Алик Даль. Андрей Миронов. Саша Збруев.
Прошлый век. Начало 60-х.
И это их первая роль в кино.
Про пляжи Таллина, где даже песок шуршит с прибалтийским акцентом. Киновариант модной повести Василия Аксенова “Звездный билет”.
А у главной героини прическа под Брижит Бардо и невыносимо осиная талия.
Девочка-скрипка. Несостоявшаяся Наташа Ростова.
“Звездный билет” стал последней звездной ролью Людмилы Марченко.
Добротный семиэтажный дом на улице Черняховского, у метро “Аэропорт”. Домовую книгу украшают известные кинофамилии. Леонид Гайдай, Николай Гриценко, Георгий Юматов и прочие…
Людмила Васильевна Марченко. Актриса.
Проживала с 1963 года, с момента заселения.
Выписана в январе 1997-го. По причине смерти.
Этот дом был построен ради нее.
Мэтр советского кино режиссер Иван Александрович Пырьев увидел 19-летнюю Люду Марченко в фильме “Отчий дом” и пригласил ее на Настеньку в “Белые ночи”.
— Входи, мы детей не едим, — встретил насмешливо на кинопробах. И тут же добавил: — Как можно с таким носом играть Достоевского?
Нос действительно не удался. Курносый!
Да и вообще не классическая красавица…
И что только Пырьев в ней нашел?
Роковая смесь прабабушки-горничной и прадедушки — польского графа. Бесенок, восхитительная чертовка. Никому не позволяла руководить собой. “Твой кавалер на самом деле влюблен в меня”, — заявляла она сестре. Фыркала, когда очередной воздыхатель часами торчал под проливным дождем под ее окнами: “Он сам захотел, я не просила!”
В легендарный ВГИК поступила с первой попытки. Студенты с других курсов ходили табунами: “Разрешите посмотреть на вашу Одри Хепберн?!”
Вместе учатся будущие знаменитости. Красавицы Светлана Светличная, Алла Будницкая, Галина Польских. У них все еще впереди — завтра. А у нее — уже сейчас.
В 18 — роль Тани в “Отчем доме” у Льва Кулиджанова. Новые предложения, кипы писем от поклонников и миллионные тиражи фотографий в киосках.
— Людмила Марченко воплощала в себе редкое для тех лет актерское амплуа — романтическая героиня, — говорят современники. — И в то же она была время обыкновенной девчонкой из московского дворика.
Зрители устали от рабочих и колхозниц на экране. Киноклассик И.А.Пырьев, автор “Свинарки и пастуха” и “Трактористов”, нашел себе новую музу.
— Мама говорила, что наше кино держится на трех китах: Герасимове, Александрове и Пырьеве, — рассказывает Галина Дорожкова, сестра актрисы. — Поэтому сниматься у последнего в “Белых ночах” стало для Люды огромной радостью. Настенька так и осталась самой любимой ее ролью. Я присутствовала на съемках и не узнала сестру в длинном платье, в шали и старинной шляпке. Она целый месяц плакала по нескольку часов подряд, так вошла в роль несчастной Настеньки…
— Вы сестра Люды Марченко? — поинтересовались у Галины. — Тогда понятно, почему наш режиссер вас не выгнал. А мы здесь его боимся…
Пырьев — суровый режиссер? Пырьев — злой?
На общих фотографиях киноклассик кажется меньше ростом, заглядывая в глаза юной героине. Сначала это приписали профессиональной влюбленности мастера в новую протеже. У кого не бывало?
Не все же снимать жену, постаревшую Марину Ладынину. Но вскоре стало понятно: режиссер обезумел. Последняя страсть. Агония.
“Люнечка” — так ласково звал он ее, и подливал роскошного вина, и соблазнял спелыми яблоками.
Она должна знать: выдержанное старое вино — самое лучшее. Она должна знать, что однажды хозяйкой войдет в его пятикомнатную квартиру на Котельнической набережной. “Мы все стоим в очереди в коммунизм. Только я в ее начале, а вы, товарищи, в самом конце” — известный афоризм Пырьева, брошенный молодым кинематографистам.
Ивана Александровича вызвали из-за актрисы на ковер в ЦК. Но он заявил, что это не их дело, что готов хоть сейчас же под венец…
Стайки вгиковцев королевским шлейфом стелились за этой парой. Ходили слухи, второкурсница Люда Марченко может все — только попроси. Для себя же самой не хотела ничего. “Эта никогда и ничего не попросит”, — тоскливо кивал Пырьев на чеканку с курносым профилем, до самой смерти провисевшую над его рабочим столом.
— Мы с мамой ютились в маленькой комнатке на улице Горького. Я вышла замуж, родился сын. Пырьев начал строительство актерского кооператива на Черняховского, чтобы только Люда туда переехала. А ведь актрисе в 21 год — не народной, не заслуженной — попасть в список пайщиков нереально. Ходили слухи, что он и оплатил ей эту квартиру, но это неправда. Она отдала за нее все заработанное в кино, — опровергает домыслы Галина Дорожкова.
Прямоугольником вдоль стены — четыре кирпича.
Сверху — лежанка, накрытая пледом. Вот и вся мебель в новой квартире звезды.
Единственный подарок режиссера, дорогую шубку, даже повесить некуда. Просить руки Настеньки Пырьев явился к матери, как и положено. “Уговорите выйти за меня, будет и Гале с мужем кооператив”.
Но мать отказала именитому жениху: “Людин дедушка — ваш ровесник”.
Подружки тоже не одобряли эту связь: “Ты и сама всего добьешься”. А большинство откровенно завидовали.
Конечно, такая слава. Неужели наследство, киносвязи — все ей одной?! И, значит, первой в очереди в коммунизм стоять тоже.
За красивые глазки…
Шушукались за спиной: “Пырченко пошла!”
Пырьев ездил за ней на съемки. В Таллине, во время работы над фильмом “Мой младший брат” — по повести “Звездный билет” — не отходил ни на шаг. Как же, ведь ее партнеры — мальчики-дебютанты. Валя Малявина, первая жена Александра Збруева, швыряла камешки в спину мужа: “Не влюбляйся в Марченко. Довольно с нее…”
— Честно говоря, мы тоже были против брака с Пырьевым. Но по другой причине. Мы, простые люди, видели, что Люда изменилась. Она стала курить и выпивать, бацилла славы поселилась в ней, — вспоминает сестра. — Хотя Люда всегда защищала режиссера перед мной и мамой. Но она уважала его супругу Марину Ладынину и не хотела сделать той больно. К тому же мы чувствовали, что влюблена сестра не была. Однако Пырьев с Ладыниной расстался все равно…
А к Люде Марченко пришла первая настоящая любовь.
Ее избранник был женат. Но клялся, что разведется. “Мы не могли ее остановить, — переживает Галина. — Люда прибегала домой на минутку, а он в это время мерил шаги вдоль Моссовета — к нам никогда в гости не заходил, в отличие от Пырьева. Но Люда верила, что у них серьезно и любимый не может предать. Да только тот “ходок” быстро натешился”.
Единственное роковое последствие романа — невозможность больше стать матерью. Случилось это в 19 лет. Трагедия всей ее жизни.
А бывший любимый — главный сердцеед советского кинематографа — в интервью о ней никогда не вспоминал. Он играл известных аристократов, благородных героев.
Всех — кроме Андрея Болконского.
— Иван Александрович мечтал увидеть Люду в роли Наташи Ростовой. Он начал писать сценарий картины, — говорит Галина Дорожкова. — Люда перечитывала “Войну и мир” и целыми днями репетировала.
“Поцелуйте мою куклу”, — 12-летняя Наташа капризно топает ножкой.
А вот она — несчастная, обманутая — после связи с Анатолем.
Фильм Пырьева не состоялся — произошел громкий разрыв.
— Иван Александрович узнал, что у Люды появился гражданский муж, геолог. Пырьев взломал дверь в ее квартиру и в гневе начал все ломать и крушить. Даже помойное ведро выбросил на лестничную клетку, — говорит Галина Дорожкова. — Соседи слышали, но вмешиваться не стали. Он был могущественным директором “Мосфильма”.
“На меня можно жаловаться только в ДОСААФ!” — бросил режиссер в лицо Людмиле.
Он хотел, чтобы ей тоже стало больно.
Знаменитый режиссер женился еще раз. Но в официальном третьем браке он прожил всего три месяца.
Снимать, не видя свою музу, он не мог физически.
Пришел как-то домой со студии, лег и умер.
“Братья Карамазовы” остались незавершенными.
Вскрытие показало, что за последние годы Пырьев перенес шесть инфарктов.
“Что с нами будет дальше? Будем ли мы счастливы? Давай подбросим монетку! Пускай орел — это будет счастье! Нет, давай не будем смотреть” — из монолога Людмилы Марченко в фильме “Мой младший брат”.
— Я еще школьницей бегала на эту картину. Мне всегда казалась необыкновенной ее судьба. Трем дебютантам — Миронову, Далю и Збруеву — фильм выдал по “звездному билету”. А о главной героине в исполнении Марченко ничего не было слышно. Тридцать лет спустя я решила собрать оставшихся актеров и снять фильм-ностальгию, — вспоминает Светлана Лебедянская, автор картины “Воспоминания о звездном билете”.
Андрея Миронова и Олега Даля к тому времени не было в живых. Александр Збруев играл в театре, много снимался, был моложав и популярен.
Но где же та — с прической Брижит Бардо, осиной талией и монологом о счастье?
— Люда Марченко? Она часто бывает в Доме кино, — нашлись знатоки. — Вроде бы пьет сильно. То ли гардеробщица, то ли ассистент режиссера, то ли вообще безработная…
Девочка-скрипка. Постаревшая Наташа Ростова.
— Людмила Васильевна встретила меня в том же доме, на Черняховского, — вспоминает Светлана Лебедянская. — Она была скованной и зажатой, все-таки столько лет без ролей, но, как только включилась камера, буквально преобразилась. Людмила Васильевна очень хорошо говорила об ушедших друзьях молодости, особенно об Олеге Дале. Удивлялась, что Андрей Миронов стал петь в фильмах, — ведь в “Младшем брате” он казался стеснительным и нелюдимым…
Люди меняются. Вот и лица актрисы в фильме-воспоминании почти нет. Только голос.
Лишь раз отразился ее облик в кадре. В гранитной плите на могиле Олега Даля, на Ваганькове. “Жди, Алик, я скоро к тебе приду!”
Премьера “Воспоминания о звездном билете” состоялась в Доме кино. Марченко была в шикарном черном платье, расшитом блестками. Ей рукоплескали. Она принимала поздравления и цветы: “Как? Еще жива? Почему же не играет?”
После бенефиса, раскрасневшаяся, радостная, вышла она на улицу.
Опять звезда. Пусть даже и на один вечер.
— Возможно, существовала и “другая” Людмила Марченко, но я ее не знала, — говорит Светлана Лебедянская. — Она казалась мне очень сильной и довольной жизнью женщиной. Хлебосольная, с потрясающим чувством юмора, принимала дочь мужа от первого брака, его внука, его гостей. Она вообще любила людей и никогда ни о ком не говорила плохо. Сумасшедшая положительная энергетика! Она не работала, но без дела дома не сидела. У нее все просто сверкало от чистоты. Ее очень баловал последний супруг, известный график Сергей Соколов, покупал красивые наряды, сделал главным женским образом во всех своих книжных иллюстрациях. На них она везде — 27-летняя.
— Если черно на душе, возьми ведро и тряпку и начинай уборку. Сначала вымой ванну, потом кухню и комнаты. И чернота отступит, — любила повторять Людмила Марченко.
Протяжный вой сирены “Скорой помощи”. Бесконечный коридор Склифа. Несколько часов колдуют хирурги над изуродованным телом.
“Только не кладите эту женщину к нам в палату, — умоляют больные. — Уж больно страшно смотреть…”
Никто не узнал любимой актрисы. В зеркале вместо лица — сплошная рваная рана. И очень болит разбитая голова.
Людмиле Марченко всего 27 лет.
“Я попала в автокатастрофу”, — скажет она следователю.
Эта версия и войдет в уголовное дело, которое отправят в архив.
Пластическая операция не помогла.
Ее больше не снимают крупным планом.
Вообще не снимают.
Действует негласный запрет Пырьева: “Выйдешь за меня замуж — будешь играть. А пока запрещаю!”
После его смерти Марченко не снимают по инерции. Злопыхатели торжествуют. Каждое утро, набрав номер “Мосфильма”, она обязана униженно интересоваться: “Нет ли что для меня?”
— Я несколько раз по ее просьбе звонила туда сама. Копировала Людин голос, — говорит сестра. — Это же невозможно: так издеваться над человеком.
Ворох ненужных снимков-кинопроб: эту роль сыграет Наталья Варлей, эту — Анастасия Вертинская…
Она хватается за любой эпизод. “Вторая справа в массовке — Людмила Марченко” — небрежно подписан кадр к фильму “Айболит-66”. Ездит по стране с творческими встречами и натянуто улыбается, когда спрашивают о новых работах.
И наконец последняя пощечина: “Не пойдете ли ассистентом режиссера? Техперсонала не хватает…”
— Мне кажется, что брак с графиком Соколовым стал для нее убежищем от людского зла. Она спряталась за ним, как за каменной стеной, — размышляет Светлана Лебедянская. — Когда меня спрашивали, как поживает актриса Людмила Марченко, я всегда отвечала, что теперь она жена художника.
Он творил.
Она мыла кастрюли.
Бывшая актриса — ныне мужняя жена.
Купили домик в деревне, в Тверской губернии. Уезжали туда на все лето, гуляли по лесу, сажали цветочки, пили теплое красное вино в нагретых солнцем стеклянных бокалах. Старосветские помещики…
— Я думаю, что до конца счастлива Люда не была. Иногда забредет к нам в деревню на огонек какой-нибудь пастух, глянем — а Людмила снова перед ним играет, — говорит Галина. — Конечно, Сергей любил ее до безумия. И она была благодарна ему за все. Ей было уютно в этой ее последней роли, она накинула ее на плечи, как теплую шаль…
В конце июля 1996 года художник Сергей Соколов скоропостижно скончался от сердечного приступа.
Его похоронили на деревенском кладбище.
Актриса Людмила Марченко пережила мужа ровно на шесть месяцев. Она умерла в Москве от банального гриппа. Запретила родным приезжать в гости, чтобы те не заразились, и успокаивала их, что все в порядке. А сама — не вызывала врача и не принимала лекарств.
Она просто не хотела жить одна. Кино кончилось.
Есть такое понятие у киношников — уходящая натура. Это когда надо успеть снять солнце, потому что скоро пойдет дождь.
Первые кинокрасавицы. Лирические героини прошлых лет.
Уходящие натуры. Одна, две звездные роли — и забвение.
— Кино — это дьявол, который забирает душу. Он сидит у меня в правом кармане, а вот — перебрался в левый, — признавалась актриса Екатерина Савинова, Фрося Бурлакова из фильма “Приходите завтра”. Став прославленной певицей в кино, в жизни она покончила с собой.
Изольда Извицкая, Марютка из “Сорок первого”, надевала старушечий платок, когда шла сдавать бутылки: хлеба купить было не на что. Ее труп пролежал забытым в квартире больше недели.
А где другие?
Наталья Богунова — жена хулигана Ганжи из “Большой перемены”?
Белокурая тренерша Светлана Савелова из “Семи стариков и одной девушки”?
Говорят, что очень бедствует Тамара Носова — секретарша Огурцова из “Карнавальной ночи”.
Потеряла мужа и единственного сына восхитительная Наталья Кустинская — звезда кинохита “Три плюс два”.
И моет чужие подъезды никем не узнанная Нина Иванова, учительница из “Весны на Заречной улице”.
— Слава инженю коротка. Конкуренция страшная, в любом сценарии на пять-шесть мужских и характерных ролей всего одна — женская, — утверждают кинокритики. — Красота и очарование молодости быстро блекнут. Многие, измотав нервы работой, семью не нажили и опустились на дно. Самые прозорливые вышли замуж за режиссера — чтоб хоть он до пенсии снимал.
— Люда повторяла, что надо уметь уходить молодой красавицей, а не молодящейся старухой, — рассуждает Галина Дорожкова. — Свою книгу о ней я назвала “Не родись красивой, или Звездный билет Людмилы Марченко”. В моей сестре словно уживались два человека: сильный и слабый. И она всегда очень боялась, что другие почувствуют ее слабость.
— “Мне с тобой сильно” — так она мне говорила, — вспоминает Светлана Лебедянская. — Мы дружили с Людмилой Васильевной последние семь лет. Я думаю, она ценила меня за то, что я видела в ней ту, прежнюю актрису Марченко...
Это был последний их разговор. “Провожая меня до метро, Людмила Васильевна произнесла: “Никогда и никого не слушай, кроме своего сердца. Если бы я прислушалась к себе и вышла замуж за Ивана Александровича, которого уважала как величайшего художника, моя жизнь сложилась бы по-другому”.
Провожать Людмилу Марченко пришли всего несколько человек. Союз кинематографистов выделил на поминки 200 рублей.
“Я купила много белых роз, — говорит Светлана Лебедянская. — Мне казалось, что хоронить актрису надо красиво”.
В гробу она лежала в черном платье с праздничными блестками со своего последнего бенефиса. Лицо со стертыми временем шрамами было наконец-то покойно.
После ее смерти, когда разбирали старую мебель, из-за стекла книжного шкафа выпал портрет Ивана Пырьева.
