“Знаешь, — сказал как-то 20-летний Алеша своей тете Оле, — как много пацанов из-за девчонок накладывают на себя руки? В газетах постоянно об этом пишут. Но как можно? Девчонок много, а мама все-таки одна… Ей-то каково!” Алеша очень любил маму. Но сокровенным делился с теткой.
А 6 апреля прошлого года парня не стало. По милицейским бумагам выходит — выбросился из окна. Из-за неразделенной любви.
Девчонок у Алеши Козырева действительно всегда было много. А зимой он привел домой Катю. Они вместе подрабатывали в “Макдоналдсе”. “Ну как?..” — подмигнул Алеша тете Оле, провожая ее до лифта. “Симпатичная”, — оценила тетя, а про себя отметила: “И, кажется, непростая”. Потом следователь скажет ей: “Эта Катя — та еще штучка. Хитра девка, нечего сказать. Уж мы ее с прокурором крутили-вертели — все без толку!”
До Алеши Катя встречалась с Димой — они три года жили вместе в Катиной квартире в городе Железнодорожном. Понятно, что появление Алеши Дмитрию совсем не понравилось. Правда, к тому времени их отношения с Катей уже порядком расстроились, но Дима оставался жить в квартире девушки. Он был прописан в Краснодарском крае, и переехать ему было просто некуда. Один раз парни даже подрались. Дима набросился на соперника, повалил того и избил. Алеша — мягкий, добродушный, немного увалень — никогда раньше не дрался, сдачи дать не смог и очень расстроился.
Ко Дню всех влюбленных Катя подарила Алеше “валентинку” — вырезала из картонки открытку сердечком: на одной стороне написала “Лешечке!”, на другой — сентиментальный стишок. Незатейливые строчки, зато искренние: друзья говорят, что Катя действительно влюбилась в Алешу. Постоянно слала ему на мобильник “эсэмэски”, сама предлагала встретиться...
А отринутый поначалу Дима возьми да и позови Катю замуж. Девушка растерялась: тут — любовь, а там — настоящая семья... “Понимаешь, — объясняла она Алеше, — если бы тебя не было, я бы, конечно, вышла за Диму. Но сплю с ним, а думаю о тебе…”. “Ты уж определись наконец”, — попросил Алеша. Обо всем этом он говорил с тетей Олей: от нее у парня не было секретов.
В конце марта Катя с Алешей наконец расстались. “Ну и слава богу”, — облегченно вздохнули Алешины мама и тетя.
6 апреля 2002 г. Алеша Козырев ушел и не вернулся. Днем он заглянул к тете, потом дома смотрел телевизор, а вечером отправился гулять, пообещав матери позвонить, если задержится. У “Макдоналдса” Алешу ждал друг Ромка. Но так и не дождался...
Весь следующий день мама, Татьяна Ивановна, обзванивала друзей Алеши. Сына никто не видел, его телефон молчал. Катин мобильный тоже был выключен, до нее удалось дозвониться только через сутки. “Где мой сын?!” — закричала в трубку Татьяна Ивановна. “Я не могу вам сказать”, — последовал ответ.
Спустя некоторое время Катя с Димой приехали к Алешиной маме и сказали: “Произошел несчастный случай. Алеша упал с 17-го этажа”.
— Жив?!! — выдохнула мать.
— Нет, погиб.
Картину произошедшего записали с Катиных слов. А Катя сказала, что Алеша был просто помешан на самоубийстве: не один раз она стаскивала его с подоконника. В тот вечер он пришел к ней, клялся в любви, грозился покончить с собой (они разговаривали на лестничной клетке). Алеша протянул Кате свой телефон: “Отдай моей маме на память”. Кате надоело слушать, и она ушла домой, бросив мобильник парню в ноги. Вот тогда-то Алеша залез на подоконник и прыгнул вниз. В милицию позвонил “неизвестный”.
Все оказалось так просто и ясно, что в прокуратуре Железнодорожного сразу поставили в этом деле жирную точку. Следователь по особо важным делам Олег Глазов быстренько установил, что “Козырев А.С., будучи огорчен тем, что Авдеева Е.В. не хочет встречаться с ним, а хочет сожительствовать с Павловым Д.В., решил покончить жизнь самоубийством” (фамилии свидетелей изменены. — Авт.).
Вернее, сначала прокуратура вообще не хотела заниматься гибелью Алеши. Приехал один-единственный человек — участковый. Он допросил свидетелей — ими оказались как раз Катя с Димой и Катина мама, — их же назначил понятыми при осмотре места происшествия, записал трагическую любовную историю в протокол и отправил тело в морг. В Балашихинском УВД ознакомились с записями коллеги и постановили: налицо самоубийство, в возбуждении уголовного дела отказать.
Судебно-медицинский эксперт, проводивший исследование тела, в заключении написал, что “множественность и массивность повреждений, преобладание внутренних повреждений над наружными, наличие признаков сотрясения тела указывают на то, что эти повреждения могли образоваться при соударении с поверхностью при падении с большой высоты. Установить точно механизм травмы в целом, без ознакомления с материалами дела, не представляется возможным”. А поскольку никакого уголовного дела не возбуждали, то не провели и полноценной экспертизы.
Родственники и друзья не поверили в самоубийство ни на минуту. В понедельник Алеша обещал прийти к тетке печатать курсовую работу, через месяц собирался в автошколу… Алешина тетя, Ольга Ивановна, написала уже добрый десяток жалоб и ходатайств с требованием все же возбудить уголовное дело: слишком много нестыковок. Но все ее мольбы спускаются обратно, в прокуратуру Железнодорожного, тому же следователю, который исправно отвечает: “Ваши доводы не нашли своего объективного подтверждения”.
А доводов накопилось непростительно много. И слишком много вопросов осталось без ответа.
Вопрос первый. Почему никто так и не опросил друзей Алеши? А они в один голос рассказывают, что в последнее время у парня было отличное настроение, и он особенно не страдал от безответной любви.
Вопрос второй. Куда делся единственный вещдок — мобильный телефон Алеши? Если бы прочитать SMS-сообщения, может, стало бы ясно, как Алеша вообще оказался у Кати: он же не собирался к ней. Но телефон пропал. Его прибывший на место происшествия участковый Башмаков, “будучи занят проведением осмотров двух мест происшествия: во дворе дома и на лестничной площадке, — по собственной небрежности потерял”. Именно так написано в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела. Довольно странное объяснение. В ответ на очередную жалобу родственников участковый даже извинился и вернул им стоимость “потерянного” телефона. Часто ли такое бывает?
Вопрос третий. Почему Катя сутки молчала? Почему выключила свой телефон? Она объясняет это просто: не знала, где Алеша живет. Но она не раз бывала у Козыревых и все-таки приехала потом.
Вопрос четвертый. По словам Кати, Алеша выпрыгнул из окна в 22.45. По словам старшей по подъезду, удар был такой силы, что полдома прильнуло к окнам. А на улице закричала женщина — в ужасе от увиденного. Почему же не опрошены жильцы?
Вопрос пятый, самый главный. Алеша лежал перед подъездом на спине. Но откуда у него рана в области грудной клетки, повреждения в паху? Почему сломана челюсть? Следователь совместно с судебно-медицинским экспертом делают вывод: падая, Алеша по касательной ударился сначала о козырек подъезда, потом “приземлился” на ноги и завалился на спину. Но логически так не получается. Во-первых, все соседи слышали только один громкий удар. Во-вторых, козырек подъезда покрыт по периметру мягкой металлической гофрированной пластиной — ее сносит даже порывами ветра. А в тот раз пластина не была повреждена, на ней не осталось следов крови.
Через три месяца в прокуратуре придумали такой ответ: был ремонт, и никакой гофры не осталось — соответственно, нет следов падения. Но у Ольги Ивановны есть справка из ЖРЭУ-10, в которой черным по белому написано: “Замена ограждений и пластин по периметру крыши подъездного тамбура не производилась”.
В таком случае получается, что основные — смертельные — повреждения Алеша получил, упав с козырька подъезда на землю? Или его убили еще до падения?
Так и не добившись экспертизы, Ольга Ивановна взяла результаты судебно-медицинского исследования, сделала фотографии подъезда с разных ракурсов и отправилась по независимым специалистам. В экспертном центре Минобороны, в Московском республиканском центре судебно-медицинских экспертиз ее сомнения подтвердили. Больше того — схватились за головы: “Немедленно требуйте эксгумацию! Человек не мог ТАК выпасть! Даже если бы Алеша действительно задел козырек — повреждения были бы другими”.
Еще одна деталь. Тело Алеши лежало на расстоянии пяти с лишним метров от подъезда. Как оно могло отлететь так далеко? Кстати, оно оказалось под окном кухни Катиной квартиры, а не под окном лестничной клетки. Не исключено, что Алеша вообще падал с крыши...
Алеша давно мертв, и как он погиб — по большому счету всем теперь наплевать. Прокуратуре города Железнодорожный это абсолютно неинтересно.
Прокуратуре Московской области, Генпрокуратуре, аппарату уполномоченного по правам человека в РФ, пороги которых обивает Ольга Ивановна, — тоже все равно.
И только мама Алеши, наверное, уже тысячу раз мысленно повторила вместе с Алешей его полет — с 17-го этажа до самого асфальта. Ей не все равно. Она хочет знать правду.
