала выступление мужской сборной на чемпионате мира неудовлетворительным, а старший тренер сборной Грушин, во всяком случае по заявке федерации, работать с нашими лыжниками, видимо, в новом сезоне не будет. Как тут не вспомнить, что еще год назад говорили лыжники: “Федерация пытается убрать нашего тренера, видимо, потому, что Грушин по популярности затмевает всех ее руководителей”. Можно было бы воспринимать эти слова как выплеск бушующих в команде эмоций, но за выступление наших бегунов сегодня не наказан ни главный тренер сборной, ни кто-либо еще...
— Так вы уже безработный, Александр Алексеевич?
— В принципе Федерация лыжных гонок после последнего тренерского совета меня на аттестацию не подала. Это не ново: меня и в прошлом году не подавали, но Госкомспорт тогда меня поддержал и включил в тренерский список. Сегодня, правда, ракурс ситуации несколько другой: в прошлом году мы закончили Олимпийские игры, и у нас была — впервые после 14-летнего перерыва — золотая медаль у мужчин, за которых я и отвечал. В этом году у нас выступление мужской сборной на чемпионате мира было архиплохим. Вины с себя я не снимаю, но и единственным козлом отпущения быть не хочу.
Так что аттестация должна быть на следующей неделе, и тогда я уже точно скажу: пополнил ли я армию безработных...
— Как вообще проходит аттестация? Это такой жупел для непослушных?
— Федерация дает заявку в Госкомспорт на тренеров, которых хочет использовать в следующем сезоне. Это нормальная практика, есть список, который должен утверждать для начала тренерский совет. Но наша федерация живет давно по своим законам — вернее, без них. Дочка нашла на каком-то сайте любителей замечательное определение: Федерация лыжных гонок — это приватизированное общество закрытого типа с ограниченной ответственностью. Все решают деньги, понять никто ничего не может, а отвечают за все тренеры, то есть рабочие лошади, а не шишки...
— В том случае, если это общество окончательно перекрывает вам российскую лыжню, что вы предпринимаете?
— Для меня подобная ситуация не нова. Меня периодически то выгоняют, то принимают обратно в официальный лыжный спорт. Еще при старом президенте федерации я чуть было не лишился работы...
— Вы что, такой отчаянный склочник?
— А это — кто как хочет, так меня и может рассматривать. Я всего лишь отстаиваю свою точку зрения. Если существуют нарушения — наказывайте, но... в данной ситуации весь конфликт разгорается не из-за моего характера.
— Так что происходит-то?
— У меня есть своя точка зрения, и навязать мне другую очень сложно. Если мне поручили сборную команду, доверили — значит, доверяйте, но спросите результат. А когда мне начинают по ходу дела диктовать, что я должен делать, как и где, тогда эти люди пусть и работают. Зачем меня лишать творчества? А то как получилось: Госкомспорт назначил меня тренером сборной и... тут же полностью бросил в подчинение Федерации лыжных гонок, где я персона нон грата. Ну и что произошло? Наевшись разборок с ними еще в прошлом году, я вынужден был принимать решения федерации. И получилось, что просто ушел в сторону, — это одна из причин нашего неудачного выступления. Я не конфликтовал, но и не отстаивал свои идеи. Если бы я воевал, что-нибудь да отвоевал бы. А тут был законопослушным, не рыпался. Чего добился?! Все равно виноват я.
А насчет склочности... Вот закончились Олимпийские игры — золотая медаль у мужчин: успех это или нет? Так все руководители федерации твердят на всех углах, что это чистая случайность...
— А такое бывает?
— Ну как можно случайно выиграть у сильнейших гонщиков? Проиграть — можно: по глупости, по стечению обстоятельств... Я могу вам показать бумаги, которые пишут руководители нашей федерации (и пишут в вышестоящие органы), что медаль Иванова — чистая случайность, и я никакого отношения к ней не имею. Я на протяжении 18 лет со сборной командой работаю. А, например, президент нашей федерации Акентьев в письме на имя Фетисова и Тягачева договорился до того, что я не имею отношения ни к одной медали олимпийской вообще. А за что, извините, пожалуйста, у меня правительственные награды? За что же я был неоднократно признан лучшим тренером?.. Это как-нибудь увязывается одно с другим?
— Не очень.
— А вот у г-на Акентьева — увязывается. Когда меня обливают грязью, я должен отстаивать себя? Если руководители нашего спорта это не делают, то кто должен?!
— Я знаю, что после чемпионата мира вы были на приеме у Вячеслава Фетисова...
— Да, я встретился с Фетисовым, и, знаете, после этой встречи у меня нет желания встречаться ни с одним больше руководителем. Это стена. Я уже не знаю, что я пытаюсь доказать. Что я не верблюд, что ли?.. Ну, люди не хотят это понимать — не надо. Не хочу больше ни копья ломать, ни что-то доказывать.
— Официально сдаетесь?
— А если я не могу, оказывается, доказать, что не случайно мои спортсмены выигрывают золотые медали?! У них, между прочим, 15 олимпийских медалей!
— У Вячеслава Фетисова в кабинете прозвучал ваш монолог или все же это был диалог?
— Он выслушал, попросил меня в письменном виде объяснить причины нашего неудачного выступления на чемпионате мира. Я честно написал. Это письмо спустили вниз, в федерацию наших лыжных гонок. И федерация отвечает, что я, такой-то паршивец, опять начинаю бузить... Ну, кто бы мне теперь объяснил, для чего я писал это письмо? И есть ли смысл мне воевать дальше?! Я хочу жить, работать и заниматься делом, которое умею делать.
— Вы уже готовы уехать из страны и работать на чужие лыжи?
— Я жду аттестации, но, наверное, буду все же уволен. И тогда — зачем я нашей стране, такой плохой тренер, нужен?.. И я вправе принимать решение, которое хочу.
— Так да или нет?
— Да, я готов уехать. А как вы считаете, я работать должен ведь где-то?.. Здесь я не нужен. И на какие деньги я должен жить со своей семьей?!
— Какой выход возможен? Побороть федерацию вы не в силах, уйти в свободное плавание тоже не можете — все связано со страной, со сборной командой; что можно сделать все-таки, не покидая Россию?
— Нет выхода — я хочу работать там, где я буду востребован. Руководители спорта скажут свое слово — то или то, может... Но они все это время молчат. Значит, выхода нет. Никакого — ноль. Ведь я предлагал создать экспериментальную команду под эгидой Госкомспорта, которая бы не подчинялась федерации. Так нет же. Ведь в федерации все боятся рот открыть. Но кому-то именно за это и платят зарплату наши спонсоры.
— Выдавите для нас хоть каплю оптимизма.
— Какая капля, если, куда ни стучи — стена? Вы можете мне ее найти, эту каплю?!
— Не могу, но очень хочу. Ведь Россия может потерять не только тренера Грушина. Ведущие лыжники не раз выражали вам свою поддержку. Вы готовы к тому, что кто-то попросится вместе с вами за рубеж? И как отреагируете, если это произойдет: будете рады единомышленникам или попытаетесь отговорить?
— Отговаривал, отговариваю и буду с пеной у рта отговаривать. Этого нельзя делать. У меня — одно дело, у них другое. Они представляют страну, в них вложили большие деньги. Такой экстремизм не нужен, как не нужен и героизм по отношению ко мне. Другое дело, что их не слышит никто. Они должны научиться делать правильные выводы.
— Смена руководителя федерации сможет кардинально изменить ситуацию?
— Руководитель федерации у нас задает тон. И, к сожалению, он — пуп земли и центр мира. Он диктует, а все беспрекословно подчиняются. Я смотрю — это как зомби. Сказали “ату” — все, как свора собак, бросаются лаять. Я ничего понять не могу. Все уже давно решили деньги. Но проблема в том, что хорошее спонсорство идет через очень малограмотных людей. Страшная вещь, когда люди имеют деньги, ничего не знают и пытаются руководить. Когда главным тренером сборной становится человек, который никогда не работал в сборной, но является президентом спонсорского спортивного клуба “Роснефть”.
Смотрите, у нас на Олимпиаде произошел допинговый скандал — жуткая вещь! Виновники подобных скандалов во всех цивилизованных странах наказываются. Ни одного аналога нет, чтобы никого не наказали за подобный скандал. Г-н Кравцов несет прямую ответственность за этот скандал — как личный тренер Лазутиной, как человек, финансирующий подготовку. И мало того что он попался, так целый год вешал общественности лапшу на уши — что все решит суд, суд докажет и т.д. И мы все слушали эту чушь. Прошел год, суд давно завершился, прошла дисквалификация, отобрали медали, а г-н Кравцов не только не пострадал, он еще стал и главным тренером сборной. Еще один скандал — и он будет, наверное, президентом Олимпийского комитета...
— Вы хотите его крови?
— Дело не в том, что я хочу наказать этого человека. Хотя наказать его нужно — в первую очередь за непрофессионализм. И даже не осуждаю ни за что. Спорт всегда идет на острие: сегодня одни препараты запрещены, а завтра другие или наоборот. Но если ты профессионал — должен им всегда оставаться. И если тебя в ошибке уличили, поймали за руку — уйди или отойди от дел хотя бы временно. Но не лезь на рожон и не пытайся замутить новый скандал.
— Это вы о чем?
— Кравцов в полном смысле этого слова собирает компромат на Мишу Иванова — что он тоже чем-то пользовался перед Олимпиадой. Парадокс! Ни одна международная организация ничего не выявила, а Кравцов ищет и пытается уличить своего же олимпийского чемпиона. Это не смешно?! Главный тренер России! Он с такой речью обличительной выступил на конференции — и ни один человек не встал и не сказал: вы сами в дерьме, что вы делаете?! Вы отмойтесь от своего-то...
— Он что, открыто говорил о том, что Миша применял допинг?
— У него есть какие-то документы, он продолжает искать дальше, это же бывший политработник. Кому заткнул рот деньгами — они молчат, кому не может — надо нарыть на них побольше. Это стиль его работы. Заставить человека замолчать, заставить лизать не знаю какое там место. И все ведь лижут! Это господин главный тренер. Он угоден нашим государственным органам. И, получается, только по одной причине: у него деньги. А чем гнуснее ложь — тем она правдоподобнее выглядит, это же известно давно. Да, у него деньги, ну и что?! У нас в хоккее деньги есть и в футболе, а нельзя мне ответить на вопрос — почему мы так хреново там выступаем?! Значит, не только деньги все решают, но и мозги?! ...Нет, вы только представьте, если вопрос с Ивановым где-то всплывет сейчас на международной арене! Можете представить, что это будет за скандал?!
— Поскольку еще один “склочник” — Анатолий Чепалов сосредоточится на работе со своей дочерью, получается, вы один оказываетесь за бортом сборной?
— Кроме меня остались на работе все, включая главного тренера. Я вообще-то за то, чтобы меня сняли. Но наказание должно быть справедливым. И решать должны грамотные тренеры.
— Что означает, что вы “вообще-то за то, чтобы сняли”? Наелись по самое “не могу” и хотите, чтобы руки для новых контрактов были уже развязаны?
— А смогу я снова в такой обстановке работать? Наверное, нет. Не хочу опять оказаться в больнице, как после Олимпиады. Ведь если бы меня не сняли с самолета прямо со взлетной полосы и не прооперировали обострившуюся на нервной почве язву в одной из лучших клиник мира, в Москву привезли бы мой труп. Но хочу сказать всем: поймите меня правильно, от работы я никогда не отказывался и не откажусь. И я всегда знал, что я — обыкновенный наемный работник со своими функциями и задачами. Но тренерство — это творчество, а творчества со связанными руками и заткнутым ртом не бывает.
