Земля хоть и является общенародным достоянием, но отдельные поля и даже целые колхозы почему-то все чаще попадают в руки разных проходимцев, которые вряд ли будут на ней пахать и сеять.
Так земля — крестьянам или?..
Об этой проблеме мы беседуем с Виктором СЕМЕНОВЫМ, председателем Совета Ассоциации союзов агропродовольственного комплекса России.
— Виктор Александрович, с сельской землей происходят непонятные вещи. Год назад крестьяне продавали свои паи за пять тысяч рублей, и это считалось удачной сделкой. Сегодня в некоторых хозяйствах Наро-Фоминского, Ступинского, Можайского районов за имущественные доли предлагают 10 тысяч долларов. Причем землю скупают, а хозяйство на ней разоряют. В редакции не перестает звонить телефон, наши читатели опасаются, что в Подмосковье скоро вообще сельского хозяйства не останется...
— Вы назвали три района, а я вам скажу больше: практически вся область, во всяком случае хозяйства, находящиеся в 50-километровой зоне от Москвы, подверглись в этом году настоящей атаке со стороны так называемых инвесторов, чаще — перекупщиков, расчищающих площадки под финансовые и строительные группы. Причем ведут они себя совершенно беспардонно. Международное бизнес-сообщество настолько обеспокоено размахом их деятельности, что недавно провело в Москве специальную конференцию по проблемам “недружественных поглощений в России” — как это интеллигентно назвал Институт Адама Смита.
По сути, начался новый этап передела собственности, и земля стала весьма привлекательным объектом. Но если в других отраслях экономики целью захвата чужих компаний является бизнес, то в случае с селом их не интересует ни сельхозпроизводство, ни трудовые ресурсы, их цель — земля.
Они приобретают ее самыми разными способами. От мирного, когда к правлению подгоняют автобус с деньгами и пайщикам предлагают добровольно избавиться от своих долей за наличные, до захвата с помощью подкупленных судей, изъятых реестров, нанятого ОМОНа, даже физического устранения непокорных. В ход идут самые разные уловки, в том числе — инициирование надуманных исков, выборы параллельного руководства якобы от общего собрания или держателя контрольного пакета, сговор с местными чиновниками или с самим руководством хозяйства.
Но все эти сделки направлены на одно: овладеть землей и постараться вывести ее из сельхозоборота для престижного малоэтажного строительства. В таком случае ее цена возрастает в сотни раз! А, как говорили классики политэкономии, нет такого преступления, на которое капитал не пошел бы ради прибыли и вполовину меньшей.
— Такая ситуация типична для всей России или происходит только в Московской области?
— Честно говоря, земля вообще, тем более сельскохозяйственная, ни иностранцам, ни нашим толстосумам и даром не нужна. Мороки много, отдача в лучшем случае 10—15% прибыли. Так что ажиотаж вокруг земли идет в основном вокруг крупных мегаполисов — Москвы, Санкт-Петербурга, в Свердловской области.
Мы развиваемся как весь мир. Люди, в первую очередь состоятельные, не хотят жить в каменных джунглях, им подавай природу. Вот вам одна причина. Потом, для развития городов тоже нужна земля. Все это объективные процессы, с ними хочешь не хочешь, а считаться надо.
Но у нас они происходят в условиях несформировавшегося рынка, где еще очень мало правил и много желающих нажиться на чьем-то незнании.
— Каких правил нам не хватает?
— Например, порядка перепрофилирования сельхозугодий. Закон “Об обороте сельхозземель” вроде бы вышел, а как конкретно решать этот вопрос, никто не знает. Нет ни федеральных правил, которые обещало разработать правительство, ни региональных, где власти вообще не торопятся наводить порядок в этом вопросе. Этим спешат воспользоваться всякие дельцы.
— Можно поконкретнее?
— Конечно. Во всем мире это называется зонированием земель, или, скажем проще, перспективным планом, что с какой землей будет делать государство в ближайшие лет двадцать. Куда будут развиваться города, где пройдет трасса или трубопровод, где нужно построить аэродром, а какой земле ни в коем случае не изменять назначение: ведь плодородный слой создавался тысячелетиями, и им нельзя распоряжаться, как обыкновенным товаром. К тому же есть социально значимое сельхозпроизводство.
Нет у нас пока и прозрачных цен на землю, открытого кадастра. Оттого-то и шараханья из одной крайности в другую.
— А кто сегодня имеет право переводить земли сельхозназначения на другие нужды?
— Субъект Федерации. Целевое назначение может быть изменено только его решением. И местная администрация, если участок меньше 3 га.
— В некоторых СМИ стали появляться обвинения в адрес губернатора Громова, что передача сельхозземель идет в руки перекупщиков чуть ли не с его ведома...
— Поверьте: желающие прикупить чужое добро идут, как правило, в районную администрацию. Где, опять же, как правило, и решают вопросы к обоюдной, так сказать, выгоде двух сторон. А во-вторых, я не знаю, о каких случаях говорят те СМИ, а вот сам недавно убедился, какова позиция у Бориса Всеволодовича в земельном вопросе.
Был в Муранове — это музей-заповедник Тютчева, расположенный в Пушкинском районе. Вокруг — красота несказанная. Напротив дома — три живописных лужка, обрамленных лесом, они описаны в стихах и картинах известных посетителей этого гостеприимного дома.
Земли, прилегающие к усадьбе, принадлежат совхозу “Майский”, и до руководства музея дошли слухи, что их собираются продать под коттеджное строительство. Ну нельзя же нам последний вишневый сад рубить! Что, у нас в России последний кусок земли остался?
В музее как раз работала Наталья Сергеевна Бондарчук, она снимала фильм о Тютчеве и вместе с дирекцией попросила вмешаться, не допустить разрушения единого историко-культурного ландшафта.
Я обратился с письмом к губернатору, и он тут же рассмотрел этот вопрос, дал поручения сразу трем министрам, суть которых в том, чтобы решение об изменении назначения окрестных земель ни в коем случае не прошло без личного участия Громова.
А в перспективе музей и область должны разработать совместный план по развитию этой территории как объекта культурного наследия и прекрасного уголка Подмосковья.
Так что Борис Всеволодович очень обеспокоен ситуацией вокруг земли, и команда губернатора готовит решения, которые должны внести ясность в этот вопрос.
Но не одна администрация должна этим заниматься, пора проявить активность и областной Думе, от которой ждут документов, уточняющих процедуру применения закона об обороте земли и делающих ее гласной, открытой, понятной. Пока их не будет — спекуляций нам не избежать.
Кстати, в любом, даже самом заштатном городке Америки вы можете прийти в службу шерифа и получить абсолютно бесплатно “паспорт” на любой участок земли с данными о хозяевах, ценах, куплях-продажах. Попробуйте разжиться хоть какой-нибудь информацией в наших земельных комитетах!
Давно пора навести порядок с кадастром, сделать его доступным для населения. Это проблема не только Подмосковья, но России в целом.
— Хорошо, конечно, когда кругом действуют замечательные правила и все их выполняют. Но что делать сейчас крестьянам, у которых пытаются скупить акции или паи? Что вы им посоветуете?
— Я бы посоветовал не торопиться. Чтобы не получилось, как с рынком жилья: как только разрешили продавать квартиры, народ за бесценок их сдал, теперь стоимость выросла на порядок, и кое-кто себе уж точно локти кусает.
— Так-то оно так, только сейчас в совхозе они за свои паи или доли не получают ничего, никаких дивидендов. А тут хоть синица в руках, а может, и журавль — если продаст за несколько тысяч долларов...
— Вольному воля. Но так можно и землю потерять, и работу.
— Ну, ладно, с простых акционеров, механизаторов да доярок какой спрос, их политэкономии не учили. А как действовать руководителям хозяйств, у которых под носом пытаются отобрать пашню, развалить хозяйство?
— Мне эти проблемы знакомы не понаслышке. Лет шесть назад, когда я руководил совхозом “Белая Дача”, мне четыре месяца пришлось ходить с 12 автоматчиками круглосуточно. Тоже кое-кто хотел оттяпать кусочек совхозной земли. Но я подумал: сегодня “попросят” один кусочек, завтра — другой, а потом придут и за мной, и за моей семьей.
Решил стоять до конца. Спасибо, ФСБ поддержало совхоз. Мы выстояли, и больше таких поползновений, насколько я знаю, не было. Хозяйство успешно развивается, теплицы стоят на месте.
— Но не каждому хозяйству по плечу рота автоматчиков. Что им прикажете делать при таких наездах?
— Опираться в первую очередь на коллектив. А то некоторые почувствовали себя удельными князьками, забыли, откуда сами-то вышли, от народа оторвались. Таких вряд ли поддержат пайщики или акционеры, и хозяйство им не удержать.
Но бывают и другие примеры, когда сильные руководители давали отлуп наезжим перекупщикам.
— Даже не верится, что есть на селе такие руководители. Вы можете назвать фамилии?
— На самом деле их не так мало. Например, Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, которого я давно знаю. Весной этого года он обнаружил, что по его полям ездят такие агитаторы и предлагают крестьянам по 100 долларов за акцию. А у многих работников по 100 и даже 300 акций. Денежка в сумме набегает немалая.
Он неделю обходил отделения, встречался с акционерами-пенсионерами, объяснял людям, что если уж они и хотят расстаться со своей долей, то пусть лучше продадут ее совхозу. Иначе — уйдет земля, развалится хозяйство, и они и их дети останутся и без пая, и без работы. Коллектив его поддержал.
Многое в этом вопросе зависит и от позиции местных властей. Я же говорил: люди, положившие глаз на землю, в первую очередь идут на разведку боем в местную администрацию. И она во многом определяет, быть набегу или не быть.
Например, в Щелковском районе, где я недавно побывал, ни одна сделка с паями и долями не проходит мимо районных властей. Здесь ведется четкая политика поддержки собственного сельхозпроизводства для обеспечения нужд населения, в первую очередь — детских и лечебных заведений. Здесь отдают отчет в том, какое поколение вырастет на порошковом, долгоиграющем молоке, а какое — на натуральном. Поэтому всячески поддерживают своих животноводов, растениеводов.
Словом, ни один инвестор не прошел мимо внимательного ока местных сельхозников. Если с добрыми намерениями он идет на землю — бог в помощь. Но прежде чем купить хозяйство, покажи бизнес-план, обеспечение своих проектов. Расскажи, каковы перспективы, в том числе и по использованию трудовых ресурсов. На самом деле прохвоста достаточно легко отличить от того, кто собирается вкладывать в село. Было бы желание.
Знаете, например, как в свое время поднимала село Мексика? Для иностранных инвесторов действовало пять правил. Первое — утверждение бизнес-плана на 15 лет у местных властей. Второе — использование местной рабочей силы. Третье и четвертое, может, не вспомню точно, но пятое назову определенно: если инвестор не выполнил первые четыре, земля изымается государством без всякого выкупа.
И капитал туда хлынул! Для развития ему как раз и нужны четкие и понятные правила. Сейчас Мексика кормит половину Северной Америки.
— Но у нас не Америка, и, как говорил поэт, здесь климат иной. Есть мнение, что Подмосковью вообще не нужно сельское хозяйство. На вырученные от строительного бума деньги можно купить любые продукты питания там, где они стоят копейки.
— Во-первых, и в нашей зоне есть виды сельского труда, дающие стабильную и достаточную прибыль. Разумеется, с высокотехнологичными процессами, хорошей организацией труда, иначе люди просто оттуда уйдут.
Но вот недавно английские ученые провели исследования того, что человек ест, и пришли к выводу, что основные продукты он должен получать с земли в радиусе 300 миль. Это “шаг” магнитного поля Земли. Не все, конечно, экзотические фрукты пусть будут. Но основное на столе все же должно стоять свое. Вы думаете, зря они, как и французы, сохранили вокруг своей столицы поля и луга?
И дело тут не только в эффективности сельского хозяйства. Мы должны умно сочетать выгоду и пользу. Например, коровы и пастбища нужны в том числе для того, чтобы сохранить обаяние сельской природы, напоминать человеку о простых и очень понятных вещах. Таких как красота жизни на земле.
Сейчас во многих индустриальных странах развивается так называемый агротуризм. В сельской местности создаются такие рекреационные зоны, где люди могут насладиться в естественных условиях. И за определенную плату посмотреть, как доят коров или подковывают лошадь, плетут корзины и падает туман на речку. Представьте себе, это вполне прибыльный бизнес. И очень красивый.
Может быть, и мы когда-то до него дорастем.
