Пропитая моя Mосква

Фантасты часто описывали москвичей будущего как вечно молодых, прекрасных и мудрых людей. Но ни в каких, даже самых смелых утопиях не подчеркивалось, что москвичи бросят пить.

Вот антиутопий с картинками из жизни столицы, заполненной немолодыми и вечно пьяными оборванцами, было достаточно.

Сценки у любой станции метро подтверждают, что вымысел плавно перетекает в реальность. И вряд ли Москва повторит судьбу Атлантиды и опустится на дно океана. Скорее она нырнет в глубокий запой.

Тема сегодняшнего “Городового” стара как мир.

Мы решили исследовать феномен московского пьянства...

Сколько алкоголиков в Москве? Правильный ответ звучит расплывчато: много. А точное число не знает никто. О явлении “скрытого алкоголизма” и о других особенностях главного российского заболевания мы беседуем с главным психиатром и наркологом Москвы, доктором медицинских наук, профессором Владимиром КОЗЫРЕВЫМ.

— Владимир Николаевич, так можно ли верить официальной статистике по алкоголизму?

— Проблема в том, что она не в полной мере отображает масштаб явления. Мы имеем официальные данные только по людям, которые к нам пришли лечиться. А алкоголик сейчас стал хитрее, изворотливее. Снять напряжение, вывести из запоя в принципе может врач любой специальности, и у многих больных есть знакомые медики, которые им помогают. А такие алкоголики никакой медицинской статистикой не регистрируются.

— Некоторые даже не к врачам обращаются, а к знахарям, которые объявления в газетах дают: “Вывожу из запоя”.

— Это вообще ужасно. Подобные вещи может делать только специалист. Конечно, дилетант в состоянии и желудок промыть, и что-то там накапать. У больного наступает временное облегчение. Многие “целители” этим и пользуются. Буквально сегодня к нам в больницу поступил человек. Он мне рассказывает: “Позвонил по объявлению. Мне что-то ввели в вену, потом дали каких-то таблеток. Я сутки спал. Жена уже решила, что я помираю”. Не знаю, что этот знахарь ему дал, может быть, и нужные медикаменты, но проводить такие операции на дому, без постоянного наблюдения — огромный риск.

— Вернемся к алкоголизму. Каков сейчас типичный московский алкоголик?

— Да им может быть кто угодно. На развитие алкоголизма оказывает влияние масса факторов — биологических, психологических, социальных. Огромную роль играет, например, хронический стресс. Ведь алкоголь часто рассматривают как универсальное успокаивающее средство. Кроме того, как сказал бы психолог, он снимает борьбу мотивов. Приведу пример. Алкоголь входит в список допингов.И знаете, в каких спортивных дисциплинах он может применяться как допинг? В стрельбе и фехтовании. Там как раз есть борьба мотивов, стрелок в доли секунды должен решить, стрелять ему или еще помедлить, а 200 выпитых граммов вина от проблемы выбора освобождают. И в обычной жизни так же.

— Получается как в песне: “гулять так гулять, стрелять так стрелять”. Но ведь сейчас многие москвичи не гуляют — работают, делают карьеру.

— И они могут спиться. Существует понятие “управляемый алкоголизм”. Есть, например, люди, которые раньше двух-трех часов дня не опохмеляются. Они установили такой внутренний тормоз: утром пить нельзя, надо идти на работу. Есть, и это тоже алкоголики, те, которые пьют в пятницу вечером, всю субботу и в воскресенье утром. К обеду выходного дня они ложатся спать, потому что в понедельник идти на работу. Такой распорядок позволяет алкоголикам держаться месяцы и годы, но потом они все равно скатываются к неуправляемому алкоголизму.

— То есть нацеленность человека на карьеру, успех не гарантирует от алкоголизма?

— А у нас алкоголь вписывается в саму структуру успешной жизни, становится одним из ее символов. Не самогон, конечно, дорогие напитки, но кто сказал, что от них не спиваются? А страх того, что алкоголь может разрушить успешную жизнь, нам не привит.

В Москве, как и в любом другом европейском мегаполисе, живет много “голубых”.

В Москве, как в никаком другом европейском мегаполисе, обитает огромное количество “синих” — хронических алкоголиков, пьющих все, что горит и даже просто коптит. И столичная торговля делает все для удовлетворения их скромных запросов. В широком ассортименте представлены дешевые спиртосодержащие жидкости.

Задача перед корреспондентом “МК” стояла простая — сообразить на троих за малые деньги, но с максимальным эффектом. И сделать это, не отходя от станции метро в стандартном спальном районе. Денег у меня было 60 рублей — цена бутылки водки очень средней паршивости.

Двух товарищей я отыскал у метро. Судя по одежде и по запаху, жизнь их не только долго мяла, но и пописала сверху. Что не мешало детям большого города этой жизни радоваться и пить мутную жидкость из пластиковой бутылки с надписью “Аква минерале”.

— Как насчет выпить? — обратился я с традиционным столичным приветствием.

— А то!

— Где можно купить вот это? — я ткнул пальцем в уже порожнюю бутылку. Она аппетитно пахла ацетоном.

— Это... Это водка. Очень хорошая. Здесь не продается. У трех вокзалов брали по 25 рэ, — сказал алкаш по имени Вова.

— Раньше здесь поблизости точка была, да менты насели, — добавил его друг Леша.

(Его слова заочно могли бы подтвердить сотрудники московского УБЭП, которые ежегодно накрывают несколько десятков таких шинков. Рецепт приготовления ароматного напитка прост: водой из-под крана разводится дешевый и в лучшем случае технический спирт. Как и в прежние годы, везут его в Москву в основном из кавказских регионов страны.)

— А может, просто водки купить? — предложил я, показывая деньги.

— Мало будет.

— Мало. А впрочем... Ну-ка, давай бабки, — решительно сказал Леха и исчез минут на десять. Вернулся он, нагруженный разными вкусными вещами, как то:

— тремя пузырьками “настойки боярышника” семидесятиградусной, общей емкостью 300 миллилитров;

— флаконом одеколона “Тройной”, 59,5 “оборотов”, емкость — 100 миллилитров;

— пучком петрушки на закуску.

“Боярышник”, по словам Лехи, стоил 12 рублей за пузырек. “Тройной” — червонец. Петрушка обошлась в 4 рубля. Таким образом, 60 рублей были потрачены полностью, а вместо них мы получили некоторое количество жидкости, по убойному воздействию на организм куда как превосходящее две бутылки водки.

— Настойки в аптеках покупаем, — поделился секретами шопинга Леха, — две здесь есть, поблизости. Из одной меня гонят, а в другой бабы хорошие, все понимают. А “тройнушку” одна старуха у метро продает.

— Откуда же она его берет?

— Говорит, что еще с перестройки осталась.

— Врет она, — вмешался Вова, — тот “Тройной” был 90 градусов, как спирт. А это так, шипучка.

Дальше начался разговор на кулинарную тему: что пили раньше, а что — сейчас. Пришли к выводу, что раньше ассортимент одеколонов и моющих средств был побогаче, но и сейчас жить можно. По этому поводу был откупорен первый флакон “Боярышника”, но в этот момент я решил удалиться, сочтя продолжение эксперимента несовместимым с жизнью.

А впрочем, о какой жизни может идти речь в стране, где на общегосударственном уровне в Комиссии по регулированию алкогольного рынка обсуждаются вопросы употребления внутрь гигиенического средства “Мечта”, которого в год производится 600 тысяч декалитров (в пересчете на поллитровки — 12 млн. бутылок).

Всего же лосьонов, моющих средств на спирту и других замечательных жидкостей, официально называемых “продукцией двойного назначения”, в России производится 10 миллионов декалитров. Не так уж и много по сравнению с чисто пищевым алкоголем. Столица, например, только слабоалкогольных коктейлей в банках в год выпивает в два раза больше. Но ведь помимо лосьонов на рынке Москвы широко представлены “паленые” вино и водка. А весь левак составляет 30% общих продаж алкогольной продукции в Москве. И даже если продавать настойки в аптеках только трезвенникам со справкой, а на каждый флакончик одеколона наклеить акцизную марку, теневой рынок быстро не разрушить. А значит, отрава по-прежнему будет поступать на прилавки. На радость алкоголикам и на горе всем остальным москвичам.

— Папа, почему мои сверстники уже в седьмом классе, а я все в четвертом?..

— Сынок, чего думать-то?! Наливай да пей!

Это уже не анекдот. По данным Министерства образования России, средний возраст, в котором молодежь начинает потреблять алкоголь, — 13,8 года.

Мы решили проверить данные Минобраза на практике. И послали искать выпивох среди московских школьников нашего 15-летнего специального корреспондента.

Долго бегать не пришлось. Меня пригласил на вечеринку школьный приятель. Вместо тортика или еще чего-нибудь к чаю было предложено принести винца. Я просьбу честно выполнила, благо что в магазинах, торгующих спиртным, ни у меня, ни у моих сверстников возраст не спрашивают.

Начинали вечер порядочно: с вина и шампанского. Продолжали пивом, а заканчивали — водкой. Причем напились все быстро, буквально за пару часов. Один парень разъяснил мне причину такой спешки: надо выпить как можно больше сначала, чтобы потом дома родители не унюхали запаха перегара...

Потом кто-то завалился спать, а кто-то уединился в туалете, обнимая унитаз. Остальные, глотая антипохмелин, стали травить алкогольные байки.

— У нас в школе пацана историчка вызвала к доске, — рассказывал один парень. — Нужно было рассказать о Наполеоне. Он его злобным карликом обозвал и стоит, улыбается. Пьяный был...

— А училка что сделала?

— Домой его отправила. Зачем скандал на всю школу поднимать?!

Забавные и нелепые случаи сыпались как из мешка. Мне рассказали, как одна девушка после нескольких бутылок пива полезла на стену, уверяя всех, будто она — Человек-Паук. Другая в почти бессознательном состоянии пришла в школу и заявила учителю физики, что много лет его любит и хочет родить ему ребенка. От последнего заявление восьмидесятилетний старичок чуть не упал со стула.

Но потом заговорили о пьяных драках, о том, как 17-летний парень со словами: “Меня никто не любит” — вышел из окна 11-го этажа, — и стало уже не смешно.

Разговоры с врачами оптимизма не прибавили.

— За последний год количество алкоголиков среди подростков значительно увеличилось, — говорит главврач Подольского городского наркологического центра Евгений Соловьев. — А ведь зачастую подростки с алкогольной зависимостью через два-три года переходят в группу наркоманов: идет поиск “своего” наркотика. На мой взгляд, лучший способ предупредить эту проблему — доверять своему ребенку, разговаривать с ним по душам, общаться с его друзьями. Скорее всего, сын или дочь не станет снимать стресс с помощью бутылки, а поделится проблемами с родителями, если будет уверен(а) в их доверии и понимании.

Но это только рекомендации. А реальность такова: пьет молодежь от 12 до 22 лет в среднем раз в неделю. Почти все пьют пиво (спасибо рекламе). Треть употребляют водку, причем выпивают за один присест не меньше стакана. Так что 5% молодых россиян от 12 до 22 лет — потенциальные алкоголики.

В недавно разработанной Минздравом, но так пока и не принятой концепции алкогольной политики России основным принципом провозглашается воспитание умеренности и предпочтения вина крепким напиткам. Задача сложная, ведь из всех вин наш народ предпочитает “пшеничное белое”. Но ситуация с питьем вина, хоть и черепашьими темпами, меняется к лучшему. По крайней мере в “продвинутой” Москве.

Недавно мне довелось наблюдать, как в одном из ресторанов средней руки веселая компания выбирала вино к столу. Официант принес бутылку. По всем правилам продемонстрировал этикетку. Плеснул колдовства в бокал и дал попробовать. Бутылка была отвергнута. Та же участь постигла вторую. Только третью клиенты разрешили разлить.

Смотреть на дегустацию было забавно, ведь выбирали гурманы не между бургундскими винами полувековой давности, а между знакомыми всем крепковставляющими “Лидией”, “Изабеллой” и “Улыбкой”. Но тем не менее — эти люди по крайней мере пытались правильно обращаться с вином.

А привычка к сладким винам осталась у нас с доперестроечных времен, когда на душу населения приходилось по 14—17 литров вина в год. Не так уж и мало, если учесть, что в главных “винных” странах — Италии, Испании, Франции — вина выпивалось по 30—35 литров. Правда, в Италии и Франции пили и пьют в основном сухое, а не “Агдам” и “Три семерки”, столь любимые советским народом.

После указа 1985 года потребление вина в стране упало до 2 литров в год, и только с 1992-го оно начинает понемногу восстанавливаться. Причем на качественно новом уровне.

— При относительной экономической стабильности люди всегда начинают пить больше вин в противовес крепким напиткам — “антидепрессантам”, — говорит начальник отдела маркетинга одной из торгующих вином фирм Александр Униговский. — Так что сейчас для производителей и продавцов вин сложилась благоприятная ситуация.

Мы наконец-то распробовали сухие вина. И все больше мужчин отдают предпочтение напитку, традиционно считавшемуся у нас “женским”. А в столице, в отличие от всей России, импортных вин продается больше, чем российских, не таких качественных.

Но главным фактором при выборе вина по-прежнему остается цена. И человек, желая “посидеть культурно, но дешево”, часто покупает то, что в строгом смысле слова вином не является. Ведь, по мнению многих маркетологов, настоящее вино стоит не меньше 70 рублей за бутылку.

“Повсюду мошенники, — скажет кто-то. — Впаривают нам по дешевке всякую гадость”. А вот и нет. Этикетки клеятся на бутылки в полном соответствии с нынешними российскими законами. А они позволяют, например, добавить в смесь, приготовленную из низкокачественных сортов винограда, процентов пять “Каберне” и продавать пойло как чистое “Каберне”. “На эти пять процентов”, как в анекдоте, и живут многие производители вин.

Есть и другие хитрости, не подпадающие под действие статей УК. Недорогое французское вино действительно может быть произведено во Франции. Но из молдавского сырья. Привередливые французы будут употреблять такой напиток лишь для приготовления мяса или рыбы. Бывает и наоборот — французское виноградное сырье везут к нам. То, из которого французы изготовляют уксус. У нас же оно идет на столовое вино.

Так что при покупке вина следует быть крайне осторожным. Денег не жалеть, но выбирать проверенные сорта и внимательно изучать этикетку. Что, кстати, москвичи делают весьма придирчиво. Согласно исследованиям, все менее популярными становятся вина в бутылках с яркими аляповатыми этикетками. Предпочтение, как и во всем мире, отдается бутылкам со строгим дизайном. При общем преобладании молдавских вин Москва идет в русле мировой винной моды. У нас все охотнее пьют вина Северной и Южной Америки.

Так что лиха беда начало. Те эстеты, которые сегодня еще смакуют “Улыбку”, завтра вполне могут заказать какое-нибудь калифорнийское розовое. А там дело дойдет и до утонченных французских вин. Были бы деньги. Иначе придется довольствоваться до тошноты знакомой “Анапой”.