Микки-Маус на ее футболке широко улыбается каждому встреченному в больничном коридоре, а в глазах Лизы потонуло хмурое утро. Семь лет назад она оспорила поставленный после рождения диагноз — патология, несовместимая с жизнью. Сейчас, продолжая жить, воспитанница балашихинской районной больницы мечтает стать... ветеринаром, чтобы отдавать доброту существам, которые не предают.
Лиза была запланированным ребенком, которого ждали все, особенно папа. Говорят, патология развивается на первом месяце беременности. Но не всегда УЗИ может ее “заметить”. К нему и не прибегали — в полноценной семье, где здоровы оба родителя и старший ребенок, не за что было беспокоиться. Поэтому диагноз новорожденной вырвал “с мясом” целый кусок из жизни, а потом и из биографии семьи. Множественная патология внутренних органов, несовместимая с жизнью...
Сначала стоял единственный вопрос: выживет ли ребенок, который не может ходить “по-большому”, потому что у него не сформировалась прямая кишка, и которому нельзя делать операцию, потому что работает, и то неважно, единственная почка? Но операцию сделали — другого выхода не было. А потом кулек в одной из палат детского хирургического отделения начал расти, кричать, делать свои дела в пристегнутый калосборник. В то же время никто не мог гарантировать, что произойдет завтра, сколько продлится свершившееся чудо. Мать Лизы, работник отдела соцзащиты, повидавшая за свою практику немало несчастных детей, написала отказ от дочки еще в роддоме. Видеть калеку для нее было невыносимо. Папа навещал ребенка в больнице, приносил подгузники и сидел подолгу у кроватки, вглядываясь в лицо дочки. Оно становилось красивым. Но если ненароком из-под пеленки высовывалась косолапая ручка с неразвитым отростком вместо большого пальца, папа отводил глаза.
В будущем Лиза могла бы стать принцессой — маленькой девочкой, которую обожают. Но будущее как-то не вязалось с диагнозом. И она стала Золушкой, которая осталась жить в окружении фей в белых одеждах.
...Промучившись несколько недель, отец повторил поступок жены. В последний раз придя посмотреть на дочь, он только сказал медсестрам, что расходы на похороны полностью возьмет на себя, и исчез. Понимая, что ребенок сможет жить только в больничных условиях, врачи прописали Лизу в ЦРБ, а опекуном был назначен главный врач. Он так полюбил ребенка, что первые несколько лет Лиза могла ногой открыть дверь в его кабинет и бросить что-то вроде: “Анатолий Романович, нам нужна машина!” — “Зачем?” — “Белье в прачечную отвезти”. Но как раз в то “бойкое” время врачам приходилось очень туго. Своими силами больница не “вытянула” бы этого ребенка. Дорогие лекарства, калоприемники, одежда, мебель для ее комнаты-палаты... Главный врач искал помощи где только возможно, чтобы добиться для Лизы счастливого детства. И, наверное, первый этап прошел успешно.
Сейчас у семилетней Лизы по меньшей мере пять мам — медсестер и врачей детского хирургического отделения. И каждую неделю появляется новый знакомый — кто-нибудь из пациентов больницы. Некоторые из выписавшихся по старой памяти продолжают навещать девочку. И время от времени забирают к себе домой на выходные. Так постепенно о Лизе узнал уже весь город.
...Ее день строится всегда по-разному, но обязательно с одной из “мам” Лиза гуляет, с другой причесывает волосы, с третьей готовит уроки, а под конец дня, присев с кем-нибудь из приемных родительниц на диван, прижимается крепко к груди или начинает целовать руки. Ей нужно много любви. Однажды, когда Лизу отругали за какую-то шалость, она расплакалась: мол, с родными детьми вы так не поступите. “Родных мы еще и отлупили бы!” — попытались принять грозный вид сестры, и девочка, кажется, успокоилась. И хотя вниманием она не обделена (как-то в больницу даже звонил неизвестный, приславший потом со своим водителем денег, на которые Лизе купили форму в первый класс), глаза ребенка смотрят на мир без свойственного детям энтузиазма. Нет, ничего не болит, врачи постоянно проверяют ее здоровье, назначают лечение в детском реабилитационном центре, но боль есть, ее можно прочитать в глазах.
“Она все понимает. Все, — говорят в отделении. — И ни с кем никогда разговаривать о родителях не будет. И скольких бы “мам” еще ни приобрела, всегда будет понимать, что она не такая, как все дети”. Ей можно было бы сделать много операций, но ее единственная почка не способна на подвиги. Врачи говорят, Лиза не вынесет хирургического вмешательства. В балашихинскую больницу отправляли свои предложения безвозмездно прооперировать Лизу даже клиники из Америки и Германии, но, получив по почте копию истории болезни, больше уже не отвечали.
По словам заместителя главного врача по детству и родовспоможению Евгения Ярышко, проблема брошенных детей приобрела сейчас зловещие масштабы. В балашихинской больнице находится уже 11 покинутых малышей, которые ждут своей очереди на определение в детский дом. Эта цифра последние пять лет не меняется — уходят старые, приходят новые. Родители этих крох, в основном, молдаване. А если и здоровые дети не нужны, что говорить о больных. Но говорят. Еще в старину наши прадеды заключили в поговорку великую мудрость: по какому пальцу ни ударь, заноет каждый. А больнее всех отзовется тот, что уже нарывает... Главное, чтобы были на месте другие органы, которые воспримут страдания маленьких пальцев. Например, сердце.
