В метро, лифтах и на заборах: “Худеем. Дорого и быстро”. Дорого — не могу, быстро — боюсь: организм не прощает штурмовщины. “15 кг за 10 дней!” — не верю! Специальная газета для жиреющих масс самой читающей страны “Худеем вместе” — бросьте, братцы, не пижоньте: тут в одиночку-то не удается. “Новое лекарство поможет вам расстаться с лишним весом” — пробовал, полуправда хуже лжи: 11 тысяч вбухал, а 4 вымученных килограмма как потерял, так тут же и нагулял.
За последние 17 лет регулярно прибавлял по килограмму в год. Если прожить еще лет 30, как хотелось бы, неминуема катастрофа: букет кошмарных болезней, а то и вовсе старческая обездвиженность.
Что же делать? Ехать к доктору Зиганшину! Это не реклама, а убежденность, возникшая в день знакомства с сельским врачом.
Мекка психов и тучников
Крохотная больничка на 25 коек приютилась на краю заброшенного татарского села. Село — богом забытая глушь с ее бездорожьем, грязью и наивным добродушием местных жителей.
На одной из четырех улиц села, из которых как минимум три носят имя Ленина (четвертая, видно, по недосмотру, осталась безымянной), в погожие дни прогуливаются пациенты двух местных больниц. Обитатели здешнего психинтерната снуют в линялых спецовках, выпучивают глаза, корчат рожи или о чем-то энергично, каждый сам с собой, спорят. Пациенты доктора Зиганшина в пестрых городских одеждах с энтузиазмом накручивают километраж, понимая, что он пропорционален снижению веса. Одни и другие недоверчиво косятся друг на друга.
Кроме разрушенной да так и не восстановленной деревянной церкви в селе только два общественных заведения: аптека и магазин. Контингент посетителей в них резко отличен. В аптеку наведываются только жители села — и психам, и тучникам медикаменты выдают в местах проживания. А в магазин кроме здешних бабуль заглядывают только мускулистые психи — за водкой на вырученные деньги от приработка на крестьянских подворьях. Тучники в магазин не ходят — доктор Зиганшин не велит.
Администрация в селе, напротив, вполне вменяемая: вот недавно перенумерацию домов провела, теперь у каждого сельского дома свой отдельный порядковый номер. А то раньше как было: на всех улицах Ленина номера возрастали от первого и второго. Вот уж почтальоны на лишний вес точно не жаловались. Теперь же — красота. Скажем, на кирпичной стене клиники, в которую я приехал, сразу два номера — 53 (видно, новый, общепоселковый) и 12 (прежний уличный). Как говорится, пишите письма.
Добрый доктор Ай-не-болит
На больничных дверях читаю: “Аяк киемнарен салып керуегез сорала!” Все понятно: просьба оставлять обувь на крыльце. Внутри удивительная при непролазной уличной грязи чистота и все приметы моего подзабытого послевоенного детства: деревянный сортир, кипяток в железных чайниках, алюминиевые умывальники.
Сперва и не верится, что в этих спартанских условиях люди могут не только гарантированно терять излишки массы, но и ощутимо подлечивать серьезные хронические болезни. Официальная медицина, как известно, преуспела в роли скорой помощи — в острых случаях спасает больных относительно успешно. А перед хроническими недугами она пасует. Доктор Зиганшин замахнулся на гипертонию, ревматоидный полиартрит, атеросклероз, остеохондроз, язвенную болезнь, катаракту, различные неврозы и другие неберущиеся, как считается, медицинские интегралы.
Будь это только слова, сельского врача-выскочку давно бы заклевали его амбициозные коллеги. Но у Зиганшина устойчивые на протяжении нескольких лет результаты.
И все достигается простейшими средствами — обычной, почти неприметной терапией. В бедной сельской больничке нет не только современного медицинского оборудования, но даже банального “клизмотрона” для очистки кишечника, необходимого, как принято думать, при лечебном голодании.
Ничего этого нет, потому что сама больничка, строго говоря, не может так называться. Это новочурилинцы привыкли, что у них в селе есть участковая больница. А ее несколько лет назад закрыли, проводя кампанию по укрупнению медучреждений и их концентрации в райцентрах. Главврач Зиганшин уговорил районного главу больницу не ликвидировать, а перепрофилировать для реабилитации ветеранов сельского хозяйства. Учреждение передали на баланс Министерства социальной защиты Татарстана, спонсоры помогли возвести кирпичную пристройку. Ставки медсестер, нянечек, шофера, повара и сторожа — ниже прожиточного минимума. Так, в клубке материальных и кадровых проблем, главврач умудряется сохранять больничку, не отказывая в помощи ни 85-летней бабушке, привыкшей слышать от докторов: “Ну чего же вы хотите в таком возрасте!”, ни едва ходячему инвалиду.
Метод лечения различных больных у Зиганшина, на первый взгляд, один и тот же (нюансы варьируются в зависимости от диагноза и индивидуальности) — низкокалорийное питание с элементами лечебного голодания. У некоторых вначале это вызывает недоверие, ехидно произносится слово “панацея”. Так, дескать, не бывает: одним выстрелом — два десятка зайцев, то бишь одним методом — длинный список болезней.
Но если бы не так, к Зиганшину не ехали пациенты из соседних районов, потом со всего Татарстана, из близлежащих губерний, а ныне — со всей России и даже из населенного нашими эмигрантами дальнего зарубежья. Выходит, что-то этакое чудодейственное все же изобрел этот лукавый доктор, уверяющий больных со своей хитроватой улыбкой: “У нас лечиться легко — отдыхай себе от забот, расслабляйся, ничего не делай”.
Вот и потащился я за тысячу километров, чтобы расслабиться. Чисто российский парадокс: преодолевать трудности ради того, чтоб ничего не делать.
Без хлеба единого
Началось, как все удивительное, с легкой мистики. Перед отъездом встал на весы — стрелки зашкалили за символическую отметку 100 кг. Прибыв назавтра в реабилитационный центр, вновь водрузился на весы — 99 кг. Больше килограмма потерял в дороге? Так ведь не голодал. Видно, психологический настрой на снижение веса начал свое дело еще до всяких манипуляций с телом.
Впрочем, доктор Зиганшин никаких особенных манипуляций и не признает. Просто с первого дня определил меня на урючную воду. Нянечка поставила мне на стол кружку с компотом. Альфред Абдульбарович пояснил: здесь пять ягод урюка (правда, в моей кружке их оказалось и в дальнейшем было по шесть — то ли мне как крупногабаритному пациенту втихаря накидывали урючину, то ли как столичному гостю), можно их съесть все разом, а можно компот разбавлять водой и пить понемногу в течение дня. Выбор за мной, но кроме урюка я ничего не получу. Оптимальная тактика поведения: ощутил голод — выпей глоток-другой компота, а на ягодку до поры на зарься.
Сказать, что это так уж приятно, было бы лицемерием. Особенно когда из кухни, что напротив моей палаты, долетают запахи блюд, предназначенных для других больных, с более мягкой диетой. Ну да не беда: предупрежденный предшественниками, я привез с собой освежитель воздуха и дважды в день, во время позднего завтрака и раннего ужина (обед в клинике даже для полноценно питающихся не практикуется), энергично пшикал “фрешем”, перешибая дразнящие ароматы.
Правда, на второй день к шести урючинам добавили апельсин. С ним поступают по-разному, в зависимости от воспитания, интеллекта и темперамента. Кто-то аккуратно разламывает заморский фрукт на дольки и 8—9 раз в день испытывает короткое наслаждение. Я же, недочистив кожуру, проглотил апельсин одним махом. Но знали бы вы, что это за блаженство на исходе второго дня недоедания!
Третий день оглушил вполне ожидаемым наказанием: ни урючной воды, ни апельсина — только простая вода. Правда, садист Зиганшин позволяет выдавить в нее лимон и рекомендует разжевывать четверть зубчика чеснока либо такую же куцую дозу лука — для убиения гнилостных бактерий в желудочно-кишечном тракте.
Как ни странно, и третий, и четвертый дни полного отказа от пищи я перенес гораздо легче, чем первые два — урючно-апельсинные. Доктор услужливо объяснил, что голодание организм переносит комфортней, чем недоедание. Тогда зачем было терзать его в первые два дня? А для постепенной адаптации. Нырять в голодную диету, как в январскую прорубь, Зиганшин не позволяет.
Пятый и шестой дни — снова на урючной воде. Я было заявил, что обойдусь одной минералкой, — не из героизма, а для облегчения. Но непреклонный доктор настоял на своем. Голодание свыше двух дней, объяснил он неучу, требует очищений кишечника посредством клизмы. А они здесь нереальны. К тому же доктор Зиганшин — противник частых клизм (скажем, недельное голодание требует 16 очисток: ежедневных утром и вечером и по одной накануне и после завершения).
Так и пошло почти до самого конца: два дня на урючной воде чередовались с двумя днями полного отказа от пищи.
И вот что показывали весы. Первые три дня — по полтора сброшенных килограмма ежесуточно. Потом одни сутки вес оставался неизменным. Назавтра опять 1,5 кг долой. И снова затишье. Далее потери снижались: килограмм в сутки, полкило, триста граммов, двести... Парадокс в том, что “полочки” — дни стабилизации — приходились именно на “голодные” отрезки. А когда пожираешь апельсин, весы, наоборот, радуют сердце.
Кроме “урючно-голодной диеты” терапевтических ухищрений совсем немного: через день иглоукалывание (для снятия стресса, снижения аппетита и лечения личных болячек), уколы алоэ, аскорбинка (и то и другое — для восполнения недополучаемых с едой витаминов) и, индивидуально для меня, склонного к частым простудам, весьма вероятным при поглощении мизерных калорий, настойка прополиса.
— Все решают мелочи, — уверяет Альфред Абдульбарович, — на которые обычно мы не обращаем внимания. Именно из-за них в домашних условиях редко кому удается радикально сбросить вес и не сорваться в болезнь.
Поразительно, но мне удалось.
Терапия для лентяев
От одной мысли о 15 отжиманиях от пола, 300 прыжках и сотне наклонах по утрам мне становится тоскливо. Давным-давно разуверившись в своей силе воли, я обреченно плюнул на физзарядку и точно понял, что борьба с лишним весом в фитнес-клубах и тренажерных залах — не для меня.
А ведь физические нагрузки как основа для похудания — главный принцип большинства медиков, развивающих это направление.
В начале ХХ века европейскую известность обрел один врач из Австро-Венгрии, открывший в Черновцах элитную клинику для желающих похудеть. К нему съезжались толстосумы со всего континента и получали в клинике возможность участвовать в работе по укладке булыжников на мостовой. Умный доктор дважды преуспел: и пациенты заметно худели (что немаловажно, их кошельки тоже), и город избрал его почетным гражданином в благодарность за дорогу от вокзала до центра, вымощенную его пациентами.
Доктор Зиганшин весело посмеялся над этой историей. В отличие от черновицкого изобретателя, а также хирурга Амосова и других выдающихся сторонников усиленных физических нагрузок, врач из этого села отнюдь не побуждает пациентов бегать, отжиматься и качать пресс. Наоборот, призывает к умеренности и осторожности: гуляй по окрестным оврагам и перелескам, собирай рыжики в ельничке да мяту вдоль ручья... Природотерапию он ставит выше атлетизма. Что есть чистый бальзам для таких лентяев, как я.
Ожирение и связанные с ним старческие недуги Зиганшин одолевает исключительно очисткой организма от шлаков. И отстаивает свою точку зрения в кругу специалистов.
А верить ему можно. Во-первых, сотни радикально похудевших (до 20 кг после стандартного трехнедельного курса) и подлечивших тяжелые недуги. Во-вторых — все ж таки не у Пронькиных лечимся, — Зиганшин был одним из самых молодых коллег, удостоенных звания заслуженного врача республики.
Арский Левша
Существует два принципиальных пути лечебного голодания: однодневное раз в неделю и многодневное — по 3, 7, 14 дней и так далее — аж до 40.
Доктор Зиганшин, скромно сетуя на деревенские условия, вынужден был отказаться от обоих путей и выработать свой — чередование по паре урючных и голодных дней.
Не дело журналиста оценивать медицинское изобретение — пусть этим займутся академики-доктора на специальных симпозиумах. Но убежден, что блестящие результаты доктора Зиганшина при простоте используемых им средств породят множество продолжателей и предприимчивых частников, которые за бешеные деньги будут делать в своих клиниках то же самое. И вряд ли вспомнят приоритет татарстанского врача.
А он, приоритет, заслуживает быть отмеченным если не патентом, так хотя бы публикацией.
Кто пробовал голодать, тот знает, что самое трудное — выходить из голодания. Упрощенно, сколько дней воздерживался от пищи, столько же потом должен понемногу наращивать рацион: от соков, через салаты, каши и протертые супчики, к вегетарианскому меню. Ошибки здесь вполне вероятны и чреваты серьезными расстройствами. Поэтому метод лечебного голодания так часто дискредитируется.
Доктор Зиганшин, добиваясь тех же и даже более впечатляющих результатов, что при длительном голодании, избавил пациентов от трудного решения проблемы выхода. Этот период как бы раздроблен на несколько пар урючных дней. К тому же урюк питает сердечную мышцу и снижает стрессовый фактор. Сам Альфред Абдульбарович называет свой подход малой артиллерией.
Давайте оценим энтузиазм сельского врача, отправляющегося на работу в резиновых сапогах, добирающегося до клиники на вечно опаздывающей электричке, постоянно озабоченного тем, как удержать персонал на низкооплачиваемой работе. Достижения сельского врача достойны не только оценки, но и поддержки. Если водопровод и канализация в отдаленном селе все еще утопичны, то высокая платформа с навесом от дождя на остановке электропоезда более реальны. И ведь нужны они не одному Зиганшину — поток пациентов со всех концов нарастает лавинообразно. А простаивать на ветру после голодания — простуду ловить.
Мои 9 избыточных килограммов остались на одной из улиц Ленина. Легкой походкой, с помолодевшим телом покидал я полюбившиеся новочурилинские буераки. Конечно, нельзя поручиться, что упрямое тело не нагуляет потерянное обратно. Но, полагаю, долгие беседы с терпеливым Альфредом Абдульбаровичем не пропадут даром: вряд ли после всего моя вилка захочет воткнуться в бифштекс с яйцом. А чем и как его заменить, я теперь знаю. Да и одна лишь мечта по дороге домой о геркулесовой каше на воде с лимоном и гранатовым соусом немалого стоит. Поверьте, кто не голодал, тому и не снилось.
