Карен Шахназаров на три дня снял Большой театр. Он привез туда 700 человек в вечерних платьях начала прошлого века, 18 грузовиков с аппаратурой (операторской техникой, тележками, светом), килограммами грима, реквизита (веера, лорнеты, парики, усы, “бриллианты”) и миллионом прочих абсолютно необходимых вещей для того, чтобы отметить в Большом свой день рождения. На сцену же мэтр отечественной кинорежиссуры “выписал” солистов театра Зураба Соткилаву и Ирину Рубцову вместе с пятьюдесятью другими артистами — исполнять третий акт оперы Верди “Бал-маскарад”. “Ну что может быть лучше — стол с шашлыками?!” — спросил сам виновник торжества у корр. “МК” сразу после праздника жизни.
...А вот вы, дорогие читатели, и не угадали. Это не заметка из рубрики “Светская жизнь” о том, как “они” ее прожигают, — просто Карен Георгиевич так кино снимает: в Большом, в свой день рождения, без отрыва от производства, так сказать, и всяких глупостей типа “всем шампанского” и “гуляют все”. Абсолютно такой же рабочий день: смена началась в восемь утра, закончилась, как и положено, — через 12 часов. Идет вторая неделя съемок его картины, о которой так много говорили задолго до того, как пошел процесс, — “Конь бледный” по мотивам повести В.Ропшина (псевдоним Бориса Савинкова). С Большим, где режиссер запланировал снять одну из центральных сцен — убийство Великого князя во время спектакля, — долго договаривались, и наконец театр дал “добро” на три дня: 7 июля на подготовку, а 8 и 9-е — на сами съемки. Корр. “МК” вместе с исполнительным продюсером как его нового фильма, так и всех предыдущих, начиная со “Снов”, Галиной Шадур долго пытались выяснить у старожилов театра, когда же последний раз тут наблюдалось такое “нашествие” киношников. Вспомнили: когда Говорухин “брал” Большой для “Места встречи изменить нельзя”. Да, можно понять волнение персонала, когда на его глазах 700 человек массовки и 100 человек съемочной группы топчут драгоценный паркет, кладут на него рельсы операторской тележки и вообще шастают туда-сюда! У того же Говорухина народу поменьше было...
Итак, краткое содержание сценария, написанного постоянным другом-соавтором Карена Шахназарова Александром Бородянским опять же при участии режиссера. 1904 год — страну захлестнула волна террора, объявленного деятелями Боевой Организации против тиранов общества — генерал-губернаторов и прочих превосходительств, но главная цель — Великий князь. Главный герой — боевик Жорж (он же Савинков), в роли которого снимается один из лучших актеров своего поколения Андрей Панин. В ролях двух его подруг: дебютантка, модель Анастасия Макеева — просто Елена, просто любовь, и молодая питерская актриса Ксения Раппопорт (“Цветы календулы”, “Агент национальной безопасности”, “Новые приключения ментов”, “Плачу вперед!”, “Империя под ударом”) — боевая подруга Эрна, кроме прочих достоинств мастерски изготовляет бомбы. Среди его товарищей — Артем Семакин (“Звезда”, “Свадьба Кречинского”), Дмитрий Дюжев (“Бригада”) и Станислав Любшин. Оператор-постановщик, как и большинство съемочной группы, — из предыдущего фильма Карена Шахназарова “Яды, или Всемирная история отравлений”: Владимир Климов. Композитор — Анатолий Кролл.
— Почему вы взялись за историю терроризма именно сейчас — в такое наше напряженное время? Что вас привлекло в ней: что это абсолютно мужская история? — спросил корр. “МК” у режиссера во время перерыва, за чашкой кофе в буфете Большого.
— Ну почему абсолютно мужская — и в повести, и в фильме любви очень много — там любовный треугольник: две героини и герой. Но в первую очередь мне было интересно потому, что “Конь бледный” — уникальное в своем роде произведение, его написал один из ведущих террористов вообще в мировой истории — Борис Савинков, очень крупная фигура — один из идеологов эсеров, он был в правительстве Керенского, его принимали Черчилль, Муссолини... Его произведение в значительной степени автобиографично — он рассказывает о своих чувствах, поступках. Это во-первых. И во-вторых, террор, к сожалению, стал очень важной частью нашей жизни. И самое ужасное — я подозреваю, что его будет все больше и больше. Я понял, что террор нельзя остановить никакими силовыми способами. Террор, на мой взгляд, возникает как реакция бессилия личности, когда государство становится всеобъемлюще подавляющим. Попытаться понять наверное, трудно, но хотя бы попытаться осмыслить мотивы людей — можно. У Савинкова меня больше всего заинтересовали типы людей — тех, кто был с ним в одной организации. У него очень точно выстроены характеры.
— Вы думаете, народу сейчас надо это, а не простые человеческие истории — о любви, о жизни?..
— И комедии всегда очень популярны. И мелодрамы. Но мне интересна та тема, которую я выбрал. Я снимал все — и комедии, и мелодрамы. Ну почему я должен снимать то, что не хочу, — потому что это нравится публике?.. Но и публике я могу сказать: пора серьезно задуматься и смотреть серьезное кино. Хотя я не собираюсь делать тяжелую картину — я надеюсь, что она получится достаточно увлекательной. В ней много зрелищности и много той же любви. У Савинкова такие бушуют страсти, что с этой точки зрения картину можно назвать и мелодраматичной — в ее любовной части.
— А почему вы выбрали на роль главной героини модель? То есть тем самым вы хотите сказать, что для вас важнее внешность женщины, а не ее профессиональные способности?
— Она лучше других попробовалась. Но она к тому же студентка Гнесинки — Настя Макеева. Учится на профессиональную певицу, причем джазовую, что само по себе достаточно непросто. Я очень много пробовал, и мне показалось, что она в данной роли лучше, чем другие. Но не только внешность важна, но и как смотрится с партнером — вообще масса нюансов.
— Она поет в картине?
— Нет. Я ее нашел через агентство. Мне был важен прежде всего и возраст — 20—21 год. В этом возрасте, честно говоря, еще нет актрис — они еще все, как правило, студентки. И разница между студенткой театрального училища и музыкального очень иллюзорная. У меня много было проб — я вообще на этой картине рекорд по пробам поставил, полгода искал. Мы смотрели, может, даже триста девочек, видеопроб я просмотрел, наверное, пятьдесят. Такого у меня не случалось никогда. Помню, на “Американской дочери” долго не находил героя — 20—25 человек перебрал. Но так, как на “Коне бледном”, я героиню еще не искал. Хотя заглавная роль тут все же мужская.
— Про Андрея Панина сразу было ясно, что он ее сыграет?
— Нет, пробовались и другие, многие очень интересно — и молодые, и уже известные, но Андрей сделал это так убедительно, что я остановился на нем. И пока я о своем выборе не жалею.
— Когда мы с фотокором пришли в Большой театр, первым, с кем мы столкнулись, оказался как раз Панин. Он выскочил из зала и тут же стал отжиматься, потом побоксировал в воздух — весь сжатый как пружина — и опять влетел в зал. Что это было — какие-то проблемы на площадке?
— Нет. Хотя съемка сложная: очень много массовки — 700 человек... Вообще, надо сказать, Андрей очень хорошо работает — он хорошо прибавил. Я ведь его снимаю уже в третьей картине (предыдущие две — “День полнолуния” и “Яды, или Всемирная история отравлений”. — Е.С.-А.) — он удивительно вырос как профессионал. Он мне напоминает сейчас Малколма Макдауэлла, с которым мы работали на “Цареубийце”: у него было необыкновенное отношение и подготовка к съемкам — в этом наши от них сильно отличаются. И Андрей: никаких капризов, все четко, все понимает — очень профессиональная работа. И тем более меня поражает, что Андрей гораздо позже начал сниматься: Малколм в 20 лет, а Андрей — не так давно по большому счету, будучи до того только театральным актером. (С 97-го года, с фильма “Мама, не горюй”. — Е. С.-А.) Вообще мне пока все мои герои нравятся.
— Дорогая получается картина?
— Достаточно. Но по таким объемам... Где-то два с половиной миллиона долларов.
— И где еще пройдут такие масштабные съемки?
— Ну, во-первых, мы построили город на “Мосфильме”, и такой декорации — такого объема и такого качества — не было никогда в истории ни советского, ни вообще русского кино. Это, конечно, заслуга художника-постановщика Людмилы Кусаковой и строителей — и наших, и подрядчиков. Я рассчитываю, что она еще долго после наших съемок простоит, и другие там будут снимать.
Во-вторых, в Питере съемки — в Юсуповском дворце, в Царском Селе, на Волковском кладбище. Донской монастырь хотели снимать, но нам не разрешили. Пробуем договориться с Кремлем. К Большому же театру 14 пролеток подъедут...
— Когда собираетесь закончить?
— К концу зимы хочу закончить всю картину. Сами съемки — к середине сентября: десять съемочных недель еще осталось. (А начали 28 июня в легендарном мосфильмовском павильоне №1, тоже массовой сценой — в “саду Тиволи”, где герои среди празднично наряженной публики обсуждали детали предстоящего покушения на Великого князя. — Е. С.-А.)
