В заметке “Наглый как танк” (“МК” 12 мая) рассказывалось, как из подмосковного музея исчез немецкий тяжелый танк “Тигр”. Таких танков в мире осталось шесть: два — в Англии, один — в США, один — во Франции. Даже в Германии нет ни одного.
Цена этой музейной редкости около миллиона долларов.
А у нас их два. Один — в Кубинке, а другой до весны 2001 года стоял в музее в Снегирях (Истринский район Московской области).
В 2001 году саратовский губернатор Аяцков (под личную свою гарантию) выпросил этот танк на два месяца для показа на выставке в честь Победы. Говорят, хотел Путину угодить.
Музей танк давать не хотел, но Аяцков упросил губернатора Московской области Громова “посодействовать”. И Громов положился на его честное слово.
Прошло 2 месяца, прошло 2 года — танк не вернулся. На все просьбы Саратов отвечал сначала молчанием, потом грубыми отказами.
Истра нашла деньги, арендовала подъемный кран, тягач, машину сопровождения. И колонна отправилась за танком.
Но забрать не смогли. Саратовцы успели обсадить наш танк елками. Это означало, что никакого возвращения не предполагалось вообще.
После нашей статьи о “Тигре” написали другие газеты, были передачи по ТВ... Все использовали наш материал (путая и перевирая факты), но никто из коллег, конечно, не сослался на “МК”. Ничего, нам не жалко, лишь бы танк вернулся.
Дополняя наши факты “своими мыслями”, некоторые попытались превратить воровскую историю в политическую. Одна известная газета, сохранившая от прежних времен лишь славное имя, написала: “Губернатор Дмитрий Аяцков сделал предположение, что история с танком “Тигр” — это пропагандистский ход предвыборной кампании Громова”.
Выходит, если вы требуете вернуть украденное — это политика? Упомянутая газета, вместо того чтобы печатать всякую грязь, могла бы спросить саратовского губернатора: “Выходит, вы, г-н Аяцков, не отдаете танк из политических соображений?”
Рассказывая о “Тигре”, мы изобрели совершенно новый журналистский прием борьбы с наглостью и безнаказанностью властей. Это — способ переложить на читателей уголовную ответственность за оскорбление высокого должностного лица. (Способ вызвал восторг в мировом журналистском сообществе. С осени будет включен в программы университетов США и Европы.)
Мы напечатали фразу “Губернатор Аяцков — отчаянный во...” и предложили читателям закончить это высказывание, приставив “яка” или “рюга”. Мы предупредили, что тому, у кого получится “вояка”, — бояться нечего. А тот читатель, у которого получится что-то другое, — пусть сам отвечает за свой образ мыслей. И читатели не подкачали. И не испугались.
Публикуем один из откликов.
Уважаемый Александр Минкин!
С надеждой на справедливый исход прочитал Вашу статью.
К истории с “Тигром” я имею самое непосредственное отношение, и его “умыкание” в Саратов — моя боль души.
Будучи увлеченным поисковиком техники времен Отечественной войны, я в 1973 г. обнаружил рядом с Москвой на старом полигоне института им. Карбышева в Нахабине уникальные боевые машины, отсутствующие в музеях страны, кроме танкового музея в Кубинке. Таких образцов во всем мире остались единицы. В болоте, завязшие по башни, стояли пять американских “Шерманов”, полученных нами по ленд-лизу, тяжелый немецкий танк “Тигр”, разбитая “Пантера”, а также несколько отечественных танков времен Великой Отечественной войны.
В военное время танки были там использованы для отработки противотанковых средств и минно-взрывного дела.
Понимая, что они представляют большую ценность, я обратился в Центральный музей Вооруженных сил. Но, хотя все узнавшие об этой находке были очень заинтересованы, из-за большого объема работ по откопке, транспортировке и др. передача танков в музей оказалась невозможной.
Я увлек этой идеей своего сослуживца — инженера НПО “Алмаз” Игоря Усаневича, будущего директора музея в поселке Снегири. Игорь Владимирович с увлечением принялся за, казалось бы, совершенно бесперспективное дело, преодолевая все препоны тогдашних советских бюрократов, равнодушие чиновников, а главное, тупое упорство военных ведомств, ответственных за полигон. Сколько было нами отправлено посланий в газеты “Правда”, “Известия” и др., в Министерство культуры, Министерство обороны! Наконец, с помощью дважды Героя Советского Союза генерала армии Белобородова А.П., освобождавшего в 1941—42 гг. пос. Снегири и г. Истру, было получено положительное решение от тогдашнего министра обороны Устинова Д.Ф. Удалось сохранить от уничтожения, правда, только три танка — “Тигр” и два “Шермана”, а остальные руководство полигона поспешило взорвать и отправить в металлолом.
В конце концов были выделены саперные части и техника, начались работы по извлечению танков из болота. А перед этим комсомольцы г. Истры, организованные Игорем Владимировичем, морозной осенью рыли в замерзшем болоте вокруг танков траншеи, мостили бревенчатые настилы, строили дорогу-лежневку. Спасибо им за их труд — без этого никакая техника не сдвинула бы “Тигр”, весящий 54 тонны, а в глиняном монолите — все 150 тонн. После многих поломок техники и многодневных работ танки погрузили на платформы и отправили на площадку музея в Снегирях.
Танки были установлены на смотровой площадке, к ним потянулся поток иностранцев, знающих толк в ценности и уникальности экспонатов, с предложениями о продаже их за рубеж. Предлагались по тем временам колоссальные суммы (более 500 тысяч долларов).
Дело в том, что на каждый образец техники, а особенно такой машины, как “Тигр”, в германских архивах хранится паспорт, где отражен его боевой путь, сведения об экипаже и т.п., что является частью истории Германии.
По моим сведениям, этот “Тигр” был вывезен из-под блокадного Ленинграда, из-под Мги, где он был подбит и завяз в болоте. Это был один из первых “Тигров”, будто бы демонстрировавшийся лично Гитлеру и отправленный на советско-германский фронт в конце 1942 года.
Чтобы добыть эту новую для нас машину, была проведена войсковая операция со значительными потерями с обеих сторон. Танк был доставлен на Большую землю, в институт им. Карбышева, где был всесторонне изучен, отработаны средства борьбы с ним, а рекомендации и инструкции были переданы в действующую армию и успешно использовались войсками в Курской битве в июле—августе 1943 года. Подбитые “Тигры” появились в ЦПКиО им. Горького в 1944 году на выставке трофеев, но ни один из них не сохранился.
Попытки выкрасть танки из музея Снегири предпринимались и ранее. Среди белого дня неизвестными лицами были вывезены и спрятаны в промзонах Москвы танки Т-26 и “Шерман”. С большим трудом их разыскали и через прокуратуру вернули в музей.
Музею всегда не хватало средств на достойное оформление экспозиции, охрану, постройку забора и др. Большая заслуга в создании из маленького музея солидного, многоцелевого музея танковой и другой техники принадлежит Усаневичу И.В. — директору музея, ныне покойному.
Усаневич не жалел сил на изыскание танков на старых полигонах, на организацию работ по подъему затонувшей техники. В результате его деятельности возник танковый музей с уникальными образцами, которые отсутствуют в российских музеях (кроме музея в Кубинке).
А вокруг музея возник Мемориальный комплекс памяти погибших в Великой Отечественной войне, который привлекает к себе всех, кому дорога История Отечества.
На Ваш вопрос в статье “Кто есть Аяцков?” — однозначно отвечаю: ворюга.
Я надеюсь, что Ваша статья в газете, читаемой миллионами неравнодушных к своей истории граждан России, позволит сохранить от разграбления наши национальные богатства.
Танк “Тигр” как реликвия Великой войны, к тому же имеющий большую денежную стоимость, должен вернуться туда, где он был установлен трудом энтузиастов.
Это будет справедливо.
НИКИТИН Юрий Иванович, г. Москва.
Сообщаем Юрию Ивановичу и всем читателям (включая саратовских): дело по возвращению танка “Тигр” теперь ведет коллегия адвокатов “Тарло и партнеры”. Юридические документы, составленные адвокатом Евгением Тарло, оказались настолько убедительными, что теперь существует СУДЕБНЫЙ ПРИКАЗ №2-216/03, где сказано:
“...На основании ст. ст. 622, 396 ГК РФ, руководствуясь ст. ст. 121, 122, 126, 127 ГПК РФ... возвратить управлению по культуре и спорту администрации Истринского района Московской области танк трофейный Т-VI “Тигр”.
Мы все знаем о том, что есть судебные решения, судебные приговоры. Но о судебных приказах слышать не приходилось. Что это такое?
“Это такая форма судебного решения, — объяснил Евгений Тарло, — когда, во-первых, права заявителя бесспорны, а во-вторых, требуется обязать должника немедленно вернуть чужое имущество”.
Насколько известно, судебный приказ применен впервые. Выходит, борьба за танк создала прецедент в судебной практике. И “Тигр” теперь въехал и в историю права.
Скоро в Саратов тронется колонна: тягач, мощный кран (танк весит 54 тонны), ГАИ с мигалкой. И “Тигр”, как мы и обещали, вернется туда, где будет стоять вечно.
